Страница 90 из 102
Быть там, где ты нужен и делать то, на что способен — вот необходимое и, быть может, даже достаточное, чтобы не чувствовать себя пустым, бессмысленным и ничтожным.
Я уже подошел к «слепому» повороту, как позвонил Дятел. Если бы это был кто-то из родителей, я бы не стал разговаривать. Но Дятел единственный из всего моего семейства, кому был важен я сам, а не тупо «правильное» или «неправильное» поведение.
— Никит, ты где?
— Ушел.
— Ну, что ты? Я же знаю, что ты ушел. Куда ты пошел?
— Скажи им, что я не приду. Во всяком случае, сегодня точно.
— Нет, просто я тоже ушел. И хочу к тебе.
— Что?
— У нас вышел спор. Я считаю, что они неправы. Можно я к тебе приду?
— Совсем глупый? Ты-то зачем ушел?
— Тебя поддержать.
— Вот спасибо! Теперь скажут, что я тебя испортил.
— Уже сказали. Так, можно?
— Ладно, возле боулинга тебя обожду.
— Спасибо! Не волнуйся, я быстро прибегу.
Я выключил телефон и неожиданно повеселел.
Пусть горит оно всё синим пламенем. Пока не сожжешь дотла, ничего нового не построишь. «Burn, burn, burn…» — призывали в наушниках Nothing More.
Акция протеста начинала приобретать серьёзные масштабы.
========== Глава 36 ==========
В кромешной темноте поднялись на двадцать четвертый. Шли очень тихо, полагаясь на эффект неожиданности, чтобы в случае, если Зоя у сестер, не дать ей возможности перебежать на другой этаж. Но когда открывали дверь с лестницы, над дверным косяком что-то звякнуло колокольчиком. Типа сигнализация.
Поэтому, когда дошли до квартиры, там было совершенно темно. Дверь в комнату к близняшкам оказалась заперта, и сколько я не толкал, ничего не получалось. Зашел к Смурфику.
— Эй, Смурф, это Никита.
Свет зажегся секунды через две. Маленькая лампа-прищепка как ночник стояла на полу. Смурф, нахохлившись сидел на горе матрасов и, щурясь, глядел на нас.
Дятел с интересом крутил головой, осматриваясь. Пока шли, он задал тысячу вопросов, но я предупредил, что если не прекратит, то пойду без него, и ему пришлось мужественно замолчать.
— Слушай, скажи по-честному. Зоя здесь прячется?
— С чего ей тут быть?
— Может, у близняшек? У них закрыто.
— Щеколду повесили. Я говорил, что двери казенные. Хотели ещё на входную поставить, но я не дал. Целый пакет с этими защелками где-то нашли. Звонок слышал на лестнице? Вообще палевно. Сразу ясно, что кто-то есть.
— Дай два матраса переночевать.
— Сто рублей.
— В смысле?
— Ну, каждый матрас по пятьдесят. Вас же двое.
— Обалдел?!
— А чего такого? Это аренда, так везде. Оплатите месяц вперед. Скину до тридцати за матрас.
— Это тысяча восемьсот в месяц, — быстро посчитал Дятел.
— Я за эти деньги свой матрас куплю.
— Как хотите, — Смурф растянулся на своей лежанке, показывая, что нам больше не о чем говорить.
Я постучал к близняшкам.
— Это Никита.
Послышался щелчок затвора.
Из-за переливающегося света восковой лампы я не сразу понял, кто передо мной. Волосы то и дело меняли свой цвет.
— Чего тебе? — как-то подозрительно и недобро спросила она.
— Это Ваня, — кивнул я на Дятла.
— Я Ваня, — представился Дятел.
Она оглядела его.
— И чего?
— Мы тут тоже поживем. Немного.
— У нас?
— В соседней комнате.
— Понятно.
— Можно к вам?
— Вы не вовремя.
— Скажи честно. Зоя у вас?
— Я уже рассказала тебе, что знала.
Я понял, что это Яна.
— Может, она здесь где-то прячется, и вы не хотите говорить?
— Зачем нам это?
— Из женской солидарности, — повторил я слова Ярика.
— Мы ни с кем не солидарны.
— Ладно. Сейчас Тифон придет. Расскажешь ему, как было.
— Дракон придет? — послышался взволнованный выкрик Ани.
В следующую секунду она была возле двери.
— Заходите.
В комнате густо пахло благовониями. На окнах болталась длинная тюлевая тряпка наподобие занавесок. Обживались.
