Илиада

105 Взял он лоснистый свой лук из рогов быстроскачущей серны,

Дикой, которой он сам на охоте под сердце нацелил,

Ждавший в засаде; в тот миг, когда с камня уж спрыгнуть хотела,

В грудь ей стрелу он послал, опрокинув на камень хребтиной.

Серны рога от главы на шестнадцать ладоней вздымались.

110 Их знаменитый сплотил рогодел, обработав искусно,

Вылощил ярко весь лук и покрыл его золотом сверху.

Лук тот блестящий стрелок, натянул и искусно изладил,

Низко к долине склонив; под щитами дружины укрывшись

В страхе, чтоб также в него не стрельнули ахейцы, увидев,

115 Прежде чем будет пронзён Менелай, предводитель ахеян.

Крышку колчана подняв, из него Пандар вынул на волю

Быстрокрылатую смерть, чёрных острых страданий источник.

Тут же к тугой тетиве приспособил стрелу он проворно,

Быстро поклявшись затем луконосцу, ликийскому Фебу,

120 Знатную жертву тому принести из ягнят первородных,

По возвращенью домой, за священные Зелии стены,

Разом и ушки стрелы он повлёк, и воловую жилу.

Жилу привлёк до груди, ну а жало пернатой – до лука.

Лук свой огромный согнул Пандар так, что тот стал круговидным,

125 Рог заскрипел, тетива загудела, – стрела устремилась

Острая в гущу врагов, прямо к цели, к намеченной жертве.

Но и тебя, Менелай, не оставили жители неба,

Вечные боги; из них Зевса дочь была первая в этом.

Став пред тобою, она запретила стреле смертоносной

130 Тела касаться; она, словно нежная мать от ребёнка,

Сладким дремавшего сном, гонит мух, – так стрелу отмахнула,

Ловко направив её в место, где золотые застежки,

С панцирем пояс сомкнув, тем двойную броню образуют.

Бурнопернатая смерть в этот сомкнутый пояс попала

135 И просадила насквозь превосходно украшенный пояс,

Также пробила броню, украшением пышную; также

Медную навязь насквозь прободала, – защиту для тела,

Стрел сокрушенье, его защищавшую часто, – пронзила

Быстрая, и рассекла даже кожу царя Менелая:

140 Тут же багряная кровь заструилась из раны Атрида.

Словно слоновая кость, обагрённая пурпуром ярким,

Что кариянка, или меонийка готовят для пышных

Конских нащёчников; что до поры лежит в доме хозяйки;

Многие страстно хотят обрести эту царскую утварь:

145 И украшенье коню, и для конника слава и радость, –

Так у тебя, Менелай, обагрились пурпурною кровью

Бедра крутые твои, ноги стройные, даже лодыжки.

В ужас приходит Атрид, повелитель мужей Агамемнон,

Видя, как тёмная кровь заструилась из раны у брата.

150 В ужас приходит и сам Менелай, многославный воитель;

Но лишь увидел шипы и завязку пернатой вне тела,

Вновь у Атрида в груди переполнилось мужеством сердце.

Тяжко стеная, держа брата за руку, царь Агамемнон

Так между тем говорил, и кругом их стенала дружина:

155 «Милый мой брат, договор на погибель тебе заключил я,

Выставив против троян одного за данаев сражаться:

Ими пронзён ты; они клятву общую нашу попрали!

Но не напрасны, поверь, наша клятва, кровавая жертва,

Вин возлиянье и рук сопряженье на верность обета.

160 Если теперь же свершить месть за это Кронид не захочет,

Позже он всё же свершит! За обман свой заплатят троянцы

Женами их и детьми; головами своими заплатят!

Твердо уверен я в том, убеждаюсь и духом, и сердцем:

Будет же некогда день, и погибнет высокая Троя!

165 Древний погибнет Приам и народ копьеносца Приама.

Зевс громовержец, Кронид, тучегонец высоко царящий,

Над головами троян сам эгиду свою заколеблет

В гневе жестоком за их вероломство: и месть совершится.

Но между тем, Менелай, и жестокая будет мне горесть,

170 Если умрёшь ты, мой брат, здесь отметив предел своей жизни.

