Шаг вперед

Гарри же искренне не понимал: как можно так много говорить о себе любимом?

И только Гермиона в редкие минуты, когда они с Гарри оставались вдвоём, завела привычку подходить к нему, робко класть руки на плечи и неизменно повторять твёрдым голосом: «Ты нас спас, Гарри, ты ни в чём не виноват». Она, к неудовольствию своего жениха, заняла точно такую же позицию как и Гарри — никаких интервью и рассказов для прессы. Гермиона тоже служила в Министерстве — в Отделе регулирования и контроля за магическими существами, где со свойственным ей гигантским трудолюбием разрабатывала законы о защите эльфов-домовиков от многовекового рабства. Они с Гарри редко пересекались, несмотря на то, что почти ежедневно находились в одном и том же здании.

Спустя шесть лет успешной игры Джинни за «Холихедских Гарпий» случилось несчастье: во время поединка с болгарами в девушку на огромной скорости попал бладжер, пропущенный защитниками. Не удержавшись на метле, она сорвалась вниз и упала, сломав правую ногу и получив многочисленные ушибы. Очнувшись в больнице Святого Мунго, Джинни услышала неутешительный приговор врачей: несмотря на то, что ногу удастся восстановить, ей предстоит долгий период покоя и реабилитации. О возвращении в команду пока придётся забыть. Гарри, присутствующий при разговоре, с одной стороны, был очень расстроен случившимся, а с другой — как бы это ни было ужасно, обрадовался, что теперь Джинни будет рядом с ним и, возможно, наконец, задумается о доме и семье.

Поначалу всё и вправду было хорошо: он навещал больную каждый день, приносил цветы и подарки, справлялся о здоровье, но потом эта самая забота стала тяготить Джинни. А когда после выписки из больницы радостный Гарри привёз её в дом на площади Гриммо, она совсем приуныла. Теперь она, словно узница, должна была целыми днями сидеть в одиночестве в большом и неуютном доме, в то время как за окном бурлила жизнь. Гарри каждый будний день уходил на работу, испытывая чувство вины, но ведь он не мог бросить дела в Министерстве. С трудом передвигаясь по дому на костылях, Джинни начинала ненавидеть всё вокруг. И даже торжественный ужин, затеянный Гарри вскоре после выписки в её честь и собравший в доме всё семейство Уизли, не смог разрядить обстановку. Её жалели, ей сочувствовали, над ней тряслись. А она мечтала лишь о том, чтобы поскорее вырваться, и прилагала все усилия для скорейшего выздоровления. Пока она слабо представляла, чем будет заниматься теперь, вернётся ли в команду, но чувствовала, что, в любом случае, это должно быть что-то деятельное и активное. И вот, спустя пару месяцев после злосчастного перелома, ей прилетело письмо из Хогвартса от профессора Макгонагалл, возглавившей школу чародейства и волшебства. Та, прежде всего, интересовалась здоровьем Джинни, просила передать горячий привет для Гарри, а ближе к концу письма отметила, что мадам Трюк стареет и планирует в скором времени отправиться на заслуженный отдых. И, быть может, если врачи не сочтут это опасным, Джинни смогла бы занять место преподавателя по квиддичу? Тренировать ребят, обучать их полётам на метле — это не носиться по полю с риском для жизни. Молодая девушка загорелась предложением директора Хогвартса: так она не расстанется с любимым квиддичем, а ещё будет занята полезной деятельностью — обучением школьников. Будущая работа виделась ей интересной и многогранной, но что скажет на это Гарри? Несколько дней Джинни безуспешно пыталась начать разговор о предложении профессора Макгонагалл, спрятав письмо в ящике своего комода, но так и не смогла, пока не прилетело ещё одно письмо — от Невилла. Он, вслед за Минервой, беспокоился о здоровье Джинни, после чего в ярких красках описал свою жизнь в возрождённом Хогвартсе: то, как ему нравится преподавать травологию, и как чудесно случится, если она приедет и станет его коллегой. Это письмо окончательно укрепило Джинни в том, что надо ехать, и Гарри, без сомнения, её отпустит. Ведь он всегда думал о других больше, чем о себе.

