Страница 12 из 30
Однако ожиданиям этим, как и всяким ожиданиям Доктора, сбыться не суждено. Стоило последнему звуку сорваться с его языка, как фигура девушки рассыпалась на атомы.
Он тупо гипнотизировал пространство взглядом добрый десяток минут. Моргал, остервенело растирал веки пальцами (так, что уцелевшие сосуды в белках мраморно просвечивали сквозь красноту), но ни одна из этих экстренных мер не вернула ее в ТАРДИС. Тогда Доктор зашелся звучным многоступенчатым ругательством, самозабвенно вкладывая в непроизносимые сочетания звуков всего себя. По мере того, как воздуха в легких становилось все меньше, а резь в боках и горле все ярче, Доктора складывало пополам и тянуло к полу с неестественной силой. Собой он представлял чудное и убогое подобие «Z», балансирующее на ожестянелых пальцах ног.
Не возвращалась Она долго. Да Доктор и не был уверен, что смог бы вынести ее взгляд, сплетающий в себе и кричащую нежность, и молчаливую скорбь.
Он сказал одной из Каррионайтов, что Ее имя помогает ему сражаться, и это действительно так, ровно до тех пор, пока тело его не прошила молния, попавшая в шпиль Эмпайр-стейт-билдинг. Удивительно, какая насыщенная и цветная жизнь может существовать в голове, пока мозг не в состоянии поддерживать спасительные шоры, направляющие взгляд только в настоящее.
Доктор отбрасывает оружие и обнимает ее; Доктор признается, что не бросил бы ее одну и обнимает ее; у нее впервые получается произнести «Раксакорикофаллапаториус», и Доктор обнимает ее; Джек уничтожает далека, угодившего в материализовавшуюся ТАРДИС, и Доктор обнимает ее; Кассандра переселяется в тело Чипа, и он обнимает ее; они мчатся вслед за королевой Викторией, прытко бегущей, подобрав юбки, и он обнимает ее; она собирается идти с Питом прямо в логово киберменов, чтобы спасти Джеки, и он обнимает ее. Он обнимает ее, он обнимает ее, он обнимает…
Очнувшись, Доктор с ясностью, пугающей своей бесповоротностью, осознал, что ему мало. Ему нужно было видеть ее здесь и сейчас, никаких ретроспектив.
Найти способ добиться желаемого, к удивлению Доктора, не стоил почти ничего.
Он быстро сообразил, что Роуз приходит после того, как он делает неправильный, противоестественный выбор. Кроме того, она даже больше, чем просто галлюцинация. Марта, кажется, тоже видела ее краем глаза, правда ничего так и не поняла.
Тогда сбросив одну из глав Семьи Крови в сворачивающуюся галактику, Доктор вернулся к консоли, дернул за рычаг и поднял вызывающе виноватый взгляд, зная, что напротив него будет стоять Роуз. Смотреть в ее глаза, зовущие домой, было по-прежнему невыносимо больно, однако не так невыносимо, как жить, наблюдая ее только на закрытых веках.
Марта, отосланная по какому-то мнимому поручению в недра корабля, появилась из коридора так неожиданно, что Доктор едва успел протараторить «Это невозможно».
— Кто-то кричал?
— Да, — кивнул Доктор. — Кое-кто получил вожделенное бессмертие. В умирающей галактике.
Охнув, Марта прижала обе ладони ко рту с таким видом, будто ее сейчас стошнит. Доктор оглядел ее с ног до головы и впервые заметил, как сильно девушка сбавила и как сильно осунулась за время, проведенное на борту. Не красило ее и выражение ужаса, маской сковавшее искаженный рот и распахнутые глаза.
— Осталось еще двое, — как бы между прочим ввернул он. — Тебе лучше отправиться к себе, пока я займусь ими.
Пятясь, Марта выскочила из консольной и, вернувшись в комнату, бросилась на кровать, закрыла голову подушкой, однако все равно услышала донесшуюся из коридора череду красноречивых звуков: «Дамы вперед», хлопок двери в чулан, отчаянный вопль мальчишки, хныкающее поскуливание девочки, и поскрипывающие шаги Доктора.
Так и повелось. Стремление к этим призрачным встречам приходило синусоидально: порой Доктор пытался бороться с собой, руководимый, как и прежде Ее именем. Но всегда проигрывал желанию видеть Ее рядом. Пусть несчастной, пусть молчаливой, пусть призрачной, но рядом.
Марта ушла, на борту появилась Донна, и видеться с Роуз стало все сложнее, ибо Донна ошибок не только не прощала, но и не допускала.
