Страница 11 из 19
Натали вновь посмотрела на лицо цесаревича и их взгляды встретились. Александр Николаевич замер на месте, как вкопанный, и был бледен, будто увидел привидение.
- Натали. - прошептал он охрипшим голосом.
Не в силах что-либо ответить, она молча поклонилась. Репнина почувствовала, что вся дрожит от волнения и радости снова видеть его, но при этом старалась избегать жадного взгляда.
- Неужели это и вправду Вы? Или я сплю и вижу прекрасный сон? – продолжил он мягко. Его глаза заблестели от слёз.
Не удержавшись, она вновь на него посмотрела. Полгода разлуки показались ей вечностью. Наташа вдруг осознала, как сильно по нему скучала, как ей не хватало его присутствия рядом, не хватало звуков его голоса, его улыбки и остроумных шуток. Ей захотелось подойти и обнять его. Но что-то остановило её.
- Нет, Ваше Высочество, это действительно я. – произнесла она, опуская голову, чтобы он не видел её глаз.
Большого труда ей стоило не расплакаться и сделать как можно более невозмутимый вид. Она вспомнила про давешний разговор с императрицей.
- Нынче вечером я вернулась из своего путешествия, чтобы вновь стать фрейлиной Вашей супруги. – отчеканила она.
Ей показалось, что своими словами она отрезвила и Александра. В одно мгновение он резко переменился: мечтательность сменилась сначала удивлением, а затем – полным равнодушием. И он, приняв официальный вид, холодно произнес:
- Ну конечно, Наталья Александровна, Вам нужно спешить к моей жене – она, должно быть, заждалась. Рад Вашему возвращению, но мне пора – государственные дела. – И, стараясь больше не смотреть на неё, поклонился и спешно пошёл прочь.
Ошеломленная Наташа смотрела ему вслед. «Наталья Александровна!» - она не помнила, чтобы он когда-либо называл её так! Даже когда она только-только появилась при дворе, всегда слышала из его уст «Натали»!
«Но всё, наверно, к лучшему, я должна держать слово, данное императрице. И чем холоднее буду я с ним, тем легче нам будет держаться друг от друга на расстоянии.»
С этими мыслями Наташа отправилась к Марии, которая ждала её с нетерпением. Весь вечер они проговорили без устали, а когда пришло время ложиться спать – появился Александр Николаевич. Натали поняла, что ей пора, поэтому раскланялась и поспешила прочь, обратив внимание на смущённое личико Марии и ничего не выражающее лицо цесаревича, сделавшего вид, как будто Репниной и вовсе не существует.
***
Жизнь при дворе потекла своим чередом: бесконечные приемы сменялись торжественными ужинами, а те, в свою очередь – шумными балами. Как главная фрейлина цесаревны Марии Александровны, Наташа была обязана сопровождать свою подругу на все дворцовые церемонии и мероприятия, которых, с изменением статуса Марии, стало намного больше. Ведь не только Александра готовили к тому, что в скором времени он станет государем, но и его супруге вменялось вникать в дела, которыми должна заниматься будущая императрица. По началу Мария немного тушевалась, бледнела, смущалась. Однако поддержка императрицы с одной стороны, и Наташи — с другой, а также их дельные советы дали свои плоды – спустя несколько месяцев после свадьбы, принцесса появлялась на любой церемонии с гордо поднятой головой. При этом в ней не было надменности, жеманства и тщеславия. Она никогда не смотрела ни на кого свысока, благодаря чему быстро располагала к себе абсолютно любого собеседника. Наблюдая за ней, Натали искренне восхищалась и гордилась Марией, которая для каждого находила доброе слово и все её улыбки были абсолютно искренни. Принцесса, как прозрачный горный ручеек – весело журчала и щедро одаривала жизненными силами. Тем более было заметно отличие её поведения от манер царственного супруга.
Поначалу Репнина думала, что перемена в характере Александра, которую она заметила в первые дни после возвращения, связана исключительно с ней. Ей казалось, что его холодность и отчужденность вызваны нежеланием видеть её и подпускать к себе на близкое расстояние. Однако вскоре она поняла, что такая манера поведения относится ко всем окружавшим его людям. Исключение делалось разве что для Марии: рядом с ней он старался, как мог, быть мягче и добродушнее.
