Свет упавшей звезды

Постепенно у каждого щенка появился свой собственный проводник. Они и занимались с малышами под моим четким руководством. Остальные наблюдали, запоминали и делали выводы. Но почти каждый день я видела Куён. Девочка тайком следила за занятиями, а подойти поближе боялась. Несколько раз я замечала, как холодное зимнее солнце рождает на её щеках искры. Плакала?

И я не выдержала. Но разговор с родителями ничего хорошего не принес:

– Моя дочь не будет бегать за собаками! – довольно резко заявил мне отец, – Ей к замужеству готовиться надо!

– Но ведь она еще ребенок! – ужаснулась я.

– Да какой же ребенок! Жених уже есть, через три года и свадьбу сыграем.

Мать Куён тихо обмолвилась:

– Иначе заберут в Террах. Они требуют девушек для служения при дворе Императора.

– Террах – это что? Столица?

– Это империя! Полторы сотни лет назад мы проиграли войну. И с тех самых пор наши правители должны получить разрешение на наследование трона от их Императора. А страна – платить дань. Белым женьшенем, лошадьми и… девушками. Но если девушка имеет мужа, она Императору не нужна. Поэтому наша Куён выйдет замуж, едва достигнув тринадцати лет.

– Сурово, – только и смогла произнести я, потрясенная новыми знаниям, – Но все же… у неё особый талант! Она станет прекрасным кинологом, не запрещайте ей заниматься, прошу вас!

– Будь она мальчиком, я сам бы привел её к тебе. Но девочке негоже заниматься мужским делом и готовиться к войне. Может, в вашем мире это и не так, но мы не нарушаем обычаев предков. Наши женщины сидят дома и оберегают дом. Ну, а если их мужчина погиб… то они могут сгореть вместе с этим домом, потому что больше никому не нужны.

Я не стала спорить. Просто развернулась и ушла. А в ушах стояли жестокие слова отца Куён: женщина ценна лишь как мать мужчины.

Дома я еще и от Соно получила нагоняй за самодеятельность. Но вечером, за ужином, Ёншин вдруг тоже заговорил о девочке:

– Она на самом деле настолько талантлива?

– Куён любит животных. И понимает. А главное, у неё очень большое желание учиться.

Ёншин задумался. А потом велел:

– Завтра покажешь, на что способна эта девочка.

Я просто кивнула, хотя от меня ждали традиционного «Да, Ваше Высочество». Но мысли были о другом – принц недаром назначил смотрины на завтра. Я как раз планировала погонять учеников по статям собак. И Ёншин изъявил желание присутствовать. И это превращало простой зачет в экзамен!

Мужчины приоделись, словно не на занятия пришли, а на праздник. Деревенские побросали свои дела и тоже явились посмотреть, что к чему. Дети сверкали любопытными глазами из укромных местечек – им велели не мешать, да и сами бы не осмелились. А вот Куён я не увидела. Мальчишки сообщили, что ей запретили смотреть. Ёншив, услышав такое, велел привести девочку.

Она появилась в сопровождении родителей спустя полчаса, разряженная, как подружка невесты. И красная, как ягоды рябины, которые она всегда собирала для собак. Но мне стало неловко:

– Ваше Высочество, я планировала обычное занятие с контролем знаний. Но вижу, от меня ждут чего-то необычного.

– Делай, как хотела. Мы не будем мешать. Верно? – обратился он к зрителям.

Из толпы послышались согласные выкрики, и мне пришлось смириться.

– Тогда начнем! Кто первый?

Мои семь учеников переглянулись, и вперед шагнул Лидо. Звезд с неба он не хватал, но зубрил прилежно. Да и собак зря не шпынял, так что я оставила его в группе.

– Хорошо. Пойдем. Опиши этого щенка!

Сука, привязанная к дереву, поджала хвост. Она была не из смелых, как и её щенки. Все они при первом осмотре забились под сарай и скалились, а когда я вытащила первого, началась истерика. Я забраковала всех. Но для описания эти креветки вполне подходили – своих собак мои ученики знали уже вдоль и поперек.

Я выловила трехмесячного малыша и протянула Лидо. Тот уверенно взял его в руки и начал:

– Кобель. Зубы в смене, прикус… норма, – потом он сунул руку малышу между задних лап, чем вызвал смех присутствующих, и смущенно спросил: – Крипторх?

