Страница 8 из 12
Слепец, страданьем вдохновенный,
Вам строки чудные писал,
И прежних лет восторг священный,
Воспоминаньем оживленный,
Он перед Вами изливал.
Но да сойдёт благословенье
На вашу жизнь за то, что вы
Хоть на единое мгновенье
Умели снять венец мученья
С ею преклонной головы.
Михаилу Юрьевичу дважды пришлось служить под началом генерала Хомутова. Первый раз он пробыл в лейб-гвардии Гусарском полку более двух лет: с ноября 1834 по февраль 1837-го (до ареста и отправки в ссылку за стихотворение «Смерть поэта». Во второй раз он, вернувшись в полк весной 1838 года, застал, находясь там, перевод генерала в конце 1839-го в Новочеркасск на должность начальника штаба Войска Донского.
Весной 1840 года Лермонтов, отправляясь в новую ссылку на Кавказ, встретил в Москве своего недавнего сослуживца по лейб-гвардии Гусарскому полку подполковника Александра Гавриловича Реми. Тот был направлен на службу в донскую столицу штабным офицером к своему бывшему полковому командиру генералу Хомутову. Лермонтов и Реми решили продолжить путь вместе, договорившись, что поэт сделает остановку в Новочеркасске. Они выехали из Москвы 25 мая, а в начале июня были уже в донской столице. Лермонтов гостил у Хомутова три дня. Хомутов, несмотря на очевидную разницу в звании и положении между ним и Лермонтовым, весьма радушно принял гостя.
От Хомутова Лермонтов узнал о предстоявшей военной экспедиции против горцев и о том, что в Ставрополе формируется специальный отряд из добровольцев для участия в ней. Хомутов посоветовал Михаилу Юрьевичу попроситься в этот отряд и вызвался написать рекомендательное письмо на имя генерала Павла Христофоровича Граббе – главнокомандующего русскими войсками на Северном Кавказе. С этим письмом Лермонтов и покинул Новочеркасск. Два десятилетия спустя Граббе стал войсковым наказным атаманом Войска Донского, сменив генерала Хомутова. Но об этом Лермонтов так и не узнал: он погиб на дуэли спустя полгода после памятной беседы в Ставрополе со знаменитым генералом.
Черкесы побежденны мчатся,
Преследоваемы толпой
Сынов неустрашимых Дона,
Которых Рейн, Лоар и Рона
Видали на своих брегах,
Несут за ними смерть и страх.
Становление
…Живым воспоминаньем упаду
К ногам в Ростове ныне всех живущих,
И тех, кто жил в незнаемом году…
Н. Бусленко
Первые сто лет Ростов растёт и крепнет, усиливается его роль как военного и торгового города-порта. Через город проходит значительная часть торговли со странами Черноморского бассейна и Средиземного моря. После строительства в 1875 году железной дороги Ростов стал развиваться как один из центров экспорта хлеба. Растёт количество заводов и фабрик. Постепенно в город начинают съезжаться просвещённые люди, открываются школы, училища, библиотеки.
Анна Павловна Барыкова (1839-1893). Поэтесса, сегодня совершенно забытая, в своё время была известна читателю. Родилась Анна Павловна в Петербурге. Отец её, П. П. Каменский – писатель, автор популярных в 1820-1830-е годы повестей и драматических произведений. Мать – дочь известного художника, вице-президента Академии художеств графа Ф. П. Толстого.
Первоначальное образование А. П. Барыкова получила дома. Она, по собственному признанию, воспитывалась «на свободе в нашем артистически-литературном кружке; училась «чему-нибудь и как-нибудь» отчасти у отца, отчасти у гувернантки».
В 1850 году юная Аня была принята в петербургский Екатерининский институт, «где и обучалась 6 лет всяким наукам… В 1856 году выпущена из института с большой серебряной медалью и очень небольшим запасом знаний… Выйдя из института, – рассказывала Барыкова, – я стала читать запоем все, что тогда читали все хорошие люди; читала без особого разбору и толку, но по-своему всё понимала, и по-своему дополняла институтские знания; пробовала и сама писать…».
