Страница 43 из 104
- Оглянись, княжич, - сказала она.
Я повернул голову. За алтарём, в проёме высоких стел, где открываются ворота, стояла Свенка. Такая, какой я видел её во сне: в мягких кожаных доспехах с нашитыми металлическими пластинами, с разорванным когтями волка рукавом куртки, с неровно обрезанными русыми волосами и покрытым дорожной пылью красивым породистым лицом. Она улыбалась мне ласково, нежно, протягивая навстречу искалеченные руки. И я пошёл к ней, тяжело переставляя по мягкому снегу и колкой траве босые ноги.
- Здравствуй, Свенка, - сказал я ей хрипло. – Почему ты так долго не приходила ко мне?
Она подняла руку и провела по моим волосам. Неожиданное тепло, окутавшее мою голову и мягкой волной спускающееся по позвоночнику, затопило нежной грустью и предчувствием счастья.
- Как я могла, мой мальчик? – прошелестел у меня в голове голос, в то время как губы её улыбались, не произнося слов. – Ты должен был узнать кто ты и осознать свою принадлежность роду, чтобы он тебя принял. Теперь ты сам нашёл дорогу ко мне.
Я опустился на колени, прижимая к лицу её тёплые руки и пытаясь скрыть слёзы. Они капали на чёрные мёртвые порезы на запястьях тонких женских рук и я прижимался к ним щекой, не испытывая ни страха, ни отторжения.
- Твой род теперь с тобой, сынок, - ласково журчал её голос. – Он поможет тебе. Но всё же, на распутье выбирай дорогу тщательней. Пращуры могут поддержать тебя под локоть, когда споткнёшься, или обвести вокруг волчьей ямы, но не в силах изменить предрешённость выбранного пути…
- Я постараюсь, - прошептал я, глядя снизу вверх в её чудесные синие глаза. – Скажи мне только – по какую сторону Морана мне этот путь искать сейчас?
- Зачем ты спрашиваешь меня? Ведь ты уже всё решил, не правда ли? – и она снова прикоснулась своей тёплой силой к моей макушке. Я прикрыл глаза, впитывая любовь родной крови, а когда открыл их, передо мной не было ничего, кроме камней и снега.
Я поднялся с колен и обернулся к алтарю. Ко мне широким, стремительным шагом приближалась мора. Нож, зажатый в её руке, блеснул тускло в блеклом свете зимнего дня, рассекая кожу на моей груди. В то же мгновение мне в спину ударилось тяжёлое мохнатое тело прыгнувшего волка, и я полетел лицом в снег, успев увидеть, как медленно поворачивается в мою сторону бледное и спокойное лицо сидящей у алтаря Ксени.
* * *
Глаза открылись с трудом, с пятой попытки. Первое, что они увидели, была майская степная зелень и старая пластиковая бутылка, уже, наверное, много лет подряд безуспешно пытающаяся слиться с природой. Осторожно перекатив голову на другую сторону и почувствовав при этом как запульсировало в висках, я увидел Ксеню, с треском рвущую снятую с меня футболку на бинты. Порез на груди болел и сильно кровоточил.
Подтянув непослушное тело к ближайшему дереву, я сел, опершись на него спиной. Ксеня, приложив к ране тряпки, пыталась примотать их полосками ткани. Её волосы щекотали мне лицо, я чувствовал на коже её тёплое дыхание и её травяной запах.
- Ничего, ничего, - бормотала она. – Это мы сейчас быстро починим. До дому доберёмся, заштопаем тебя, будешь как новый…
- Мора хотела убить меня? – спросил у неё устало.
Ксеня помотала головой.
- Ну что ты, хотела бы убить – убила. Это была обрядовая кровь для Морана. Он признал тебя. Он взял у тебя твою кровь, взамен даст свою силу и защиту.
- Предупредить не могла?
- Митенька! – Ксеня, продолжая обматывать меня тряпками, смотрела восторженно-недоумённо. – Я и не ожидала такого поворота! Даже подумать не могла, что это случиться. И, тем более, случиться так сразу. Ты даже не представляешь какая это честь! Видимо, не зря тебе изначально был разрешён вход в Моран, хотя ты ни разу не посвящённый. Меня это, честно говоря, всегда удивляло. Оказывается, у тебя особый статус, дорогой княжич!
- Почему? – тупо осведомился я.
Ксеня пожала плечами.
- Кто ж его знает. Наверно, Морану что-то нужно от тебя.
Она помогла мне подняться и повела домой.
… Я прожил у Ксени ещё пару дней, зализывая раны. Потом решил, что пора бы уже и честь знать.
Сумерки накануне отъезда я встретил на диване в пустом доме юрзовской ведьмы, где лежал, прикрыв глаза и баюкая свои думы. Я не спал. Мне было о чём поразмыслить. После всего произошедшего казалось несусветной нелепостью возвращение к прежней жизни. Я не находил себе больше места в ней. Я себя в ней не видел.
В тишине комнаты послышались лёгкие крадущиеся шаги. Надо мной склонился знакомый аромат женщины и травяной горечи. Я схватил её обладательницу за локоть и притянул к себе. Ксеня ойкнула от неожиданности, едва удержав равновесие. Приподняв голову, я поцеловал её мягкие и сладкие губы. Она не отстранилась, но и не ответила. Мы молча рассматривали друг друга в упор.