Илиада

«О, не печаль мне, жена, ты упреками горькими сердце:

Нынче меня победил Менелай при поддержке Афины,

440 Завтра – победа за мной: и у нас есть защитники-боги!

Лучше теперь мы с тобой насладимся взаимной любовью.

Страстью такой у меня никогда ещё ум не мутился,

Даже в счастливый тот день, как, тебя я из Спарты весёлой

Тайно похитив, бежал на моих кораблях быстролётных,

445 И на Кранае с тобой сочетался любовью и ложем.

Ныне ж пылаю тобой я, желания сладкого полный».

Так он сказал и пошёл лечь на ложе, за ним и супруга.

Вместе уснули они на блистательноубранном ложе.

Сын же Атрея, как зверь разъяренный, метался и рыскал,

450 Взоры бросая кругом: не увидит ли где Александра.

Но ни один из троян, ни один из союзников Трои

Мощному мужу не мог указать Александра-Париса.

Даже из дружбы к нему, знавший, где он, не скрыл бы Париса,

Так ненавистен он стал и друзьям, и врагам, хуже смерти.

455 Громко тогда возгласил повелитель мужей Агамемнон:

«Слушайте, Трои сыны и союзники Трои! Внимайте!

Видели все торжество Менелая, любимца Ареса.

Так что Елену теперь, и богатство, что с нею украли,

Вы нам верните. Ещё также должную дань заплатите,

460 Так, чтобы память о ней и у дальних потомков осталась».

Так Агамемнон сказал, – и хвалу восклицали ахейцы.

Песнь четвертая

Нарушение клятв. Обход войск агамемноном

Боги, у Зевса отца на крыльце золотом заседая,

Мирно беседу вели; посреди их цветущая Геба

Всем разливала нектар. Боги, кубки беря золотые,

Друг другу честь воздают, сверху чинно взирая на Трою.

5 Тут Олимпиец Кронид вдруг над Герой решил посмеяться,

Едкою речью её разозлить; начал так он с издёвкой:

«Знаю, богини здесь две помогают в войне Менелаю:

Гера Аргивская и Тритогения Алалкомена.

Обе, однако, сидят далеко и с Олимпа взирают,

10 Тем утешаются; но с Александром везде Афродита,

Помощь ему подает, роковую беду отражает;

Вот и сегодня спасла от мучительной смерти любимца.

Ведь очевидной была Менелая героя победа.

Боги, помыслим сейчас, чем нам дело такое закончить?

15 Снова ли грозную брань и печальную распрю воздвигнем

Или возлюбленный мир меж двумя племенами положим?

Если же то всем богам и желанно весьма, и приятно, –

Пусть нерушимо стоит достославная Троя Приама,

Царь Менелай же домой возвратится с Еленой Аргивской».

20 Так он сказал. Злясь на то, и Афина, и Гера вздыхали;

Рядом сидели они, измышляя несчастья троянцам.

Гнев затаив на отца, не сказала ни слова Афина,

Молча сидела, хотя её мучила злоба на Зевса.

Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула в гневе:

25 «Сердцем жестокий Кронид! Ты какие слова произносишь?!

Хочешь ты сделать и труд мой ничтожным, и пот мой напрасным, -

Им обливалась, трудясь, я сама, и коней истомила,

Рать поднимая на бой, на погибель Приаму и Трое!?

Волю свою ты твори, только боги не все ей довольны!»

30 Ей, негодуя, в сердцах отвечал грозный Зевс тучеводец:

«Злобная! Старец Приам и Приамовы дети какое

Зло сотворили тебе, что желаешь теперь непрестанно

Ты истребить Илион, благолепную смертных обитель?

Если б могла, ты б вошла за врата, за троянские стены,

35 И пожрала бы живьём и Приама, и всех Приамидов,

С ними – троянский народ! Лишь тогда б ты насытила злобу!

Делай, как сердце велит. Горький спор этот наш, я надеюсь,

Грозной вражды навсегда между мной и тобой не положит.

