Обрыв

"Сегодня понедельник, представления нет, сюда могут придти только завтра, - он удивился своей способности соображать, - хорошо еще, что тигры не могут лазать, как обезьяны... Или могут?!"

И тут в тигрятнике погас свет.

Как там в книжках пишут, - "вся жизнь пронеслась перед глазами"? Дурят! Ничего не проносится, только во все внутренности заползает густой липкий страх...

Гордей не знал, сколько прошло времени - пять минут, полчаса или целая вечность, прежде чем свет зажегся снова.

- Твою мать, шо тут такое?! Султан, на место! На место, кому говорю! Ба, знакомые лица! Писатель, ты живой там? Слазь! Ты как сюда попал? Шо, Егорыч опять двери не закрыл? Ох, уволят мужика...

Служащие, которые пришли убираться в тигрятнике, загнали тигра в клетку, помогли Гордею спуститься, подобрали и сунули ему в руки телефон.

- Это ты Султана выпустил? - Гордей из последних сил замотал головой. - Назад-то дойдешь?

Когда он добрел до фойе и повалился на диванчик, пришла новая эсэмэска.

"Не лезь не в свое дело!"

***

"Цирк какой-то!" - подумал Гордей. Загадочное предупреждение его не испугало - скорее, раззадорило. Оно означало, что расследование продвигается в правильном направлении. Правда, ему самому казалось, что он ходит кругами, не приближаясь к разгадке, но, возможно, со стороны виднее? Впрочем, быть может, не испугался Гордей просто потому, что за полчаса в тигрятнике отбоялся на пять лет вперед.

Утром он поехал на встречу с Эльвирой Мелешко. Эльвира проходила реабилитационный курс в санатории за городом. Гордей был рад возможности вырваться на природу, он любил начало мая, когда тепло, но не жарко, и листва пышная и зеленая, а не пыльная и уставшая, как в разгар душного лета. За городом прелесть майского утра куда ощутимее, чем в бетонно-стеклянных джунглях. Гордей с удовольствием вел машину, наслаждаясь зеленеющей травкой и блистающим солнышком, но по мере приближения к цели поездки все больше задумывался о том, как начать разговор с Элей, чтобы она не обиделась и не замкнулась в себе.

В парке вокруг санатория гуляли его обитатели. Темноволосую девушку в инвалидной коляске на аллее он заметил издалека. Она двигалась по странной траектории - то поворачивала вправо или влево, то начинала кружиться на месте... Если ей удавалось сделать более-менее плавный разворот, она счастливо смеялась, запрокидывая голову и подставляя лицо солнечным лучам, пробивающимся сквозь кружевную зелень. Гордей узнал ее - девушку с фотографии в гримерке Дамира.

Заготовленные фразы вылетели у него из головы. Эля заговорила сама.

- Хочу заниматься бальными танцами для "колясочников", - приветливо пояснила она. - Это так красиво! Как думаете, у меня получится?

- Уверен, - с жаром ответил Гордей.

С Элей было легко и просто. Она спросила, что нового в цирке, вежливо похвалила газету, в которой работает Гордей, за то, что в ней "почти никогда" не пишут "откровенные глупости", а потом стала вспоминать, как пришла в цирк, познакомилась с Климом и согласилась сделать с ним номер.

- Вначале было очень больно, у меня на руках и ногах были шрамы от ремней, из-за того, что они затягивались и разрывали кожу. Потом-то привыкла, конечно...

А в тот самый день все, по словам Эльвиры, не задалось с самого начала.

- Я тем утром, вообще-то, не должна была тренироваться, - собиралась съездить к маме, она у меня в Полтавской области жила. Клим меня отпустил, сказал, что ему и одному есть над чем поработать. Я еще на радостях, что удалось вырваться, пообещала Дамиру и Стелле привезти по банке нашего знаменитого полтавского меда. И опоздала на поезд! Ушел из-под носа. Взяла билет на вечерний и вернулась в цирк, как раз к началу репетиции. Работали, все шло нормально, а потом - обрыв. Во всех смыслах. Очнулась в больнице. Так и не съездила к маме...

- Клим говорил, вам предлагали выгодный контракт в Швейцарии, - осторожно сказал Гордей, - а когда вы... когда это случилось, вместо вас в Швейцарию поехал другой дуэт. Вам не приходило в голову... Простите, что я об этом спрашиваю. Вы не думали, что ваши конкуренты могли как-то... скажем так, подстроить ваше падение?

