Авантюристы

Труднее всего оказалось с Нарышкиным.

— Больно, сударь, внешность у вас приметная! Такую сажей не замажешь. Тут в корне менять надо! Пожалуй, мы вам, хе-хе-хе, пол переменим!

— Это еще зачем? — «Гроза морей» занервничал. — Нельзя ли как-нибудь попроще?

— Боюсь, нельзя, сударь! Мы из вас такую мадам сотворим, что будет не женщина, а смятение чувств!

— Может, хоть так от питья отобьется! — еле слышно сказала Катерина.

Антон-Аскольд долго вился вокруг Сергея, куделил непослушные вихры, укладывал волосы под сетку, примерял парики, оборачивал мощный торс молодого барина в креп и левантин, надевал шляпки, а в финале и вовсе устроил давно не знавшим бритвы щекам Нарышкина форменную экзекуцию, заставив «Грозу морей» заложить по огурцу за каждую щеку. Называлось это «брижка с огурцом».

— Опытные цирюльники всегда так поступают, — оправдывался Аскольд-Антон. — Так сподручнее-с, да оно и чище выходит!

— Ты бы мне под эти огурцы еще стопку поднес, — бурчал Нарышкин.

Однако результат превзошел все ожидания. Барыня из Нарышкина получилась что надо. Антон-Аскольд навел последний глянец, подрисовав над губой Сергея кокетливую мушку и спрыснув все творение ладиколоном.

— Ну и куда мне теперь в таком виде? На панель? — поинтересовался «Гроза морей»…

— Да! — подивился Терентий. — Не женщина, а прямо статской советник!

— Бери выше! — подхватил Степан. — Это ж пальцымейстер, навроде моей покойной Степаниды Платоновны. Она, голубушка, в плечах примерно такая же была, царствие ей небесное…

Начались поиски. Ежедневная толчея среди запруженных толпой улиц, по которым между домов, павильонов и ларьков, построенных и строящихся на сваях, текла пестрая людская река, состоящая из русских, татар, калмыков, чувашей, персов, китайцев и прочих представителей народов и рас, населяющих Европу и Азию. Терентий, прохаживаясь вдоль пристаней, искал пароход «кавурой масти», опрашивал судовладельцев, капитанов, грузчиков, матросов, извозчиков. Степан и Катерина искали похитителей клада у Макарьевской и Строгановских церквей, к перекресткам у которых сходились людские тропы. Нарышкин в сопровождении Аскольд-Антона вели поиски в ювелирных лавках, справлялись в гостиницах, обходили заведения антикваров. Антона-Аскольда пришлось приодеть поавантажнее, дабы с ним не стыдно было показываться в приличных местах.

Однако повезло одному Терентию. Через пять дней поисков он сумел отыскать пароход, на котором «банда Трещинского» прибыла в Нижний.

— Меня на него один баклан навел, — рассказывал Терентий. — Пришвартовались они недавно. Вся компания на берег сошла у Сибирской набережной. Сундуки сгрузили тож. Отбыли в неизвестном направлении, однако ж, с телитории города не выезжали. Я справлялся в пароходствах и на вокзале…

— Значит они точно здесь! — Нарышкин радостно потер руки. — Молодец, дядька Терентий!

— Тут они, — подтвердил Терентий. — И что еще не возьму в толк… Пароход у пристани торчит, а фрахту они не берут вовсе. А в эту пору его хочь пруд пруди. Заказов — навалом. Бери, не хочу, — дядька загнул узловатый палец. — Это раз!

— Что это значит? — насторожился «Гроза морей».

— А то и значит… Команда ходит, посвистывает и на остатный счет не сильно зашибается. При мне отказались брать выгодный груз до Казани. Однако же пары разводят исправно — кажний божий день. Это — два!

— Ну?

— Погоди, Сергей Валерьяныч, погоди, батюшка, не понукай — чай, не запряг еще!

— Команда на борту и на берег далее пристаней сходить не намеряется. Обеды им носят из трактира. Однако же пить не пьют. Блюдут себя в порядке — это получается «четыре» и «пять».

— Следовательно, что ж?

— А то, что, по моему разумению, приплатили им. И, видать, хорошо приплатили! Ожидают они, чтоб сняться с якоря в любой час. Пароход у них неказистый только с виду, а уж ходок — будь здоров! Такой об сю пору еще поискать!

