Страница 92 из 104
- Что ты хочешь сказать?
- Ты веришь ему?
- Кому? Морану? Почему бы и нет?
Старик спрятал глаза под кустистым инеем бровей.
- А в самом деле, - сказал он, прислушиваясь к тяжело ворочающемуся внизу телу гибнущего Зборуча: грохоту выпущенного на волю огня, воплям истребляемых, гортанным крикам врага, шипению снега, закипающего на углях…
- В самом деле, - повторил старик, - почему бы и нет?
Он поднял лежащее на земле копьё и зашагал вниз с холма, по узкой тропинке, навстречу огню, гучам и смерти. Я так и не понял – мне ли он адресовал последние слова, себе ли?
- Эй, жрец! – окликнул я. – Навстречу смерти не опоздаешь! Чего ж ты так торопишься?
Он остановился не оборачиваясь. Казалось, ад, бушующий внизу, заворожил его, он не мог оторвать от него глаз и не мог противиться его притяжению.
- Назови моё имя. Прошу тебя.
- Мать звала тебя Радимом. А настоящего взрослого имени ты ведь так и не получил, княжич, - он слегка повернул голову, по-прежнему не глядя на меня, бросил через плечо. – Это ничего. Жизнь прозовёт. Прощай. Не сплоховать тебе.
* * *
Мы уже третий день сидели в Морановой крепи, ожидая неизвестно чего. Вежица нас покинула, пообещав вскоре вернуться. Но «вскоре» всё никак не наступало, а найти выход из леса в Заморье без её помощи представлялось делом безнадёжным. Я нервничал всё больше – неизвестность сводила с ума. Особенно в моём положении балансирующего на шатком подвесном мостике через пропасть: куда не поверни, куда не ступи – всюду трухлявые доски, грозящие в любую секунду подломиться под ногой. Что ж теперь? Топтаться посередине, раскачиваясь на ветру и дрожа от страха?
Зварыч казался внешне совершенно спокойным. Он спокойно налаживал наш походный быт, спокойно свежевал попавшего в силок облезлого весеннего зайца, спокойно спал, завернувшись в войлочное одеяло, и спокойно упражнялся с мечом на мягком зеленом ковре, устилающем площадку между башнями крепи. По вечерам он безропотно обрабатывал мои раны на спине. А вчера на охоте подстрелил тетёрку. И приготовил из неё королевский ужин.
На его фоне я казался себе бесполезной истеричной барышней, заблудившейся в лесу с доброй нянькой. Интересно, ему тоже так казалось? Оставалось надеяться, что моя мнительность и мои сомнения не так очевидны, чтобы стать заметными малознакомому человеку. Чёрт бы его побрал…
Спали и дежурили мы по очереди. И почти не разговаривали друг с другом. Короткие фразы в процессе реализации совместной деятельности – не в счёт. Он мне не нравился. Смутная неприязнь, возникшая в день ухода отряда, никак не желала преобразовываться в признательность и симпатию. Это необоснованное чувство было тем более неуместно, что разумом я прекрасно понимал необходимость присутствия подле меня опытного воина. Он это тоже понимал. Было видно. И было неприятно чувствовать свою зависимость от доброй воли именно этого человека.
К вечеру третьего дня я всё-таки не выдержал, заговорил с ним о своих опасениях.
- Что будем делать, если мора не вернётся?
- Ты у меня спрашиваешь? – его лицо в отблесках костра - резкое, тёмное, хищное – ощерилось насмешливо. – Ты ведь у нас княжич. А я всего лишь тот, кто последовал за тобой, – он затянул зубами узел на порвавшемся силке, подёргал за концы, проверяя крепость починки. - Вот ты и скажи что будем делать.
Я пошерудил суковатой палкой угли.
- А не знаешь, так у Морана спроси, а не у кметя своего. Не наберёшь дружину, если будешь свои сомнения и неуверенность подчинённым демонстрировать.
- Ладно, - сказал я помолчав. – Если завтра она не появится, уходим сами. В конце-концов, в лесу она не единственная мора.
Я пошёл спать. Разговаривать мне расхотелось. Тошно вдруг стало и от его наглости, и от его правды.
… А рано утром старуха вернулась. Да не одна. Но и не с теми, кого я больше всего опасался увидеть за её спиной все эти дни ожидания. Честно говоря, грешил я на мору: ведь вернуться она может и не с подкреплением, а с охотниками. Почему нет? В этом осином морановском гнезде сам чёрт ногу сломит – где здесь свои, где чужие? Кому можно довериться, кому нельзя? Кто какие цели преследует? Каждый свои? Кто кому подчиняется? Кто о чём радеет?..
Я как раз постовал у костерка, медленно тускнеющего в свете утра, с трудом продирающегося сквозь туман. Пост мы оборудовали под стеной, по левую руку от входа так, чтобы вошедшему он не бросался в глаза. А дозорный наоборот, имел бы время сориентироваться, разрядить при необходимости в незваного гостя балестру и быстро укрыться в одной из башен.
Коростелиное пощёлкивание за стенами крепи мгновенно согнало остатки дрёмы. Схватившись за оружие, я уставился на закутанный плющом вход.
Впрочем, предосторожность оказалось лишней – наконец-то притащилась старая карга. Войдя, Вежица покрутила головой в поисках обитателей крепи и направилась ко мне. Следом за ней, пригнув голову, шагнул высокий парень в полянской охотничьей куртке и вытертых джинсах. Русоволосый, русобородый, с широкими плечами и льдистым взглядом голубых глаз. Его я ожидал увидеть меньше всего. Гораздо меньше отряда охотников.