Слово еще я скажу, и его в своём сердце храни ты:

40 Если во гневе и я, пожелаю когда-нибудь город

В прах ниспровергнуть, тебе дорогих человеков отчизну, —

Гнев не обуздывай мой! Дай и ты мне свободу для действий!

Трою ж тебе я предать соглашаюсь, душой несогласный.

Ведь, сколь ни есть городов на земле под сияющим солнцем

45 Или под звёздною мглой, населённых сынами земными,

Сердцем моим больше всех чтима Троя священная, также –

Трои владыка Приам и народ копьеносца Приама.

Там никогда мой алтарь не лишался ни жертвенных пиршеств,

Ни возлияний каких, ни курений. Там честь мою чтили».

50 Зевсу сказала в ответ волоокая Гера богиня:

«Более всех мне милы лишь три города славных ахейских:

Спарта холмистая и город Аргос, и город Микены.

Их истреби ты, когда станут вдруг для тебя ненавистны;

Я же за них не вступлюсь, и с тобой враждовать я не стану.

55 Сколько бы гневная я ни противилась их истребленью,

Не помешаю тебе: ты один на Олимпе сильнейший.

Только труды и мои оставаться должны ли бесплодны?

Я, как и ты, – божество, исхожу из того же я рода;

Старшая я средь богинь, дочь могучего мудрого Крона,

60 Славой двойною горжусь, что меня и сестрой, и супругой

Ты называешь, – о, Зевс, над бессмертными всеми царящий.

Ну же, оставим вражду, вместе друг перед другом смиримся,

Оба уступим, и пусть нам последуют также другие

Боги бессмертные. Ты ж повели, о Кронион, Афине

65 К битве кровавой сойти между воинств троян и данаев;

Так пусть устроит она, чтоб троянцы нарушили клятву

Первыми, тем оскорбив гордых славою сильных данаев».

Так говорила, – и внял ей отец и бессмертных и смертных;

Речи крылатые он устремил к светлоокой Афине:

70 «Быстро, Афина, лети ты к войскам и троян, и данаев;

Там искушай и успей, чтобы славою гордых данаев

Первыми Трои сыны оскорбили, разрушив все клятвы».

А уж Афина давно это сделать пылала желаньем.

Бурно помчалась она с олимпийских высот как комета;

75 Словно ночная звезда, что как знаменье Зевс посылает

В море далёким пловцам, иль воюющим ратям народов,

Яркую; так из неё всюду сыплются искр мириады, —

В дивном сияньи таком устремилась на землю Афина.

Пала она между войск; и стояли полки, изумляясь,

80 Конников храбрых троян, также меднодоспешных данаев.

И, друг на друга взглянув, говорили они меж собою:

«Что это? Может, к войне это знаменье, к сече кровавой,

Снова на Трою идти? Или, может быть, мир между нами

Зевс предвещает теперь, войн и мира верховный вершитель?»

85 Так не один говорил и в троянских рядах, и в ахейских.

Зевсова ж дочь между тем, Антено́рида вдруг Лаодо́ка

Храброго образ прияв, быстро в толпы троянские входит;

Па́ндара ищет, у всех вопрошая, подобного богу.

Видит его, наконец: сын Лика́она доблестный Па́ндар,

90 Муж непорочный, – стоит, с ним – густые ряды щитоносцев,

Тех, что пришли вместе с ним от священных потоков Эсепа.

Около встав, так ему говорила богиня Афина:

«Сделаешь ли, что скажу, сын Лика́она, доблестный воин?

Смеешь ли быстрой стрелой ты ударить в царя Менелая?

95 В Трое тогда ты у всех обретёшь благодарность и славу;

Более ж всех – у царя Александра, Приамова сына.

Дар понёсешь от него ты от первого, дар знаменитый,

Если увидит он вдруг, как, твоею стрелой поражённый,

Доблестный царь Менелай на костёр поднимается грустный.

100 Па́ндар, дерзай! Порази Менелая, высокого славой!

Прежде же дай ты обет луконосцу ликийскому, Фебу,

Знатную жертву ему принести из ягнят первородных,

По возвращенью домой, за священные Зелии стены».

Это Афина сказав, на безумство безумца подвигла.