Страница 15 из 26
В основе тибетской медицины, как и всей медицины Востока, лежала энергетическая теория, то есть открытие йогов: все живое на Земле зависит от универсальной жизненной силы, получаемой от Солнца. Энергия поступает в организм человека по системе каналов (схему которых сегодня можно найти в любом пособии по иглоукалыванию) и накапливается в особых центрах – чакрах. Если энергия поступает в организм без перебоев, человек здоров. Если возникает ее дефицит или переизбыток – человек заболевает.
Работа лекаря восточной школы укладывалась в два действия:
а) выяснение, в какой части тела (органе, системе) произошел энергетический сбой, возник дефицит энергии;
б) подбор способа/средств – физических или лекарственных – для ликвидации дефицита.
Большинству йоготерапевтов для обнаружения того, какой засорился канал и какой обесточился орган, служит «третий глаз». Это рудиментарный орган, шишковидная железа. По размеру она чуть больше пшеничного зерна. Железа имеется у каждого человека и может быть пробуждена и развита с помощью дыхательных упражнений. Прежде всего, «альтернативного дыхания» – попеременного принудительного дыхания разными ноздрями.
Установка диагноза строится на относительно простых физических механизмах, которые поддаются контролю. Больная зона или больной орган имеют иной электрический заряд, чем здоровые ткани. Это меняет их окраску. Страдающий орган выглядит темнее, чем здоровый. Это и улавливает сверхчувствительная шишковидная железа. Она работает в режиме чуткого электронного датчика.
Физическая основа этого явления позволила в наши дни создать большое количество электронно-диагностической аппаратуры: от экранно-визуальной до приборов, которые определяют состояние организма по биоактивным точкам.
Тибетские медики получали сходную информацию, накладывая пальцы на запястье больного. Здесь роль шишковидной железы выполняли нервные окончания в подушечках пальцев. Они считывали сведения о состоянии организма, об энергетических нарушениях в нем по току крови в сосудах во время пауз между сердечными сокращениями.
Обученные ремеслу с 4 лет, медики легко улавливали оттенки кровотока. Он мог быть: горячим, теплым, холодным; сильным, средним, слабым; круглым, квадратным, плоским, винтообразным; ритмичным, с беспорядочно нарушенным ритмом, с нарушенным ритмом, имеющим повторяющуюся мелодику. Поток мог быть спокойным, колющим или режущим кончики пальца врача. Оттенков было несколько сот. Каждый обозначал какое-либо отклонение в состоянии энергопотенциала и органов пациента в целом.
Совокупность оттенков давала специалисту подробную картину состояния организма.
Таким образом, медики прошлого открыли способность крови быть надежным банком и передатчиком информации. Хотя компоненты крови непрерывно обновлялись, информация пожизненно сохранялась на жидком движущемся носителе и охватывала все эпизоды жизни пациента, начиная с процесса рождения. Вполне вероятно, что старые кровяные тельца (скорей всего эритроциты, которые имеют в своей структуре железо) передают записанную на их поверхности информацию молодым. Похожими свойствами обладает и ферромагнитная пленка в наших магнитофонах.
Современные ученые только недавно обнаружили гораздо более слабые информационные свойства чистой, неподвижной воды.
Пульсовая диагностика, как и применение «третьего глаза», не содержали никакой мистики. Это была нормальная физиология – использование скрытых возможностей рук и мозга врача.
По способности к сверхчувственному восприятию к целителям восточной школы ближе всего пианисты и живописцы. Известно, к примеру, что художники способны различать до 40 оттенков одного только черного цвета и до 70 синего.
Отсюда понятно: попытки некоторых европейских ученых применить средства и методы восточной медицины, отбросив энергетическую теорию, – по бесплодности были равносильны стараниям овладеть высшей математикой, не выучив четырех правил арифметики.
