Страница 8 из 23
Очевидно, что медицина как социальная конфигурация связана с различными культурными комплексами, проблемное поле биоэтики не просто комплементарно их проблемному полю, оно подвергается активной экспансии предлагаемых ими методов и ориентаций. Полезное взаимодействие часто трансформируется в зависимость и соподчиненность, что негативно сказывается именно на аксиологической составляющей биоэтики.
Несмотря на признанное определение предмета биоэтики как нравственного отношения ко всему живому, ее предметное поле неоднородно. В нем пока еще доминирует медицинская проблематика, очень слабо разработаны вопросы биоэтики в агрокультуре, образовании, сфере масс-медиа и т. д. Такая ситуация объясняется тем, что именно в медицине актуализируется отношение человека к «вечным» ценностям – жизни, смерти, здоровью.
В современной биоэтической парадигме заметен радикальный поворот от методов практического описания биомедицинской морали к обостренной этико-аксиологической рефлексии оснований нравственности в биомедицинских исследованиях, формированию своих собственных положений о морали и ценностях. Происходит расширение проблемного поля биоэтики за счет включения в него не только нравственных, философских, правовых компонентов, но и объединения различных систем ценностей: биологических (физическое существование, здоровье, свобода от боли и т. п.), социальных (равные возможности, получение всех видов медицинских услуг и т. п.), экологических (осознание самоценности природы, ее уникальности, коэволюции), личностных ценностей (безопасность, самоуважение и т. п.).
Как было отмечено выше, возникновение биоэтики явилось естественной ответной реакцией на серьезные коллизии, произошедшие с человечеством к середине XX в. и связанные с бурным развитием биомедицинских технологий. Аксиологическое сопровождение подобных серьезных новшеств, в корне меняющих отношение человека к миру и к самому себе, не успевает формироваться, порождая серьезные конфликты и проблемы, от решения которых зависит само существование человека как биологического вида. Гармония природы и человека нарушается, и требуются дополнительные усилия, чтобы восстановить равновесие. Результатом таких усилий в последней трети прошлого века и стало появление биоэтики как науки, регулирующей нравственное отношение человека ко всему живому.
Общество испытывало серьезные затруднения в этическом осмыслении многих принципиальных вопросов, получивших новые смыслы, таких как отношение к патернализму в медицине, смысл и понимание принципа уважения автономии пациента и принципа справедливости при оказании медицинской помощи и др. Однако биоэтика как сложный социальный феномен также не имела четко определенной теоретико-методологической основы и подходов в ее изучении.
С определенной долей уверенности мы можем сказать, что методологической основой изучения биоэтики является междисциплинарный подход, диктующий единство общефилософского, социологического и социокультурного аспектов. Анализ биоэтики на общефилософском уровне связан с характеристикой ее как философии жизни. Социологический подход предполагает анализ биоэтики как процесса социального взаимодействия акторов (субъектов). Социологическая интерпретация теории и практик биоэтики означает исследование социально-культурной составляющей и социального контекста реализации биоэтических практик. Использование междисциплиарного подхода позволяет отказаться от сложившихся стереотипов в толковании биоэтики, отразить ее онтологическую специфику, внутреннюю амбивалентность.
