Страница 13 из 43
- Если ты не веришь в моё присутствие, можешь вернуться к своим сновидениям. А я пока полистаю твою книгу. - Цесаревич подбирает с колен растерянной, однако не перестающей улыбаться Наташи обронённый фолиант, подносит его к свету. - Кстати, что ты там читала на ночь? О, Пушкин, да ещё и «Евгений Онегин»! Как же: помню, помню.
Он делает вид, будто полностью занят книгой, раскрывая её на заложенной Репниной странице. Натали вздыхает, качает головой, а затем выдёргивает из рук любимого томик Пушкина, закрывает и бережно кладёт на прикроватную тумбочку. После она, схватившись обоими руками за рубашку Александра, притягивает его к себе и, глядя прямо в глаза, произносит:
- Ну уж нет: спать я сейчас точно не буду. Да и чтение, Ваше Высочество, как-нибудь подождёт до утра!
***
Новый день наступает для них ближе к полудню. Александр Николаевич открывает глаза и видит перед собой комнату, в которой был так счастлив прошедшей ночью. Он хочет поцеловать свою любимую, но с удивлением обнаруживает, что её нет рядом. «Быть может, всё было сном, и она в том числе? Но тогда бы я проснулся в Зимнем, а не здесь!»
Из окон льётся мягкий свет — перед ним комната, оформленная в зелёных и ореховых тонах. Он отмечает трюмо из натурального дерева эпохи барокко, в зеркалах которого отражается обивка стен, светло-зелёная, с едва заметным, серебристым витиеватым узором; а также приставленную к нему банкетку с обивкой точно такого же цвета. Взору цесаревича предстаёт печь с изразцами, которую кто-то заботливо натопил, и он чувствует приятное тепло. По обе стороны от кровати расположены изящные тумбочки, на одной из которых по-прежнему лежит томик Пушкина. Сквозь сверкающую ткань балдахина пробиваются солнечные лучи, а, значит — за окном ясно, и если Наташа не против — можно пойти на прогулку. Ему бы так хотелось посмотреть окрестности усадьбы!
Вдруг, дверь открывается, и появляется Натали, облачённая в халат тёмно-зелёного бархата с золотыми кисточками. В руках у неё поднос с завтраком. Александр, как зачарованный смотрит на Репнину.
- Доброе утро, Александр Николаевич! Как Вам спалось? И не желаете ли позавтракать?
Так и оставшись на пороге она, слегка обернувшись, ловко закрывает дверь ногой.
- Доброе утро, дорогая. Я спал, как убитый и, кстати, давно так хорошо не высыпался. А ведь мы не так уж много и проспали, учитывая, как соскучились друг по другу.
При последних словах улыбка Наташи становится ещё шире. Она с гордым видом несёт свою ношу на кровать, аккуратно ставит поднос и присаживается рядом.
- Кстати, я не могу понять одну вещь. - Добавляет Александр, беря в руки ароматную булочку. - Когда ты перестанешь обращаться ко мне на «Вы»? Для тебя я «Саша» - ну сколько можно говорить?
Наташа неожиданно прыскает и, поймав удивленный взгляд цесаревича, поясняет:
- Простите, Александр Николаевич. То есть, прости. - поправляется она под его суровым взглядом. - Я вдруг вспомнила, как император, когда проявлял ко мне интерес, поймал как-то в коридоре и сказал примерно то же самое: «Вам позволено называть меня по имени». Мне тогда сделалось так страшно! И угораздило же Его Величество заинтересоваться моей персоной выше обыкновенного!
- Да, отец тогда изрядно попортил мои нервы. - отвечает Александр.
- Ты так переживал, что я могу стать его любовницей?
- Переживал? Да я сходил с ума от ревности! - Восклицает цесаревич, бросив наливать кофе по чашкам. - Мне невыносима была одна только мысль, что ты и он, ты и любой мужчина!
- Давай не будем больше об этом. Прости, что вспомнила. - Наташа мягко берёт из рук Александра кофейник и сама доливает напиток. Её весёлое настроение резко улетучивается. Ему на смену приходит какая-то притихшая, грустная Натали. Вместе с императором ей вспомнился и Андрей Петрович Долгорукий — её бывший жених.
Александр Николаевич догадывается о причине перемены в настроении Репниной. Несмотря на то, что они с Андреем, так или иначе, боролись за сердце одной женщины, цесаревичу было искренне жаль, что князь так нелепо погиб.