А потом, в один из концов света Она вернулась. А Доктор, оглушенный обрушившейся на него возможностью обнимать и держать за руку, вновь свернул не туда. Мазохист, поначалу вопивший в Докторе дурным голосом, мало-помалу смолк, и Тайм Лорда все сильнее и сильнее окукливали чувства вины и щиплющего стыда. В конце концов, Доктор смирился с тем, что цена бездумного поворота оказалась непомерно высока.
Похоже, Роуз и сама так считала, поскольку призрак ее не появлялся мучительные дни, недели и месяцы. И, быть может, не явился бы вовсе, не убей себя храбрая Аделаида Брук:
На этот раз Она сидела в капитанском кресле, поджав под себя ноги, словно пародируя Z-образную позу, которую принял Доктор после Ее первого появления, и, как и прежде, не сводила с него глаз. Теперь они, правда, словно стали темнее, и еще молчаливее смотрели из-под тяжелых ресниц. Доктор с крехотом опустился рядом, и под тяжестью продавленное сидение визгливо осело.
Роуз, подпиравшая щеку рукой, следила за его движениями только зрачками. Доктору хотелось объяснить Ей все то, чего он сам до конца понять не мог, но вместо того пялился в пол, сцепив руки в замок, так, будто ничего любопытнее ни в одной из своих жизней не видел. Молчание туманом расплывалось по комнате, Доктор нервно пощипывал кожу между пальцами и тарабанил пятками какой-то лихорадочный ритм.
— Я скоро умру.
Слова вывалились из него сами. Жалобные, обидные, злые звуки выкатились из гортани, с силой стукнулись о зубы и, обжигая губы, выплюнулись ядовитым комом.
На какой эффект от своей рефлекторной исповеди надеялся Доктор? Едва ли он мог бы ответить на этот вопрос. Но явно не на то, что Роуз, неподвижная, с просоленными щеками, начнет рассеиваться.
— Забери меня.
Эта фраза не помогла еще ни разу, но Доктор по-ослиному упрямо повторял ее всякий раз, лелея надежду, что йодистая, ноющая межреберная пустота, образованная выпорхнувшим в Заливе Злого Волка Богом, наполнится хоть чем-нибудь. Надеждой, злобой, яростью – чем-нибудь, чуть более осязаемым, чем ничто; чем-нибудь не столь полым, как разочарованием, даже и не разочарованием! куда там! (Роуз могла себе позволить согревать кого угодно, для Доктора Она всегда останется откровением и благодатью), предсказуемостью треугольного предательства.
С новым лицом все должно стать легче, не так ли?
Первые полгода он и вправду держится удивительно хорошо. Порой ему кажется, что все идет совсем не плохо. Так оно, в принципе, и есть, пока однажды, сбросив Пондов с хвоста, он не проводит целехонькое полугодие в доме по соседству, давая частные уроки юной мисс Тайлер за символическую цену, которую вполне может позволить себе даже Джеки с ее скромным заработком.
Ее Тайм Лайн так туго опоясан его появлениями, что Доктору с трудом удается скрывать ТАРДИС от Джека, постоянно ошивающегося неподалеку. Еще больших сил ему стоит, наконец, заставить себя пустить ТАРДИС в Вортекс, и вернуться за Эми.
Присутствия Пондов хватает ровно на три недели. Когда в ТАРДИС, несмотря на тараторящую сущий вздор Эми, становится слишком тихо и слишком пусто, Доктор (после непродолжительного раздумья) позволяет украсть девушку и подменить на гангера.
Роуз не появляется, и Доктор, панически изощряясь, устраивает пару отнюдь не самых высокоморальных мероприятий. Чтобы не промахнуться, мероприятия эти охватывают самый широкий спектр мерзостей.
Она появляется, когда Тайм Лорд, в приступе отчаянного вдохновения устраивает геноцид. Роуз ждет пока Доктор, ополоумевши вбежавший в консольную, не замечает ее, сидящую на ступенях, ведущих под ротор. Заплескав руками и голосом, Доктор спешно распихивает спутников по комнатам и, убедившись, что рядом никого, стремглав приземляется на соседнюю ступень. Роуз, будто бы повзрослевшая, не поворачивает головы до тех пор, пока он не решается на то, чего боялся с самого первого Ее появления – дотронуться. Кожа под его пальцами покрывается расходящимися кругами, словно гладь воды. Роуз вскидывает голову и, с интересом рассмотрев рябь, болезненно улыбается чуть дрогнувшими уголками губ.