Смысл понятия «биоэтика», введенного В. Р. Поттером, предполагает рассмотрение ее в качестве «моста в будущее», обеспечивающего человечеству выживание и безопасность[42]. Строительство этого моста требует формирования нового типа морального сознания, синтезирующего глобальное видение мира с подлинно гуманистическими ценностями. Этот тип сознания подразумевает переход от «старого» принципа регуляции отношений человека и природы – антропоцентризма, который, считая Человека единственным и высшим критерием в шкале ценностей, высокомерно ставил его над Природой, к новому, неантропоцентристскому подходу. Последний высшей ступенью в шкале ценностей считает не человека и не природу, а гармоничное и равноправное сообщество людей и всех других компонентов природы. При этом биоэтические концепции предполагают оптимальное соотношение интересов человечества и всей остальной биосферы – «Иного Живого», при котором, воздействуя на объекты живой природы, используя их в своих целях, человек обязан учитывать их возможности и интересы. Так, гуманизм человека должен проявляться в отношении к природе в той же мере, как и в межличностных отношениях. Ценностно-мировоззренческой основой здесь выступает признание «одухотворенности» Живого, что и делает возможным нравственно-понимающее отношение к нему[43]. Для этого необходимо, чтобы Живое – «нечеловеческий субъект» – признавалось источником отношений, равным субъекту человеческому. Это, в свою очередь, требует признания независимости и внутренней самоценности природных феноменов, вне связи с их ценностью для человека и его потребностями. Поэтому человек не вправе решать с позиции пользы и целесообразности вопрос о ценности или праве на жизнь того или иного животного или биологического вида. Его долг – не допускать потерь в биоразнообразии, сохраняя все виды и объекты природы, и заботиться о правах биоса, проявляя широкий «человеческий» подход, предполагающий пересмотр традиционных этических принципов и формирование новых. Основой такого подхода, определяющего отношение человека к природе как «Иному Живому», является понимание собственной сущности как части природы. Этот внутренний фактор единства и взаимодействия человека и природы обусловлен прежде всего природной (биологической) сущностью самого человека, что, вероятно, и натолкнуло его в свое время на мысль использовать для изучения человеческой природы другие животные системы. Вместе с тем именно это обстоятельство требует от нас признавать приоритетным, естественным правом, определяющим все другие права и моральные ценности, право на жизнь – не только человека, но и других природных систем. Именно оно предупреждает об опасности, общей и для всей природы, и для человека, – опасности излишне активного вмешательства человека в Природу. Примером здесь могут служить достижения генной инженерии по вторжению в природу человека, других живых существ и растений[44].
На теоретическом уровне необходимость и возможность подобного подхода определяются моральными принципами, ценностями и императивами, выступающими регулятивами и одинаково пронизывающими сферы биоэтики, экоэтики и общественной морали в целом. Общим главенствующим принципом, безусловно, является здесь принцип «благоговения перед жизнью» А. Швейцера. Он требует от человека «относиться с благоговением к каждому живому существу и уважать его как собственную жизнь». Этика благоговения перед жизнью заключает в себя любовь, самопожертвование, сострадание и стремление помочь любому живому существу, которое напоминает нам: «Я – жизнь, которая хочет жить среди жизни, которая хочет жить». Нравственным человек является «только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может помочь, и удерживается от того, чтобы причинить живому какой-либо вред»[45].
Другим общим принципом биоэтики, оказывающим влияние на состояние общественной морали и биобезопасность, выступает принцип субъект-субъектных отношений человека и природы. Он вытесняет традиционные отношения, в которых природа и Иное Живое (животное, человеческий эмбрион, неправомочный человек) рассматриваются как объект (исследования, вмешательства, «усовершенствования»), и заменяет их принципиально иными, необходимыми для установления равноправного диалога человека и природы. Этическим основанием данного принципа выступает ориентация на взаимодействие человека, в частности, с животным как с иным субъектом, обладающим собственными правами (правом на жизнь, на избавление от страданий и др.). Этот принцип воплощается в экологическом императиве, требующем учитывать одинаковую уязвимость и человека, и природной среды; не допускать превышения их «пределов прочности»; не вступать в противоречие с природными закономерностями; минимизировать «старые» принципы полезности, целесообразности и использования животных, заменяя их новыми гуманистическими принципами самоценности Живого[46].
42
Поттер В. Р. Биоэтика: мост в будущее. Киев: Сфера, 2002. 216 c.
43
Петрицкий В. А. Экологизация морали и этика // Философские науки. 1990. № 4. С. 103–106.
44
Мишаткина Т. В. Этические основания биомедицинских исследований и образования [Электронный ресурс]. URL: http://edu.grsu.by/cei/?p=126 (дата обращения: 17.10.2013).
45
Швейцер А. Благоговение перед жизнью / сост. и послесл. А. А. Гусейнова; общ. ред. А. А. Гусейнова и М. Г. Селезнева. М.: Прогресс, 1992. С. 216–229.
46
Основы экологической этики: учеб. пособие / Т. В. Мишаткина [и др.]; под общ. ред. Т. В. Мишаткиной, С. П. Кундаса. Минск: МГЭУ им. А. Д. Сахарова, 2008. 286 с.