До нашего прихода Яна, похоже, рисовала. Высокая бумажная лампа была придвинута к столику, а на нем начатый рисунок.
Как только мы вошли, Аня, перетащила лампу к зеркалу. Из вороха вещей достала косметичку.
— Я тебе не разрешала брать лампу, — сказала ей Яна.
— А с каких это пор я должна спрашивать разрешения?
— С тех, что я первая её взяла.
— А я первая забрала.
Говорили они таким тоном, словно ссорились ещё до нашего прихода. Яна покосилась на нас и промолчала, а заметив любопытный взгляд Дятла, пытавшегося рассмотреть рисунок, повеселела:
— Хочешь посмотреть?
— Если можно, — Дятел смущенно улыбнулся.
Как и обещал, он очень сильно старался молчать.
Она достала из-под подушки всю свою папку и позвала его на надувную кровать.
— Когда он придет? — спросила Аня.
— Скоро, наверное. Я минут двадцать назад звонил, они подходили. Подниматься могут долго. Нас сегодня побили и у него, кажется, рёбра сломаны. Болят сильно.
Аня застыла с карандашом в руках.
— Это хорошо.
— Чего хорошего-то? — удивился я.
— Боль — это очищение.
Я мигом вспомнил с кем разговариваю. Она закончила красить один глаз и преступила ко второму.
Дятел разглядывал рисунки с потрясенно-восхищенным выражением лица. Яна, склонив голову набок, была довольна произведенным эффектом.
— Мы Зою ищем, — сказал я Ане. — Скажи честно, она что-нибудь говорила о своих планах? Что хочет сбежать или сделать нечто подобное.
— Может, и говорила, — Аня нахмурила брови, припоминая. — Говорила, что ей надоело всё. Что она устала, и никто её не понимает. И что никому нельзя доверять. И что когда в тебе столько любви, которая никому не нужна, она начинает разрушать изнутри. Что любовь — это хищник и когда ей некем питаться, она пожирает тебя самого.
— Зоя не могла такого сказать. Про любовь. Это ты мне говорила.
— Послушай, я тебе передаю своими словами общий смысл. Если не хочешь, могу ничего не говорить.
Тут словно увидев что-то в зеркале, она начала пристально вглядываться в глубину его отражения. А потом, будто разглядев нечто, посветлела. Улыбнулась и помахала рукой тому, что там увидела.
Я тоже заглянул, но кроме её курносого носа, распахнутых глаз с огромными темными зрачками и переливающейся стены позади ничего не увидел.
Это было так странно, что я почувствовал острое желание поскорее уйти.
— Я хочу сходить на одиннадцатый этаж, — сказал я Дятлу. — Проверить, нет ли там Зои. Пойдешь со мной?
— Мы ещё не всё посмотрели, — запротестовала Яна.
— Я сейчас, — забеспокоился Дятел. — Досмотрю. Немного осталось. Не уходи без меня.
— Ладно, снаружи обожду.
Как только я вышел в темный холл, из полумрака своей комнаты выглянул Смурф. Он стоял возле двери и, похоже, подслушивал.
— Тифон придет, да? Хочет мне пакет вернуть?
Точно! Пакет. Из-за мыслей о Зое я постоянно о нем забывал.
— Как он у тебя оказался?
— Кто? Что? — начал косить под дурочка Смурфик.
— Откуда он?
— Этого я рассказать не могу, — Смурфик попятился. — Тифон придет. Я с ним поговорю.
— Нет, погоди, — я пошел за ним в комнату. — Это крымские колёса? Там в пакете?
— Без понятия.
— Где ты их взял?
— Чего доколебался? Деловой. Не понимаешь, что ли, что это профессиональная тайна. Своих поставщиков я никому не сдаю. Даже в ментуре.
— Из-за этих таблеток человека убили. И тот, кто тебе их дал, с этим связан. Поэтому Тифон тебе их не вернет, а отнесет в полицию. Иначе нас самих в этом убийстве могут обвинить.
— С ума сошел! — воскликнул Смурфик. — Какое в полицию? Вы чего? Меня ТТ и так пришить хочет. Это его пакет и ему нужно вернуть. Я когда брал его, не знал чей. А теперь не отдам — убьёт.
Я вспомнил сегодняшнее избиение, Смурфа можно было понять.
— Знаешь, что, — вдруг пришло в голову. — Тот покойник — отец сестер. Я сейчас пойду и скажу им, что ты знаешь, кто это сделал.