- Расскажи мне про этот дом. (Перевести разговор на другую тему — лучший выход из положения) Как ты тут всё обустроила? Кто тебе помогал? И что за добрая женщина по имени Глафира Петровна служит тебе?
Взгляд Наташи вновь проясняется. Она вдохновенно начинает:
- Глафира Петровна — моя помощница и правая рука. Даже не знаю, чтобы я без неё делала. Она помогает мне в делах, а также коротает со мной всё своё свободное время. И она знает о том, кто ты такой, а также о наших отношениях. - Репнина настороженно смотрит на Александра, ожидая его реакции. - Но не волнуйся: ей можно доверять.
- А я не волнуюсь! И уже сумел убедиться в том, что эта женщина очень привязана к тебе.
И цесаревич рассказывает Наташе о своей ночной встрече и знакомстве с помощницей. Княжна ободряюще кивает.
- Да-да, она такая. Окружила меня заботой до невозможного.
- А как она здесь оказалась?
- Глафира Петровна, между прочим, старейший житель этой усадьбы! - гордо восклицает Натали, оторвавшись от намазывания вареньем своей булочки. - Служит этому дому без малого тридцать лет! Она досталась мне, если так можно выразиться, вместе с поместьем. Должна тебе признаться, - Репнина таинственно переходит на шёпот. - она не слишком жаловала предыдущего хозяина. Мне было сказано, что он жуткий самодур и скряга.
- И, по-моему, она права! - смеётся Александр Николаевич, беря в руки тарелку с яичницей. - Судя по тому, как долго он не хотел продавать тебе поместье, как трясся над каждым рублём!
- А вот его так несправедливо рано скончавшаяся супруга была по рассказам сущим ангелом. У неё даже имя было подходящее — Ангелина Васильевна. - продолжила своё повествование Наташа. - Это её руками обустраивался этот дом и парк, когда она вышла замуж за князя Шаховского. И она очень любила Высокое. Я, если верить Глафире Петровне, чем-то её напоминаю. Может, поэтому она так тепло меня приняла, и мы с ней сразу так сдружились.
- Эта женщина нравится мне всё больше и больше. - сказал Александр Николаевич, отпивая ароматный кофе из своей чашки.
- Я рада, что вы с ней нашли общий язык. А что касается обустройства дома, то у меня есть сюрприз для тебя!
При этих словах, Натали залпом допивает свой кофе и, взяв Александра за руку, встаёт и тянет его куда-то за собой. Удивленный цесаревич бросает свой завтрак и поднимается с кровати. Наташа подводит его к окну, из которого он нынче ночью пытался что-либо разглядеть и, весело подмигнув, вдруг толкает стену рядом, оказавшуюся потайной дверью. Они входят в такую же светлую комнату, но побольше. Три широких окна, обрамлённых светло-зелёными бархатными шторами, дарят свет всему помещению. На подоконниках стоят свежие цветы в фарфоровых вазах.
Цесаревич видит в центре прямоугольный стол коричневого дерева с зелёным сукном и приставленный к нему такой же стул. По периметру комнаты размещены стеллажи с книгами, а в промежутках висят картины с итальянскими пейзажами («Я привезла их из Рима, когда гостила у родителей» - говорит Натали, наблюдая за взглядом любимого). В дальнем углу прячется длинный диван. А в некотором отдалении сделан большой камин, на котором тихонько тикают изящные часики. Обстановка определённо напоминает мужской кабинет. Александр проходит по комнате, вглядывается в корешки книг, рассматривает картины… А затем подходит к столу, и проводит пальцами по его мягкому сукну.
- Ты сделала этот кабинет для меня? - спрашивает он дрогнувшим голосом, повернувшись к ней.
- Да. - настороженно отвечает Наташа. Ей отчего-то страшно, что все её усилия напрасны и комната не понравилась Его Высочеству. “Конечно, по сравнению с роскошным кабинетом Зимнего…” - Но это ещё не всё. Там, - она указывает рукой на ещё одну потайную дверь, соединяющую кабинет со следующим помещением, - твоя гардеробная. Я позволила взять на себя смелость и купила, а также заказала на пошив кое-какую одежду. Чтобы ты мог чувствовать себя здесь как дома.