Об уровне древней врачебной науки свидетельствует такой факт. Во времена татаро-монгольского нашествия на Русь, т. е. восемь столетий назад, в войске Чингисхана и его внука Батыя находились тибетские медики, которые прямо в поле спасали от смерти воинов с проникающим ранением в сердце. Это происходило за 400 с лишним лет до открытия европейцем Уильямом Гарвеем кровеносной системы и за 750 лет до начала операций на открытом сердце…
Тибетская медицина еще в глубокой древности постигла много тайн эмбриологии, что позволило (по мнению П.А.Бадмаева) на протяжении тысячелетий получать здоровое потомство. Если Луи Пастер только в 60-е годы XIX века обнаружил мир бактерий, то тибетские ламы знали о существовании микробов за тысячу лет до великого француза и владели надежными средствами борьбы с 18 возбудителями заразных болезней. Среди них были: чума, холера, оспа, туберкулез, дифтерия, малярия, сифилис, бешенство, корь, брюшной тиф и другие.
Полагаю: средства из аптек времен Чингисхана могли бы найти применение и сегодня: набор инфекционных болезней, включая чуму, холеру и давно известный СПИД, остался при нас.
«Петр Алексеевич! А ты – не прав!»
Каким же образом тибетские медики очутились в России?
В начале XVIII века ламы-врачи из Тибета, занимаясь миссионерской деятельностью, обосновались на окраине империи – в Бурятии. Буряты – родственный монголам и тибетцам народ. Большинство из них исповедовало буддизм. Ламы открыли при буддистских храмах школы. Сначала детей там обучали грамоте. Затем из наиболее способных мальчиков начали готовить лам-врачей.
Россия в ту пору не имела собственных дипломированных медиков. Царей лечили по преимуществу врачи-иностранцы. В лучшем случае это были специалисты третьего сорта. А может, и пятого. Борис Годунов, к примеру, выгнал за бездарность и беспомощность всех придворных медиков-иностранцев и заявил, что будет лечиться только у травника. Народный врачеватель из купцов действительно ему помог: Годунов страдал от мучительных ревматических болей.
Петр Великий оказался первым россиянином, который в конце XVII века обучался в Голландии ремеслу патологоанатома и дантиста.
Лишь в 1703 году Петр Первый распорядился основать госпитальную школу. Она готовила младший медперсонал. Только в 1764 году при Московском университете был открыт медицинский факультет, призванный выпускать своих врачей. Бурятские ламы к этому моменту вырастили уже много сотен медиков в шафранных одеждах. Самые способные уезжали на стажировку в Индию и Тибет. Оттуда они возвращались, увенчанные высшим титулом «Глава медицины», то есть в ранге академика.
Таким образом, три столетия назад, в эпоху Петра Великого, Россия, не имея своей системы здравоохранения, по сути стояла перед выбором: принять ли за основу восточную медицинскую систему – цельную, законченную, тысячелетиями проверенную. Ее лекарственный арсенал был огромен. Преподавать основы тибетской медицины стали бы лекари-иноземцы, которые уже имели опыт работы в России. А кроме того у нас уже были свои национальные кадры.
Другой вариант – медицина европейская: в ту пору эклектичная, в диагностике беспомощная, с убогим багажом лекарственных средств. Без представлений о микробиологии, без антисептики.
Выбрали, как всегда…
Миссионерские самовольные школы тибетской медицины просуществовали на территории России с начала XVIII до начала XX в. – т. е. 200 лет. За этот период, а также на протяжении следующего столетия, в нашей стране было сделано все, чтобы величайшая ветвь мировой медицинской науки не распространилась за пределы Бурятии. Не вспыхни сто сорок три года назад эпидемия под Читой, мы бы и сегодня могли не знать о феноменальных достижениях российских специалистов тибетской медицины.
Российская тибетская медицина в цифрах
…Вернемся к Александру Бадмаеву. Он не справлялся с наплывом больных и вызвал к себе на подмогу младшего брата, в православии Петра Александровича. Крестным отцом его стал император Александр Третий. С юности Петр Бадмаев дружил с его сыном Никой… Имея диплом ламы-врача, Петр Бадмаев, не прерывая частной практики, окончил факультет Восточных языков в Санкт-Петербургском университете (профессия – дипломат) и на правах вольнослушателя – Императорскую медико-хирургическую академию. Как позднее писал П.А.Бадмаев: «Врачебная наука Тибета в продолжение полувековой своей деятельности в Петрограде… приходила на помощь страждущим и излечивала… тех больных, недуги которых не поддавались лечению средствами европейской медицины».