Моя сумма рерум

Рашид достал мобильник и набрал номер.

— Михал Степаныч, привет. Это Рашид беспокоит. У меня вопросик по твоим должникам. Тут ребята у меня сидят, своей девочкой интересуются, помощь предлагают. Говорят, готовы прям сейчас подорваться и всё уладить.

Он отстранился от трубки:

— Как фамилия?

— Миронова, — сказал Тифон.

— Миронова, — повторил Рашид в трубку. — Ну, нет, так нет. Как говорится, будем искать. Парень-то? Тифон. Знаешь?

Рашид понимающе усмехнулся в трубку:

— Да, горячий. Хорошо, передам. Тоже передам. Спасибо тебе. Завтра баня, не забудь.

Он закончил разговор и положил телефон на стол.

— Привет тебе от Степаныча.

— Степаныча? — Тифон удивленно вскинул брови. — Савельева? Участкового?

— От него. Оказывается, знает хорошо тебя. Советовал успокоиться и привет передавал.

— Но каким боком Степаныч тут? Он же на пенсии.

— Куда такому молодому мужику на пенсию, сам подумай? Всё при нем: и силы, и возможности, и контакты. Это ж его агентство, — пояснил Рашид. — Ладно, надеюсь, всё у тебя наладится. Да ты пока не паникуй. Может, девчонка просто сбежала. От тебя.

Мы из вежливости посмеялись над этой довольно похожей на правду шуткой и, поблагодарив, ушли.

Непрерывный размеренный гул ТЭЦ жутко действовал на нервы.

— Вот это тема, — сказал Тифон в задумчивости. — Вот, кто оказывается коллекторов крышует. Теперь я понял, чего Пух так напрягся.

— Что будем делать? — спросил я.

В этот момент, как раз позвонил Криворотов. На редкость воодушевленный и жизнерадостный. Сказал, что свободен, как ветер, потому что «сделал от своих ноги», и теперь готов присоединиться к нам. Мы договорились встретиться через час в парке.

Пока шли, я рассказал Тифону про полицию, Антона и Методон. Получалось так, что раз пакет с крымскими колесами вместо ТТ оказался у Смурфика, то он знает, кто убил Антона или возможно даже сам был на ТЭЦ.

Было бы разумно отнести пакет в полицию, но Тифон вдруг перепугался, что исчезновение Зои может быть связано с этой историей и решил, что должен отдать его ТТ.

Лёха ждал нас в парке на круглой брусчатой площадке с лавками. И не один. Вся шобла Гариков собралась, а он развлекал их всякими шутками и подколками. Стояли, курили, смеялись, возбужденно и оживленно переговариваясь, будто ожидая чего-то.

Мы подошли, поздоровались. Оставаться с ними Трифонов не очень хотел. Он был подавлен и не доволен результатами наших поисков, но больше всего волновался, что если Зою забрали люди ТТ, то обращаться с ней там могут как угодно. Поэтому хотел побыстрее забрать из дома пакет с таблетками и податься к ТТ. Но Гарик никак не давал ему уйти, то и дело повторяя: «Да ладно, постой, потуси ещё с нами». Потом раз на пятый Тифон уже раздраженно сказал: «Чего мне с вами тусить?», а Гарик ответил: «Ну, как, ребят-то нужно дождаться?» «Каких ещё ребят?» — не понял Тифон. И в тот же момент со стороны Сетки машина подъехала.

Всё как полагается. Джип большой, чёрный, навороченный. Из него вылезло четверо конкретных здоровенных «ребят». Лет по двадцать пять. В спортивках, кроссовках и лёгких ветровках. Двое русских и два кавказца. Чуваки громко хлопнули дверьми и стремительно направились к нам. Один из кавказцев на ходу надел стальной кастет. И по тому, как они быстро и решительно шли, было ясно, разговоров не будет. Тифон тоже это понял, и, вытащив руки из карманов, попятился, однако жаждущие зрелищ пацаны образовали вокруг него такое плотное кольцо, что выдержать дистанцию было не возможно.

«Довыпендривался?» — ядовито прошипел Гарик ему в спину. Народ расступился, пропуская чуваков.

Лёха сделал шаг к Тифону, но кто-то из Гариков потянул его обратно в толпу.

— Эй, мужики, вам чего? — крикнул он уже оттуда, отлично понимая, чего им надо, но, пытаясь отвлечь.

И, действительно, один машинально обернулся на голос и поискал глазами того, кто это крикнул. Он-то и получил удар первым. Очень точно, в самый кончик подбородка. Именно так Тифон вырубил меня в Башне, но тогда, можно сказать, погладил, а здесь уже мочил в полную силу.

