Мой король (ЛП)

— Кинг? — громко позвала я.

О, черт! Я чувствовала, что все происходящее вокруг неправильно. Не может Кинг, настолько зацикленный на пунктуальности, заставлять меня ждать так долго.

Я спустилась до конца лестницы и толкнула деревянную дверь, за которой был еще один длинный коридор. Из щелей деревянной двери в конце коридора лился оранжевый свет. На меня нахлынули воспоминания о Вауне и о его подземелье, в котором он держал Кинга. Мое тело покрылось мурашками, и руки, открывающие дверь, задрожали, когда я услышала еще один доносившийся оттуда стон.

Я открыла дверь и испуганно вскрикнула. У одной из стен комнаты к цепям был прикован мужчина в бессознательном состоянии. На его груди алела огромная рана, и все его тело было покрыто все еще свежей кровью. На огромном столе у другой стены комнаты лежало лишенное головы тело еще одного мужчины.

Блядь, это же Блондин!

Голова человека, продающего рабов на том рынке, была помещена в большую, до краев заполненную кровью глиняную чашу, стоящую рядом с телом. Глаза этого человека смотрели прямо на меня, а рот был открыт в безмолвном крике. Мои колени пошатнулись, но я устояла на ногах.

Все это с этими людьми сделал Кинг. Кинг. Мой Кинг.

Я развернулась и побежала вверх по лестнице, плохо понимая, к каким чертям меня несет, но угодила я прямо в руки Кинга.

— Что ты там делала? — спросил он с ухмылкой.

Я открыла рот, но не могла произнести ни звука. Кинг же скрестил на груди свои мощные руки, ожидая ответа.

— Отвечай!

Я уставилась на него, не зная, что сказать, но Кинг прочитал мои мысли.

Плохо! Все это очень плохо!

— Итак, теперь тебе известен мой малюсенький грязный секрет, — произнес Кинг в ответ на мои мысли и злобно рассмеялся.

— Ты про одного обезглавленного человека и другого, пока еще живого?

Мне вспомнились две живые головы в банках на складе в Сан-Франциско. Те лица были искажены временем, да и растворы, в которых они хранились, были мутными, но у меня не было сомнений, что волосы принадлежали одному рыжему и одному светловолосому человеку.

Сколько лжи! Мак тогда скормил мне сказку о том, что эти люди являлись «работой» Кинга. И я ему поверила.

— Почему? — спросила я.

— Они предали меня. Они продали тебя в рабство, хотя я просил их убедиться в твоей безопасности.

Я хотела сказать, что две тысячи лет в банке слишком ужасающее наказание, но Кинг не дал мне такого шанса.

— Не смей рассказывать мне, женщина, о строгости наказания. Только не после того, как ты прокляла все поколения одной семьи.

Здесь он был прав, но это же произошло случайно. Однако я никого не обезглавливала и не проклинала их головы на жизнь в банках. Кто на такое вообще способен?

— Прекрасно, — сказала я. — Я сниму проклятие со Спирос, как только пойму, как это сделать. Но, пожалуйста… пожалуйста… прекрати вытворять это с тем человеком. Просто позволь ему умереть.

— Ты просишь, чтобы страдания того человека закончились… — голос Кинга стал громче. — Ты считаешь, что он достоин умереть и освободиться от боли, а я?.. — Кинг уже кричал. — … Я?! Нет! Ты приговорила меня к этому чистилищу. Заставила стать вот таким, ненавистным мне человеком. А тот кусок дерьма, — он указал вниз, — заслуживает твоего милосердия?

Проклятие Кинга подняло наружу его боль и вызвало эту тираду. Потому что любой рациональный человек понял бы, что эти ситуации ничем не схожи. Да к тому же именно Кинг первым натолкнул меня на эту идею.

— Я не отменю его наказание, — проревел Кинг. — И, как только я поймаю еще одного из них, его ждет та же участь.

Кинг склонился так близко ко мне, что я могла почувствовать его дыхание:

— Они станут частью моей коллекции. Их единственной целью будет служить мне напоминанием, почему я не должен тебя щадить. Почему мне следует ненавидеть такую эгоистичную сучку.

Он схватил меня за затылок и поцеловал так грубо, что я почувствовала кровь у себя во рту.

Усмехнувшись, Кинг отстранился:

— Ну как? Ты все еще любишь меня, Миа?