Я отягчённый стыдом, отойду в многожаждущий Аргос!

Скоро в отчизне тогда все ахейцы опять затоскуют:

Здесь мы на радость врагам и на славу Приаму оставим

Нашу Елену, и тут твои кости средь поля истлеют,

175 Лёгшие в чуждой земле, ради незавершённого дела.

И на могильный курган Менелая героя поднявшись,

Скажет тогда не один беспредельно надменный троянец: —

Если б над всеми свой гнев так всегда совершал Агамемнон!

Он к Илиону привёл всю ахейскую рать бесполезно;

180 Он на пустых кораблях возвратился в родимую землю,

Брата оставив нам здесь, Менелая, покрытого славой. —

О, если так, Менелай, лучше б мне провалиться под землю!»

Брата чтоб приободрить, так сказал Менелай светловласый:

«Брат, не печалься и в страх не вводи ополчений ахейских.

185 Выбрала страшная медь не смертельное место для раны:

Прежде ей пыл укротил пояс мой пёстроубранный, следом

Также – броня, а потом – навязь медников ковки искусной».

Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон:

«Было бы истинно так, как сказал ты, возлюбленный брат мой!

190 Пусть знаменитый наш врач твою рану немедля осмотрит

Пусть к ней приложит лекарств, утоляющих чёрные боли».

Далее к вестнику он обратился к Талфибию с речью:

«Быстро, Талфибий, иди и сюда призови Махао́на, –

Лучшего в войске врача и Асклепия мудрого сына.

195 Пусть он осмотрит вождя аргивян, Менелая героя:

Кто-то из лучших стрелков средь троян или, может, ликиян,

Ранил Атрида стрелой нам на горе, троянам на славу».

Так Агамемнон сказал. И, царю повинуясь, глашатай

Быстро пошёл сквозь ряды, по великому войску данаев,

200 Всюду смотря по рядам Махао́на; и вот, – его видит:

Тот окружённый стоял щитоносцами храбрыми, теми,

Что прилетели за ним по волнам из богатой конями

Трикки. Встав возле него, так Талфибий ему возвещает:

«Шествуй, Асклепиев сын; Агамемнон тебя призывает;

205 Нужно тебе осмотреть срочно рану вождя Менелая:

Кто-то из лучших стрелков средь троян или, может, ликиян,

Ранил Атрида стрелой нам на горе, троянам на славу».

Так он сказал, и в груди Махаона встревожилось сердце.

Быстро пошли сквозь ряды по великому войску данаев.

210 К месту пришли, где Атрид Менелай светлокудрый был ранен,

Там уж собрались вокруг властелины ахейские вместе,

А среди них – Менелай, даже раненый богу подобен.

Тут же стрелу Махаон хочет вынуть из пояса разом,

Но, лишь повлёк он её, закривились шипы у пернатой;

215 Быстро тогда расстегнул пёстроблещущий пояс он, следом

Также – броню, а потом – навязь медников ковки искусной;

Рану затем осмотрел, нанесённую горькой стрелою;

Выдавил грязную кровь и лекарствами рану присыпал,

Силу их добрый Хирон сам открыл для отца Махаона.

220 Но той порой, как вокруг Менелая данаи столпились,

Быстро отряды троян щитоносных пошли в наступленье;

Снова оружьем своим покрывались данаи и – к бою!

Тут не увидел бы ты Агамемнона, сына Атрея,

Дремлющим, или на брань неохотным, трепещущим, тихим:

225 Нет, устремился он в бой, что геройством мужей прославляет.

Даже хрипящих коней с колесницей, что медью сияет,

Сзади оставил. Держал браздодержец коней недалёко,

Сын Птолеме́я и внук Пирао́са, гигант Эвриме́дон.

Рядом держаться Атрид повелел на тот случай, когда он

230 Ноги трудом истомит, обходящий и строящий многих.

Сам устремился он пеш, проходя по рядам ратоборцев.

И, находя аргивян быстроконных на бой поспешавших,

Дух поднимал им, представ, ободрял побудительной речью:

«Аргоса воины! Вы нынче вспомните славу и доблесть!

235 Нет, небожитель Кронид в вероломствах не будет помощник