Плохо. Стесняться делать свою работу – очень плохо.

А Лидо описывал щенка дальше. Голову, шерсть, постав хвоста, ушей… Выходило серединка-наполовинку, но он был первым, да и занятие для мужчины, по мнению деревенских, было неподходящим. Поэтому я только задала пару наводящих вопросов:

– Что значит – прикус «норма»?

– Ну… – Лидо поставил щенка на землю и тот сразу скрылся под сараем, – Ножницеобразный.

– Почему он – норма?

Лидо почесал в затылке:

– Наверное, у матери такой же, поэтому.

– Ты оценивал мать? Нет? Так откуда же знаешь? Не лезь к собаке. Неплохо для первого раза, я думала, хуже будет. Так что – зачет. Куён, давай вот этого!

Та сперва засмущалась, но неожиданно её отец улыбнулся и что-то шепнул дочери на ухо. Куён зарделась, присела на корточки и зачмокала губами:

– Ну, иди сюда, малыш!

В руках появился кусочек пирога, из-под сарая показались активно двигающиеся носы, а потом самый смелый из малышей высунул голову.

– Этого, учитель?

Я замерла. Так меня еще не называли. И чуть не забыла кивнуть:

– Этого!

– Прикус – плотный ножницеобразный. Зубы в смене. Щенок – кобель. Крипторх, – Куен без смущения проводила все манипуляции, – а, нет. Гуляет. Учитель, а почему так?

Любопытствующий народ застыл в изумлении, женщины покраснели. Я понимала уже – почему. Незамужняя девочка вот так, спокойно щупает у кобеля семенники и еще рассуждает об этом…

– Я потом расскажу. О генетике с вами пока рано говорить. Давай дальше.

– Голова, – клиновидной формы, мочка носа влажная, черная. Глаза – темно-ореховые, чистые…

Куен описывала щенка так, что я заслушалась. В моем мире быть бы ей экспертом высокого уровня! Но здесь… А здесь она обошла практически всех остальных моих учеников, даже не напрягаясь особо. А ведь половину из того, чему я учила, она слушала тайком, спрятавшись так, чтобы родители не заметили!

Ёншин все понял. И увидел разницу между «просто хорошим ответом» и «ответом великолепным». Да и то, как девочка обращалась со щенками, бросалось в глаза. Даже самые трусишки доверчиво шли к ней в руки.

Но и остальные ученики меня порадовали. Все зачет сдали. Я не зря потратила на них время и силы.

А Ёншину все было мало:

– Стелла, среди детей есть еще желающие?

– И немало. Толковых среди них тоже много.

– Хорошо, – и громко, так, чтобы услышали все, принц заявил: – Отныне все дети, желающие обучаться у Стеллы собачьему делу, независимо от возраста и пола, не должны встречать препятствий со стороны родителей или общества. А ты, – потрепал он по щеке Куён, – большая молодец! Надеюсь, и дальше не подведешь своего учителя.

Родители девочки хмурились, но, как не старался отец, улыбка то и дело заставляла уголки его губ дрожать. Сама Куен просто светилась от счастья.

А мне предстояла другая работа. Ёншин поинтересовался, записываю ли я уроки:

– Трактаты помогут тем, кто останется после нас подготавливать четвероногих воинов, – и добавил, подумав, – И охотников. Ведь того желтого щенка ты готовишь именно для неё?

– Да, для охоты. Вы заметили разницу в обучении?

– Боялся ошибиться. Но желтого ты учишь приносить разные вещи, искать, а остальных – ходить рядом, сидеть, лежать…

– К слову, об остальных. Я понимаю, что пока ставить вольеры рано – зима на дворе, сугробы мешают… Но остальное то? Да тех же щенков не хватает. Я учу людей, но где взять под них подходящих собак? Нет, я могу забрать все пометы в деревне, но гарантировать, что вырастет то, что нужно…

– Подожди немного. Учи пока, как можешь. Пиши трактаты. Рисуй устройство этого… питомника? Правильно? И если к весне хоть одна из отобранных тобой собак сможет показать, на что способна, я буду доволен.

– Показать то они покажут. Только что вы захотите увидеть, Ваше Высочество? Если то, что видели у Даши, то нет. Времени слишком мало, и собаки молодые.