Страница 102 из 104
- Не от старости у него мозги ссохлись, ребятки, - я вздрогнул от скрипучего голоса Вежицы.
- Да ядрит же твою налево, мора! Я же просил не подкрадываться так!
Мора осклабилась, уставившись на меня исподлобья.
- Охотникам тоже так скажешь, когда они из кустов на тебя прыгнут? Тренируй чутьё, княжич. Можно пока на мне…
Её злобно-ехидная физиономия отвернулась к костру, продемонстрировав мне колтун грязно-седых волос на затылке.
- Собирайся, давай, расселись, пионеры! – зашипела она в сторону стражей. – Что, ножки промочили – мамка заругает? Жопы подняли, сумки увязали – и в путь! Сегодня вечером будем в крепости…
Тим, горестно вздохнув, вылил в костёр котелок только что принесённой воды, Панько молча потянулся к мокрым ботинкам. Зварыч, небрежно привалившись к дереву и засунув руки в карманы, сумрачно оглядывал панораму редеющего леса, бдительно ловя каждый подозрительный шорох в кустах, сомнительную тень в пролеске, незнакомый запах в лёгком дневном ветерке… Он не сушился у костра и не переодевал мокрой одежды. Даже оружия не сгружал с плеч. Нет, это не страж. Это, прям, какой-то памятник стражу!..
Кажется, я что-то позабыл на привале… или не сделал… или запамятовал спросить… Это ощущение не покидало меня первые пару часов перехода. Пока случайно брошенный взгляд не задержался на мелькающих впереди патлах моры.
- Вежица, - я догнал старуху, зашагал рядом, старательно кланяясь встречным веткам, - почему ты сказала, что у того лесного сумасшедшего мозги вовсе не от старости ссохлись?
- Потому что так и есть, - мора, не глядя, отпустила ветку, с размаху хлестнувшую меня по лбу.
Подавив острое желание приложиться чем-нибудь тяжёлым о старые кости вредной ведьмы, я продолжил допрос.
- Ты знаешь его историю? Кто это вообще такой? Человек? Может, лесной дух?
Мора остановилась.
- На черта тебе? – поинтересовалась раздражённо. – От скуки очередной анекдотец захотелось послушать?
- От скуки, - согласился я. – Дорога длинная, компания тухлая, телевизор ещё не изобрели. Одна радость – ты, Вежица, да сплетни твои. Что б я без них в этом походе делал? От тоски бы засох. А так всё время узнаёшь что-то познавательное – то о Морановых извращениях, то о подозрительных родственных связях юрзовских ведьм… Извини, что не смог тебя в ответ так же порадовать, что история моя тебе не по вкусу пришлась. Только я в том не виноват, нечего тут всю неделю мне козью морду строить. Ясно?
Я смотрел в мутные белки моры с красными воспалёнными прожилками, глубоко прячущиеся в складках провисших век, и уже не испытывал, как раньше, ни жути, ни отвращения.
«Привыкаю, видать, потихоньку. Как врач, каждый день ковыряющийся в чужих болячках…»
Мора раздвинула безгубый рот, обнажив остатки зубов в гримасе, должной служить, видимо, примиряющей улыбкой.
- Меньше эмоций, княжич.
Она снова двинулась вперёд, ступая по ломкому дубовому опадку неслышно, как лесной дух.
- Это жалкое и всеми забытое существо, лесной сумасшедший, как ты выразился, был раньше жрецом Морана, великим посвящённым и великим ведуном. Именно так – дважды великим. Более тебе скажу – до сих пор непревзойдённым.
Она замолчала, задумавшись.
- Что же с ним произошло? – подстегнул я.
Мора всё так же задумчиво посмотрела на меня.
- Я думала, ты мне расскажешь.
Недоумение, написанное на моём лице крупными буквами, заставило мору снова ощериться в фирменной обаятельной улыбке.
- Но ты не увидел в своём видении истории его бесславного падения…
Мои брови поползли вверх.
- Разве ты не узнал его, княжич? Безумный Тапуня – это же Тэш. Тэш великий и ужасный. Виртуозный вор, укравший у Морана сердце Морана.
Лес дохнул – мощно и судорожно. Взметнулись старухины космы, закружились сухие листья опадка, забились ветви, сдерживая упругое мощное дыхание тоскующего бога. Мора выбросила ладони навстречу ему, растопырив узловатые пальцы и замерла, блаженно запрокинув голову, распрямив сутулую спину… Поток качнул её и опал, замерев, словно и не было его внезапного порыва.
Вежица с видимым усилием опустила голову и мелко, по-стариковски, дрожащие руки.
- Тебе нравиться провоцировать его, - сказал я тихо. – Зачем снова назвала это имя?
Старуха молчала. Я понял – тему развивать она не собирается. Мы снова зашагали рядом, обдумывая каждый своё. Мысли путались. Я попытался упорядочить случайные откровения последних дней, увязать их вместе или развести врозь, сложить из них мозаику… Ничего не получалось. Никакой цельной картины. Сплошная невразумительная абстракция.