Эта перемена поразила её, и она никак не могла привыкнуть к новому Александру Николаевичу. От его прежней живости и горячности не осталось и следа. Где бы он не находился, его неизменной спутницей была маска отстраненности и некоторой безучастности ко всему происходящему. Однако при этом, он был со всеми подчёркнуто вежлив и обходителен. Его нельзя было упрекнуть в холодности к Марии: он посещал покои супруги так часто, как только мог, и нередко проводил вечера в её компании, читая ей вслух или просто наблюдая, как она рукодельничает. Он не забросил государственные дела — совсем наоборот, проявлял к ним сильное (быть может, даже чересчур) рвение. Он был сама галантность с любой из дам на балу или же торжественном приеме. Иногда Александр даже шутил, но от всего этого веяло какой-то игрой, театром, лицедейством. Наташе пришло на ум сравнение с солдатом, который мастерски, с холодной головой, исполняет приказы, данные кем-то неведомым. Ей невольно подумалось, что именно таким должно быть и хотел видеть своего сына Николай, который и вправду в последнее время был чрезвычайно доволен сыном и даже горд!
Иногда ей казалось, что он в тайне наблюдает за ней. Она чувствовала его внимательный взгляд, но стоило ей обернуться в его сторону или же бросить взгляд украдкой, Александр тут же отводил глаза или делал вид, что сильно занят кем-то или чем-то другим. С тех пор, как она вернулась во дворец, они ни разу не остались наедине – одна только мысль об этом страшила Наташу. Замечая те колкости, которые он иногда бросал в сторону кого-нибудь из фрейлин, она стала бояться его общества. Поэтому всё свое время Репнина проводила рядом с принцессой, или же закрывшись в своих покоях, когда была не нужна Марии.
***
Прошло несколько месяцев с того дня, как Наташа вернулась в Петербург. За это время она почти никуда не выезжала из дворца, разве что пару раз навестить Лизу и Мишу в Двугорском. Правда, и эти поездки оказались для Репниной не столь приятными, как она рассчитывала. Конечно, все обитатели поместья Долгоруких были рады Наташе, однако она, как не старалась, не могла спокойно видеть Таню с маленьким Андреем. Сколько бы не говорила она себе, что всё былое давно в прошлом, – упрямое сердце до боли сжималось при виде бывшей крепостной девушки, которую так любил её жених. Все понимавшая Татьяна старалась избегать её, однако даже редкие встречи всякий раз заканчивались Наташиными слезами. Кроме того, сам дом, в котором так много напоминало об Андрее, сделался для Натали источником грустных воспоминаний. Поэтому она всё чаще искала предлог или повод отклонить очередное приглашение Лизаветы Петровны погостить у них. Миша догадывался о причинах такого поведения сестры и предпочитал не давить на неё.
Поэтому Наташа практически безвылазно обосновалась в Зимнем. Она с успехом исполняла свои обязанности придворной дамы и все вокруг были чрезвычайно довольны ею. Единственным, что было ей немного в тягость – так это любимые прежде балы. Как главная фрейлина, она не могла не сопровождать на них принцессу с Александром. Но если раньше она обожала танцевать, то теперь это занятие не приносило ей удовольствия. Натали была молода и очень привлекательна, к тому же считалась свободной от обязательств барышней, поэтому кавалеры отнюдь не обделяли её вниманием. Её часто приглашали на вальс или мазурку красивые и статные мужчины и конечно же – пытались за ней ухаживать, оказывали всяческие знаки внимания, однако всё это тяготило её. И хотя она понимала, что, возможно, выглядит глупо и, по меньшей мере, странно, ей не хотелось давать надежду никому из мужчин. Ведь выгнать любовь к цесаревичу из своего сердца так и не получилось. Зато удалось надёжно запереть её на множество стальных замков.
Настоящей отрадой для неё стало чтение. Часы напролет, когда Натали была свободна от дел, проводила она с книгой в руках. Особенно Репнина полюбила творчество Михаила Юрьевича Лермонтова, совсем недавно трагически погибшего на дуэли. Наташа обожала читать его стихи и к некоторым даже пыталась подобрать музыку, чтобы получилось подобие романса. Принцесса Мария приходила в полный восторг, когда любимая подруга пела ей или же просто читала вслух.