Я хотела ответить, но меня сковал страх.

Он схватил меня за запястье и сжал так сильно, что я подумала — он сломает мне руки.

— Я буду считать, что нет!

— Да! — рявкнула я. — Я все еще люблю тебя!

Потому что я знаю, что сейчас со мной говорит проклятое существо, но где-то внутри него скрывается человек.

— Я и есть человек! — заревел он. — И я научу тебя любить меня настоящего!

Кинг потащил меня вниз по лестнице.

Комната… Он должен был отвести меня в чертову комнату!

Я изворачивалась, боролась, пихала его руками, но все было тщетно. Играючи и прижимая меня своим телом, он приковал мои руки и ноги, распяв меня. Человек рядом со мной что-то простонал. От потери крови его тело стало мертвенно бледным. А большие синие глаза отрубленной головы на столе напротив меня наполнились болью и ненавистью. Из них хлынул красный цвет. И адресован он был мне.

— Просто убей меня и покончим с этим, — прошептала я, наконец осознав, почему Ваун предпочел умереть, нежели подвергнуться пыткам Кинга.

— Зачем мне это? Тогда мы пропустим самую забавную часть. В которой ты кричишь. Знаешь, как часто я думал об этом?

Он схватился за подол моего платья и, резко дернув, сорвал его с моего тела.

— Нет! — завизжала я, дергаясь как заведенная, совсем забыв про кандалы.

— О, да! — воскликнул он, смеясь.

Этого не может быть. Просто не может!

Конечно, может! Из-за этого ты от него сбежала.

Да, но сейчас я знала, что им руководит проклятие.

— Я знаю, что человек, с которым я познакомилась на Крите, все еще там, внутри тебя, — сказала я. — И я знаю, что он любит меня!

— Но сейчас его здесь нет, Миа. Здесь только Я! — его губы растянулись в хищном оскале, и он оглядел мое тело с ног до головы, будто бы решая, с чего же ему начать. — Нужно было бежать, пока у тебя был такой шанс.

Кинг подошел к стене рядом с дверным проемом, на которой висели большие металлические крюки, цепи, ножи и веревки.

О, Божечки! Нет!

Он снял что-то со стены, но его спина мешала мне рассмотреть, что именно, а потом Кинг сбросил ткань со своего плеча, и на его обнаженной спине я мельком увидела перекрещивающиеся между собой красные полосы.

Вот же блядь! Он порол сам себя!

Мой страх за собственную безопасность быстро перешел в отвращение к действиям, которым я стала свидетелем. Он не был жив по-настоящему, но все равно… Как можно было так издеваться над собой, и почему он это делал, я могла только догадываться. Я видела отметины на его спине и раньше, но, прочитав дневник, я думала, что они достались ему от ногтей Хейн во время их так ненавистной ей близости.

Я повернула голову в другую сторону, не желая больше на это смотреть.

— Ты этого хочешь? — кричал он. — Я могу не останавливаться всю ночь.

О, Божечки! Он теряет свою человечность. Кинга полностью съедало то, что происходило внутри него.

— Стой! Просто… остановись… — прошептала я.

— Не могу… — прорычал он и в следующую секунду снова опустил на свою спину хлыст. — Я не могу позволить этому жалкому ублюдку победить. Он думает, что меня остановит татуировка, но этого не будет.

Черт! Кинг собственноручно хочет выбить всю доброту, что осталась в его душе.

Жалкий ублюдок, про которого ты говоришь, истинный король! Он сильный и решительный! Этот король заботится о своих людях и никогда не сдастся тебе или проклятию. Этот король никогда не навредит мне. Ты демон! Тиран!

— Ты не мой король! Ты для меня — ничто!

Он повернулся ко мне лицом, и его глаза на мгновение вспыхнули голубым цветом.

Да! Он все еще был там. Самый лучший из людей. Я не могла ему помочь, но продолжала его любить.

— Мне жаль, что я прокляла тебя. Жаль, что я превратила тебя в этого монстра.

С моими словами к нему вернулся его гнев, и его глаза снова потемнели. Кинг уронил хлыст и, подойдя к столу, взял в руку кинжал. Некоторое время он смотрел на холодное оружие, лежащее в его руке, а потом кинулся ко мне и погрузил его в мою грудь.