— Ах, канальство, и верно! Что ж мы стоим, а вдруг они уже снялись? — Нарышкин хаотично зашагал по комнате, задевая предметы.

— Нет, это навряд ли. Я там землячка встретил. Служит половым в трактире, где команда столуется. Так, ежели что, он меня враз известит. Однако ж, пароход пароходом, а на ярманке в свой черед поискать не помешает!

— Ты просто гений, дядька Терентий! Надо было бы тебя по сыскной части пустить. Толк бы вышел, помяни мое слово!

Нарышкин потряс старого моряка за плечи и широко улыбнулся. — Ну что ж, други мои, мы с вами на верном пути! Будем продолжать поиски!

Шли дни. От ежедневного созерцания чужих драгоценностей у Сергея стояла не проходящая рябь в глазах. Кроме того, изображать из себя богатую купчиху было весьма утомительным занятиям. У Нарышкина от хождения в дамских туфлях нестерпимо ныли ноги, и к концу дня он еле волочился. Антон-Аскольд держался много бодрее. Поиски в ювелирных лавках ничего не дали. Торговцы книжными раритетами охотно желали помочь пышущей здоровьем барыне, которая к тому же проявляет интерес(!) к редким изданиям. Однако, когда «Гроза морей» напрямик спросил одного из торговцев, не предлагал ли кто-нибудь книги из библиотеки Ивана Грозного, это вызвало только смех.

— Что вы, сударыня! Мы об этаких редкостях отродясь не слыхали!

Неожиданная помощь пришла в лице хозяина гостиницы. Совершенно случайно выяснилось, что немец был большим любителем древностей и даже организовал вокруг себя археологическое общество, почетным председателем коего он же сам и являлся. Разумеется, герр Заубер был приятно поражен той внезапной тягой к археологии, которая обнаружилась у его вихрастого, румяного постояльца. Вечерами они стали просиживать допоздна в кабинете почетного председателя, набитом до отказа книгами, заваленном черепками, обломками античной керамики, рукописями и всем тем, что г-н Заубер льстиво именовал «образцами изысканий» и что фрау Заубер с превеликим удовольствием отправила бы в ведро, будь на то ее воля. Поскольку бдения сдабривались изрядным количеством домашнего пива, археология показалась Нарышкину наукой занятной и не лишенной притягательности.

— Иван Грозный, о, это есть гросс фигур! — восклицал Иоганн Карлович, (именно так звали немца), смахивая пивную пену с пышных седеющих усов. — Это грандиозный фигур! А библиотека, который он собирал, — это есть сокровищ! И знаете что, мой друг? — герр Заубер расплывался в хмельной улыбке и заговорщически подмигивал Сергею. — Я видел список книг из эта библиотека!

…Немец наслаждался произведенным эффектом.

— В свое время, перед тем, как перебраться в Россия, я законтшил университет в Дерпт, — продолжал Иоганн Карлович, вновь прикладываясь к пивной кружке.

— Вы конечно знаете, что давно, в шестнадцатый век, когда был Ливонская война… пленных привозиль сюда, в Россия, и расселяль по городам… Как это сказать… провинциальный. Так вот, мой молодой друг, сопровождал этих пленных воин, мой…как это есть…землияк. Его зваль Иоанн Веттерман — пастор из Дерпт. Московский царь показывал ему хранилище книг и даже просил сделать… как это называется… dolmetscher… толмач.

— Перевод! — догадался Нарышкин.

— Да, перевод, richtig! — немец обрадовался понятливости Сергея. — Герр пастор был, как сказать по-русски, «не лыком шит»! (Заубер говорил с сильным немецким акцентом, вот только теперь «шит» получилось у него, несколько на английский манер.) — Веттерман делал вид, что он толмач, а на самом деле он успел составить список книг царский библиотека. Я вас уверяю, мой друг, этот список есть уникален!

В восемьсот двадцать второй год, список… как это… откопал (немец засмеялся, брызгая пивной пеной)… да, именно откопал герр профессор наш университет Христиан Дабелофф. Он нашел список среди … schtadsarhiw… архивов города Пернов — это в Эстляндии. Кстати, герр профессор показывал этот уникальный документ свой самый способный утшеник, в числе который, быть ваш покорный слуга.