Страница 9 из 19
Натали!
Меня переполняют чувства, даже не знаю, с чего начать письмо!
Помнишь, как мы с тобой гадали по книге Пушкина? Так вот, всё сбылось: я вышла замуж за Александра! О, я так счастлива! Жаль, что ты не видела его в день нашей свадьбы — он был так красив! И, конечно, меня тоже, а ведь я была в изумительном серебристом платье!
А ещё я тебе пишу, чтобы просить вернуться ко двору. Я очень скучаю по тебе! В этом большом дворце для меня по-прежнему не нашлось подруги, а приставленные фрейлины просто невыносимые сплетницы. Прошу, дорогая, приезжай как можно скорее, для меня было большим ударом, когда я вернулась из Гессен-Дармштадта и не нашла тебя в Зимнем. А потом императрица сообщила о твоем отъезде в Италию…
Мне известно про смерть Андрея Петровича — я так сочувствую тебе! Он был таким добрым и благородным человеком! Давай поддерживать друг друга, как раньше: и в горе, и в радости. И вообще, придворная жизнь не даст тебе скучать! Я очень хочу, чтобы ты была рядом, особенно сейчас, когда Александр Николаевич всё более и более загружен делами и мне порой совершенно не с кем поговорить.
Да, как твоё здоровье? Как ты поживаешь? (Прости, чуть не забыла об этом спросить.) Всему виной моя рассеянность!
Заканчиваю письмо – меня уже торопят на бал в Михайловском дворце!
Напиши ответ — я буду очень ждать!
С надеждой на скорую встречу,
Мари
Наташа несколько раз предпринимала попытку написать Марии ответ, но что-то мешало ей. Она всё никак не могла подобрать нужные слова. Уже два человека спросили об её возвращении в Петербург, а она пребывала в сомнениях и не знала, что на это ответить.
Но вскоре её метаниям пришел конец. Как-то днём доставили третье письмо – от самой императрицы! Правда, прочесть его Репнина смогла только ближе к вечеру. И всё потому, что ранним утром батюшке Александру Юрьевичу взбрело в голову, что его дорогой супруге и любимой дочери непременно нужно взглянуть на древний амфитеатр под названием Колизей, до которого они уже какой день не могли добраться. И даже жара не сможет помешать этой прогулке! Поэтому, проглотив легкий завтрак, компания отправилась в путь.
Конечно, величественное строение из тибурского камня, сотворенное когда-то руками сотни тысяч рабов, произвело на Наташу неизгладимое впечатление. Она бродила вдоль длинных рядов, где когда-то сидели знатные вельможи и обыкновенные жители Рима, смотрела на обвалившиеся стены и представляла, как когда-то здесь выступали гладиаторы, ревели дикие звери, перебивая возможно не менее громкие крики возбужденной толпы. А между тем, полуденное солнце вступило в свои права и, никого не щадя, обжигало своими лучами всё вокруг. Натали мучила жажда, а потом ещё и стала кружиться голова. Ни широкая соломенная шляпка с зелёной лентой, удивительно шедшая к глазам Репниной, ни ажурный зонтик, ни изящный веер из страусиных перьев, ни тем более легкое белоснежное платье не спасали от беспощадного южного зноя.
Матушка так же изнывала от жары и неистово обмахивалась веером, облокотившись на одну из каменных лестниц. А вот отцу все было нипочём: он неутомимо расхаживал меж великих стен, и казалось, никакая сила не заставит его умерить свой пыл. Однако, увидев, как его дочь, борясь с приступами дурноты, медленно оседает на каменный выступ, поспешно бросился к ней и, взяв из ослабевших рук Натали веер, принялся обмахивать родное дитя. «Не пора ли нам домой, papа́? Боюсь, еще немного, и я окончательно потеряю сознание» - с мольбой в глазах прошептала Наташа. Тут подоспела маменька и, взглянув на пылающие щеки дочери, стала вторить, что всем троим пора немедленно возвращаться, иначе дело кончится солнечным ударом!
Обратную дорогу Натали помнила смутно. Поддерживаемая своим отцом с одной стороны и продолжающей время от времени причитать Зинаидой Гавриловной - с другой, она молила Бога только об одном: «Поскорей бы прийти домой, оказаться в прохладной комнате, умыться свежей водой из фарфорового кувшина и выпить воды!»