- Что вы! - воскликнула Эля. - Вика и Тема Ивашовы не способны ничего подстроить! Тем более что они нам не только конкуренты, но и друзья. Нет-нет, это исключено...

На прощанье Эля взяла с Гордея слово приехать к ней, когда он во всем разберется, и "все-все рассказать".

На следующий день Гордей выяснил, что в то время, когда разбилась Эльвира, Ивашовы гастролировали в Мексике. Алиби? Но алиби тоже нужно проверять...

Он размышлял об этом в курилке и не слышал, что бубнит рядом Патиссон, хотя автоматически кивал и даже поддакивал. Вдруг из бубнежа клоуна Гордей вычленил слово 'Леха'.

- Ты, говорит, завязывай, а то с пьяных глаз еще не то померещится. Я ему - не за твои пью! Трезвенник нашелся. Я-то знаю, чем они с Лехой в гримерке занимались!

- Чем?

- Так бухали ж! Я ему говорю - я вас видел! А он - померещилось!

- Стоп! Еще раз - и по буквам! Кого видел?

- Ты, писатель, извини, тоже тормоз, хоть и непьющий. Я ж тебе толкую! Леха с ним водку пьянствовал! Перед тем, как умер!

- С кем? Да говори же, не тяни! - Гордей едва не схватил клоуна за грудки.

Патиссон назвал имя.

- С кем?! - изумился Гордей. А потом будто услышал голос Эльвиры: 'Я тем утром, вообще-то, не должна была тренироваться, - собиралась съездить к маме... Клим меня отпустил, сказал, что ему и одному есть над чем поработать...' Тогда он не придал этим ее словам значения. А еще считал себя без пяти минут Фандориным!

В этот момент в курилку заглянула Лена.

- Гордей, выйди на минутку! Слушай, я поговорила с Егорычем, служащим в тигрятнике, он клянется, что все запирал и клетки перед уходом проверял. Странно все это! Кстати, Ланской грозится его из-за тебя... из-за этого ЧП уволить. И еще вот, ты там, когда с тиграми сражался, обронил зажигалку, он просил тебе передать.

- Zippo? - присвистнул Гордей. - Это не моя. Но я знаю, чья. И теперь я знаю почти все...

***

Они столкнулись в коридоре, и обоим сразу стало понятно, что расследование Гордея подошло к концу.

- Что, появились вопросы?

- Скорее, ответы.

- Неужели? Ну, заходи.

Гордей переступил порог гримерки. От волнения у него пересохло в горле.

- Пазл сложился, когда я понял, что жертвой должен был стать Клим, - сказал Гордей, глядя Дамиру в глаза. - Ты очень хотел избавиться от него, чтобы заполучить Эльвиру, и выбрал для этого момент, когда он собирался репетировать один. Мотив у тебя был, а тут появилась и возможность. Накануне вечером ты испортил лебедку Клима. Закоротил отверткой, верно? Знал, что он придет утром и будет вынужден воспользоваться цирковой, которая барахлила и могла в любой момент заклинить! Ты знал о неисправности цирковой лебедки, но никому ничего не сказал. И Алексея, электрика, как-то заставил молчать. Он и молчал, но потом, видимо, совесть замучила, и он надумал мне все рассказать. Тогда ты его напоил и столкнул в строительный котлован... Что-то я разнервничался. Огоньку не дашь?

- Здесь не курят.

- А может, ты свою зажигалку потерял? Не в тигрятнике ли? Дай угадаю - там было темно, ты подсвечивал себе зажигалкой, чтобы нащупать выключатель, и обронил ее. А Егорыч потом нашел.

- Знаешь, у меня нет времени слушать твои инсинуации. Я недавно подписал новый контракт, через три часа самолет, хочу уехать и все забыть.

- Я так понимаю, два года назад все забыть не получилось.

- Что ты можешь понимать?! Когда вместо него разбилась она, моя нормальная жизнь оборвалась! - выкрикнул Дамир. Гордей таки задел его за живое. - Почему она выбрала его? Я хотел всего лишь исправить ее ошибку. И мне подвернулся случай! Это как стоять над обрывом - до жути страшно и в то же время неудержимо тянет вниз...