Так и случилось — от отпустил, потому что видел, что она мучается в этом доме, презирает свою нынешнюю жизнь. Ей хотелось свободы, независимости, самореализации. А ещё хотелось жизни вдали от него. Ему же, после стольких лет отсутствия собственного дома и тёплого очага, хотелось одного — семьи. Именно поэтому он так привязался к семейству Уизли, но этого уже было недостаточно. Гарри давно вырос для того, чтобы создать собственную семью, только вот Джинни это было не нужно. Просто у них разные цели и разный взгляд на будущее. Или, быть может, они слишком разные друг для друга?

Прождав до шести часов вечера и поняв, что видимо, надеяться на её появление в доме уже не стоит, Гарри принял решение отправиться к своим друзьям — Рону и Гермионе. Перед тем как пойти наверх, чтобы переодеться, он вновь бросил взгляд на поздравительную открытку, лежавшую отдельно от общей стопки. На ней аккуратным почерком Гермионы было написано:

Гарри!

Счастливого Дня рождения!

Если у тебя нет особых планов, может, придёшь к нам в гости? Мы с Роном будем рады встрече. Я приготовлю что-нибудь вкусненькое из того, что ты любишь.

Обнимаем,

Рон и Гермиона.

Комментарий к 1. Джинни

* ОД, или Отряд Дамблдора — тайная организация, которую создали Гарри, Рон и Гермиона вместе с другими учениками Хогвартса на пятом курсе обучения, чтобы учиться противостоять тёмным силам.

========== 2. Вечер в доме старых друзей ==========

1

Когда Гарри трансгрессировал на безлюдную окраину знакомой с детства деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул, перед его глазами предстала холмистая местность, покрытая сочной зелёной травой. Вокруг простирались замечательные просторы, которые представлялось возможным разглядеть на много-много миль вокруг, лишь изредка выхватив взглядом приземистые сельские домики. Если хорошенько постараться и поискать, то вдали можно было увидеть покосившуюся башню Норы. А ещё дальше — неспешно крутились высоченные ветряные мельницы, чьи лопасти сверкали под лучами вечернего солнца. Здесь царствовали тишина и покой, и лишь кузнечики заводили в траве свои весёлые трели.

Прямо перед собой, чуть ниже по склону, Гарри приметил двухэтажный домик песочного цвета в окружении цветущего сада — жилище Рона и Гермионы. Он поправил края рубашки, по привычке пригладил волосы и бодрым шагом стал спускаться по тропинке вниз к живой изгороди, за которой ещё издали приметил рыжую макушку Рональда. Тот доставал из багажника собственного автомобиля, неимоверно роскошного, которым, как было известно Гарри, Рон жутко гордился, какую-то объёмную коробку.

- Гарри! - донёсся звонкий женский голос, когда Гарри поравнялся с оградой.

На веранде стояла улыбающаяся Гермиона и махала ему рукой, облачённой в прихватку для горячего. На подруге был надет светлый фартук в цветочек поверх сарафана небесно-голубого цвета. Непослушные каштановые волосы Гермионы были собраны в небрежный хвост.

- И вправду, Гарри. - ошеломлённый Рон так и застыл на месте.

Гость открыл калитку и, войдя, направился к нему.

- Привет! Надеюсь, я вам не помешаю.

Рон не успел ответить, поскольку с крыльца вновь раздался голос Гермионы:

- Конечно нет, проходи!

- Может, тебе помочь? - спросил Гарри у Рона, пытающегося поудобнее подхватить коробку.

- Спасибо, я справлюсь. Очередное гениальное изобретение Джорджа, что-то наподобие маггловских телевизоров, - принялся объяснять Рон. - только эти, по задумке брата, смогут принимать любые каналы, в том числе, и волшебные, а ещё работать в качестве средства для общения между волшебниками — они будут видеть и слышать друг друга на экране, где бы не находились. Расширяемся! - друг с гордостью взглянул на свою ношу. - Однако, брату никак не удаётся настроить приём этого чудо-агрегата на маггловские каналы. Папа кое-что мне посоветовал, ты же знаешь его давнюю любовь к изобретениям маглов. - Рон загадочно подмигнул Гарри, идя по усыпанной гравием дорожке, ведущей к дому. - Вот я и взял с собой — вдруг у меня получится.