Страница 13 из 28
– Они могут все еще быть наверху?
Чел хмыкнул.
– Ты бы стал дожидаться нашего прихода, Бегун?
– Я бы не стал. Но нужно проверить дом, Шустрый.
– Хорошо, вождь.
Шустрый повернулся, чтобы уйти, но Бегун придержал его за плечо.
– Послушай, бро, не ходи туда сам. Не надо. Пошли туда самого медленного…
– Хорошо, Вождь…
Но Бегун не снял руку с плеча Шустрого.
– Или самого глупого…
– Хорошо, вождь.
– Или самого непослушного, – сказал Бегун, не ослабляя хватки. – Того, кто тебе не нужен. Вчера погиб Нога, бро…
– Я знаю.
– Мы все скорбим, Шустрый, но Закон есть Закон. И он говорит – Вождей должно быть четверо. Ты понимаешь, о чем я?
– Да, Бегун.
– Хорошо. Иди.
Шустрый бегом вернулся к челам – их было пятнадцать, вызвавшихся идти добровольно. Взять с собой больше Вожди не решились, чтобы не оставить племя беззащитным. Вскоре от отряда охотников отделился невысокий коренастый чел и начал взбираться на ветлу.
– Он выбрал Грустного, – сказал Бегун, обращаясь к Вождям. – Неплохой выбор. Он не дурак, этот Шустрый…
Грустный быстро взлетел по стволу до того места, где от него расходились толстые ветви кроны, и исчез из виду.
Еще через минуту он со всеми предосторожностями приподнял крышку люка, ведущего в дом Белки, стволом автомата и в образовавшуюся неширокую щель оглядел внутренности «гнезда». Он не мог видеть зеленый гнутый брусок «клеймора», прикрепленного прямо над проемом к потолку, а вокруг люка все было чисто. И тогда Грустный открыл крышку…
Резкий и громкий хлопок разорвал утреннюю тишину. Охотники мгновенно рухнули в траву, Вожди метнулись за полусгнивший ствол поваленного дерева, лежавший рядом. Но взрывов больше не было. Просто что-то тяжелое, хлюпнув, ударилось о ветки и рухнуло наземь возле ивы.
«Клеймор» – мина направленного действия, и Белка расположила ее так, что поток поражающих элементов ударил точно в проем, сметая все на пути. То, что упало на землю, уже мало напоминало Грустного.
– Ну вот, – сказал Бегун, отряхивая колени. – Одним претендентом на место в нашей теплой компании стало меньше…
В этот момент крона ивы вспыхнула белым огнем и взрывная волна разметала все вокруг.
Дом Белки рванул целиком.
Белка услышала взрыв – над водой даже слабый звук разносится на многие мили, а этот грохот был очень силен – и ухмыльнулась. Над берегом, до которого уже было больше мили, встал дымно-огненный столб.
Книжник спал, положив голову на один из вещмешков, и от этого грохота только заворочался, глаза его под веками заходили туда-сюда, но он вздохнул и снова затих. Обшарпанный и мятый нос «дюральки» рассекал зеленый ковер водорослей.
Когда лодка выскочила с «зеленки» на участок чистой воды, шуршание вдоль бортов сменилось журчанием. Тут глубина явно выросла, шест перестал доставать дна и остаток пути до нового покрывала из ряски лодка двигалась по инерции. Впереди высился островок, поросший камышом и каким-то приземистым кустарником, судя по всему, колючим. На одной из веток, зацепившись за шипы, болтался кусок выцветшей ткани. Белка нашла его глазами и едва заметно кивнула, направляя «дюральку» в проход, обозначенный обрывком. Лодка с трудом протиснулась в тесный проливчик, но дальше он стал шире. Мерно погружался в воду шест, Белка изредка пригибала голову, уворачиваясь от веток. Воздух наполнился холодным запахом вечной тени, сероводородной вонью и гудением – вокруг беглецов закружились комары.
От жужжания и укусов насекомых проснулся Книжник. Он привстал на локте, вглядываясь в темную воду за бортом. Она была прозрачна, и снизу, от невидимого дна к поверхности, поднимались красивые круглые пузыри.
– Не вздумай опускать руку за борт, – предупредила Белка негромко. – И не смотри, не надо…
– Куда?