Пить, как же хотелось пить! Поэтому, когда, наконец, они оказались у знакомых ворот, Репнина с радостью и облегчением вздохнула. Отец заботливо проводил её до дверей комнаты и тот час же ушел, чтобы вернуться со стаканом холодного лимонаду и, к большому удивлению Натали, – маленьким конвертом в руке. При виде золотого вензеля императрицы у Репниной округлились глаза. Она была удивлена: что же такое должно было случиться, чтобы Александра Фёдоровна самолично написала ей в Рим? Отослав отца, она утолила жажду и умылась. Затем переоделась в чистое платье и, взяв письмо от императрицы, спустилась вниз. Родители очень кстати решили вздремнуть после прогулки, поэтому, расположившись в широком плетёном кресле, она дрожащими от волнения руками разорвала конверт. Её взору предстала коротенькая записка:
Милая Наталья!
Надеюсь, что ты и твои родители в добром здравии. Но не кажется ли тебе, что твоё путешествие затягивается, в то время как ты очень нужна при дворе? Не так давно принцесса Мария обвенчалась с моим сыном, возможно ты об этом знаешь. Однако, несмотря на счастливую семейную жизнь, она по-прежнему нуждается в подруге. Боюсь, что я вынуждена настаивать на твоем возвращении в Петербург. Признаться, я тоже очень скучаю по твоему весёлому нраву. Надеюсь на твоё понимание и скорейший приезд.
А.Ф.
Так и оставшись с письмом в руке, Наташа встала, подошла к краю веранды и обхватила себя руками. Она была крайне взволнована: ослушаться приказа императрицы могли себе позволить только отчаянные безумцы! Все ждут её возвращения ко двору. Неужели, все? И Александр тоже? Интересно, как он отреагировал на её прощальное письмо? И о чём тогда подумал?
«В любом случае, сейчас он обо мне точно не думает, - подумала Натали. - Если он действительно счастлив в браке с Марией, значит, его чувства ко мне были всего лишь мимолетным увлечением. Следовательно, мне больше нечего опасаться, разве что самой себя. А с собой я справлюсь!»
Репнина покинула веранду и поднялась наверх, в свою комнату, дабы продолжить свои размышления. По пути ей отчего-то вспомнился разговор с княгиней Верой и её вопрос: «И как? У тебя получилось убежать от себя самой?». Наташа печально улыбнулась и покачала головой.
По правде говоря, ей не хватало Петербурга, не хватало Зимнего и его обитателей. Конечно, здесь, в Италии, родители, как могли, не давали ей скучать, однако Наташа всё равно тосковала. Она частенько вспоминала душевные разговоры с принцессой Марией, или же с императрицей, а так же свои частые встречи с Александром. И даже перепалки с фрейлинами вызывали в ней острое чувство ностальгии. Во дворце всегда что-то происходило, он кипел и бурлил жизнью. К тому же Наташа любила роскошные балы, которыми так славился Петербург! Потрясение от смерти Андрея, конечно, повлияло на неё, однако не смогло лишить жажды жизни.
Поэтому она приняла решение: «Я возвращаюсь, и будь, что будет! Невозможно всю жизнь бежать от себя. В Петербурге меня ждут при дворе, а значит, - я снова буду служить принцессе Марии. И пусть моё нахождение во дворце предполагает встречи с Александром, я обещаю, что не подам виду, что продолжаю любить его. К тому же я очень соскучилась по Мише! Надеюсь, мне разрешат иногда отлучаться в Двугорское.»
Этим же вечером Александру Юрьевичу и Зинаиде Гавриловне было объявлено о приказе императрицы вернуться ко двору. Конечно, родители были расстроены тем, что дочь покидает их. Однако не стали препятствовать отъезду: Наташа твердо решила ехать, и оставалось лишь благословить её на обратную дорогу в Санкт-Петербург.
Через пару дней княжна Репнина отправилась в путь. Перед этим она написала примерно одинаковые ответы всем трём адресатам, что возвращается в столицу и будет рада вновь служить при дворе, а также послала маленькую записку княгине Вере, содержащую всего несколько строк:
Милая княгиня!
Спасибо за всё!
С любовью, Натали.
***
(Из дневника вел. князя