Остальные не ожидали, что он кинется на них первым. Поэтому, когда первый парень свалился мешком, слегка замешкались. В этот момент Тифон резко схватил за грудки ближайшего кавказца и шебанул головой ему в нос. Но на этом успехи Тифона закончились. Получив удар под колени, он присел, потерял преимущество, и следом на него обрушилась серия крепких, тяжелых ударов по голове, спине, ногам. Отвечать он просто не успевал. Было ясно, что у него никаких шансов.

Парни были спортивные, натренированные и лупили так, словно делают это каждый день, без наездов и распаленного азарта драки. Просто лупили. Испытывая ровно столько эмоций, сколько можно испытывать к боксерской груше, например.

И тут выскочил Лёха, он скинул куртку и метнулся к ним, вломил одному в ухо, а другому пнул в колено, тот присел. Появление Криворотова было неожиданным, и когда чуваки переключились на него, Тифон смог выпрямиться и вернуться в стойку. Гарики засвистели и заулюлюкали.

Когда только Лёха выскочил, у меня появилась реальная надежда, что они смогут отбиться. Потому что он тоже отлично понимал, что делает и, похоже, участвовал в подобном.

Но я просто слишком много смотрел разного кино, где главные герои обязательно должны победить. В реальности же ничего такого не произошло. Буквально через пару минут чуваки сбили Трифонова с ног и стали пинать. Тот, что с кастетом всё норовил пробить через блок, а когда увидел, что Лёха согнулся под ударами, вмазал ему снизу этим кастетом прямо в лицо.

На улице уже почти совсем стемнело, но черная, в призрачном свете сумерек, кровь была видна отлично, и она заливала всё вокруг.

То, что я не могу ничем помочь ребятам, было очевидно, однако с каждой секундой происходящего чувствовал, как всё ниже и ниже лечу в пропасть своего ничтожества.

Что бы сделали они, окажись я на их месте? Ответ сомнений не вызывал.

Вроде бы и знал их всего ничего, но без всякого взаимовыгодного сотрудничества, они смогли стать для меня такими важными и нужными, что от каждого обрушивающегося на них удара, от каждой пролитой капли крови у меня буквально разрывалось сердце.

Толпа вокруг бурлила и радовалась. Кто-то сзади говорил, что давно хотел посмотреть, как Трифонов получит люлей. Смеялись над тем, как Лёха безрезультатно пытается подняться на колени. Обсуждали чуваков, кто из них «красавчик», а кто увалень. Рассказывали кто из них чей брат, и кто кого знает. Многие подоставали телефоны и снимали.

Неожиданно к мочилову присоединился Гарик. Просто выскочил в круг и пнул ногой Тифона сверху, точно пытаясь втоптать в светлые камни брусчатки. Мерзкий, унизительный поступок, такой подлый, что от негодования во мне всё перевернулось.

Наверное, если бы Гарик не выскочил, я бы так и стоял терзающимся и страдающим столбом. Но эта его выходка полностью спутала моё сознание. Я так озверел, так обозлился, что уже ничего не соображал. Ломанулся в круг и бросился прямиком на Гарика. Драться я не умел, и бить тоже, но всё произошло как-то само собой. В темноте он и сообразить не успел, что произошло. Я ударил его вслепую по лицу, схватил за куртку, за шею и стал отчаянно мутузить. Он попытался отцепиться, но я очень крепко держал за шею, поэтому мы вместе рухнули на землю, прямо возле общей каши. И в первый момент, пока Гарик ещё не успел сориентироваться, я несколько раз ударил его в живот. Но потом он уперся ладонью мне в подбородок, и когда я невольно запрокинул голову, ударил в челюсть.

Я свалился набок. Гарик поднялся, яростно пнул меня ногой и, подняв за шиворот, поволок. Пацаны расступились, пропуская его. Пару метров протащил так до лавочки, потом схватил за волосы и со всей дури припечатал об неё. Затем ещё раз и ещё.

Эндорфины заработали на полную мощь. Я почти ничего не почувствовал. Только время от времени что-то сотрясалось в голове. А так, ни боли, ни страха, ни единой мысли. Орущие над нами голоса превратились в далёкий, уплывающий шум. И всё остальное тоже отдалилось, словно я на время оставил своё тело и пошёл погулять в иные миры и пространства. Не то, чтобы мне было нормально, мне было никак. В тот момент меня во мне просто не было.