Литературная деятельность Барыковой (фамилия писательницы по её второму мужу) начинается в середине 1870-х годов. Владея иностранными языками – французским, английским, немецким, польским, – она занимается литературными переводами и переделками произведений Гюго, Беранже, Гёте, Гейне, Шелли, Лонгфелло.
Оригинальные стихотворения и переводы поэтессы печатаются в 1870-1880-х годах в прогрессивных журналах «Отечественные записки», «Дело», «Русское богатство». В 1878 году в Пятигорске вышел первый и единственный прижизненный сборник её стихотворений, включивший лишь малую часть написанного ею. Сборник был встречен неодобрительными отзывами и даже глумлением в печати, упрекавшей автора в «излишнем реализме».
У кабака
Я не могу забыть ужасного виденья.
Страшней всего в нём то, что это не был сон,
Не бред болезненный, не блажь воображенья
Кошмар был наяву и солнцем освещён.
Оборвана, бледна, худа и безобразна,
Бесчувственно пьяна, но, верно, голодна,
У двери кабака, засаленной и грязной,
На слякоти ступень свалилася она -
Кормилица и мать. Живой скелет ребёнка
Повиснул на груди иссохшей и грызёт
Со злобой жадного, голодного волчонка,
И, вместо молока, дурман и смерть сосёт.
Кругом галдит народ на площади базара,
И в воздухе висят над серою толпой
Ругательства да смрад промозглого товара.
Спокойно на углу стоит городовой,
А солнце-юморист с улыбкой властелина
Из синей пустоты сияет так светло,
Лаская, золотя ужасную картину
Лучами ясными эффектно и тепло.
С начала 1880-х годов Барыкова живёт в Ростове-на-Дону и, сочувствуя партии «Народная воля», оказывает ей содействие, предоставляя свою квартиру для революционных явок и нелегальных встреч. В 1884 году в руки полиции попали записи, в которых упоминалось имя поэтессы. Это послужило основанием для ее ареста. Месяц провела она в заключении и была освобождена под денежный залог только ввиду из-за обострения туберкулёза. Со второй половины 1880-х годов и до конца жизни Барыкова находилась под сильным влиянием идей Л.Н. Толстого. Сотрудничала с толстовским издательством «Посредник».
В степи
Разубрана вся степь раздольная цветами;
Прогретая насквозь, вся дышит, вся живёт
И звонкими певцов-малюток голосами
Свободы и любви весенний гимн поёт.
Букашки, мотыльки и пчелы золотые -
Всё счастливо кругом, всё полно красоты!
Завидую я им; они – цари земные!..
…Слова, вы мною рождены, и строгим
Вас пронесу путём к последней цели…
А. Скалдин.
«…начиная от Таганрогского проспекта (Будённовский пр.) и кончая Нахичеванской границей, вы не найдёте на Скобелевской улице (Красноармейская ул.) ни одного вершка мощёной земли… грязь, в которой она утопает в продолжение больше полугода, какая-то особенная, специфическая, ей только одной свойственная. Во-первых, это не грязь, а настоящее болото… во-вторых, она до того липка, вязка и глубока, что, попав в неё ногой, вы подвергаетесь опасности лечь в ней навсегда костьми, если только добрые люди, имеющие длинные ноги и такие же длинные сапоги, не помогут вам благополучно выбраться на свет божий. Вот такая является Скобелевская улица в осеннее и весеннее время… летом высохшая грязь превращается в пыль. А для того, чтобы на Скобелевской поднялась пыль столбом, вовсе не нужно ветра, достаточно, если один драгиль проедет… тогда по всей злосчастной улице поднимается нечто невозможное… делается темно, как во время затмения солнца…»
В Ростове-на-Дону дебютировал как поэт и прозаик Алексей Иванович Свирский (1865-1962), член СП с 1921 года – автор многих книг для детей и взрослых…