– В воду не смотри, – повторила она.
Книжник не успел отвести взгляд, как перед ним, под самой поверхностью проскользнула человеческая рука. Кисть с тонкими пальцами, хрупкое запястье, предплечье, обернутое тканью…
Тим отшатнулся, привстал, глядя за корму, снова посмотрел в воду возле борта…
Из-под темной воды на него смотрело человеческое лицо. Лицо старой женщины. Практически нетронутое, только часть верхней губы и крылья носа были обгрызены, что придавало в целом правильному овалу странную асимметричность. И в открытых глазах старухи не было ни белков, ни радужки – плескалась в глазницах глянцевая тьма, словно туда налили чернил.
Книжник не застонал – захрипел и инстинктивно попытался забиться в нос лодки, суча ногами и царапая ногтями металл.
Лодка плыла над телами мертвых, и шест Белки беспокоил их вечный сон, заставлял ворочаться на своем илистом ложе. То там, то здесь из-под воды показывались то кисть, то колено, то спина, то голова утопленника – показывались и снова скрывались в бурлящей сероводородными пузырями глубине.
– Здесь только мертвые, Книжник…
В голосе Белки практически не было эмоций – ни боли, ни страха, ни сочувствия. Она констатировала факт.
– Мертвых нечего бояться. Бояться надо живых.
Она замолчала, а лодка вышла из пролива между островками на открытое пространство и сверху на беглецов обрушилось набравшее силу осеннее солнце.
– Не смотри, – повторила она, налегая на шест. – Нам уже недалеко.
Там, где лодка покинула заросли, на поверхности появилось тело.
Труп медленно перевернулся, словно ворочался спящий, замер, показывая небу коричневое лицо мумии, и начал тонуть. Он погружался совершенно беззвучно, Книжник слышал только свое хриплое дыхание с присвистом и как падают в воду капли, стекающие с шеста Белки.
По мере того, как «дюралька» удалялась, тело скрывалось из поля зрения Тима, и наконец-то он смог отвести взгляд от омерзительного и завораживающего одновременно вида болотной мумии.
Но это было еще не все. Водоросли в нескольких метрах от лодки закачались, словно под густой зеленой пеной несколько раз вздохнул кто-то огромный, а потом на воде возник бурун – водяной горб на поверхности болота. Горб двигался стремительно, вычерчивая на черной глянцевой поверхности промоины траекторию. Вода в месте исчезновения трупа вскипела пеной, в которой трудно было что-то разглядеть, водоворотом – мощным, быстрым – и в этом водовороте на какие-то доли секунды Книжник, привставший от ужаса, разглядел пятнистый глянцевый бок, переливающийся красками от серо-стального до бордового.
Над поверхностью раздался совершенно непередаваемый клекот, переходящий в низкое, почти на грани слышимого шипение, такое омерзительное, что Тим непроизвольно закрыл уши руками и свернулся калачиком на дне лодки.
Белка продолжала монотонно толкать лодку. Она не обернулась на звук, только повела плечами, как будто ей на мгновение стало холодно.
– Ты… ты… Ты видела? – выдавил Книжник, показывая ей за спину дрожащей рукой.
– Это снейк, небольшой, – сказала она спокойно. – Их тут много. Попался бы большой, пришлось бы отбиваться гранатами. Большой может лодку сожрать.
Книжник попробовал проглотить сгустившуюся слюну и не смог. Ему было трудно представить снейка, способного сожрать «дюральку».
– Почему они никогда не нападают на Парк? Они же рядом?
– В болоте для них еды на много лет, а без воды они сдохнут за пару часов.
– И как ты жила рядом с этим?
– А как ты жил рядом с этими? – она махнула рукой туда, где над деревьями все еще клубился дым. – Быть животным здорово, да, Книжник? Рожать ублюдков от вождей – это клево, Книжник? Да мне рядом с мертвыми и снейками было лучше, чем с вами!
Черты лица ее заострились, стали еще более резкими, волосы в лучах восходящего солнца горели ярким рыжим огнем, глаза гневно сверкали.
– Выжить можно только вместе, – промямлил Книжник, заученные с детства фразы Закона. – Так решил Беспощадный…
Белка смотрела на него так, что ему захотелось провалиться сквозь дно лодки.