Страница 49 из 55
На первый взгляд, не отвечать на звонки Грейс или Энджи, действительно, выглядело со стороны так, будто я огромный мудак. Я дистанцировался от Грейс и не отвечал ни на один ее звонок или смс-ку. Но мне необходимо было поднять мост и восстановить свою оборону. Я только что испытал всю трагедию, которая возродила во мне ужасные воспоминания, насколько хрупкой могла оказаться жизнь и насколько близко я подошел к краю.
— Я в порядке, Энджи. Грейс тоже в порядке. Мы закончили на этом. Вот и все. Больше это не имеет значения.
Я даже не мог ответить себе на вопрос, почему вдруг Энджи стала каким-то исключением из моей изоляции. Мне давно следовало ее отправить в свободное плавание.
На другом конце линии наступила гнетущая тишина. Видно я зашел слишком далеко? Хорошо. Возможно, она поняла, что я хотел сказать и оставит меня в покое.
— Сэм, — тихо произнесла она.
Я опять наполнил свою чашку виски и вышел из кухни, сжимая ручку чашки, словно она была моим спасением, но мой взгляд тут же вперился в картину Ла Туша на стене.
Черт, Грейс была везде в этой квартире.
— Сэм, я беспокоюсь за тебя.
Я поставил чашку на кофейный столик, который тоже купила Грейс. Какого х*я я поставил на этот чертовый столик свой виски? Во мне вскипела ярость, и я перевернул столик. Чашка с виски пролетела по комнате, янтарная жидкость дугой пролилась через диван, ножки стола дали трещину, сломавшись, потом последовал грохот.
— Что это было? — спросила Энджи.
Сейчас мне придется налить себе еще виски.
— Ничего. Я уронил свою выпивку. — Я наклонился, чтобы поднять белую кружку. Ручка откололась, но я все же мог пить из чашки. Я отправился назад на кухню за бутылкой.
— С тобой все в порядке, Сэм?
— Я уже тебе сказал, да, все в порядке. Ни царапины. Грейс тоже уже в порядке. Ее выписали из больницы.
— Откуда ты знаешь? Она сказала, что ты с ней не общался с тех пор, как она отошла от болеутоляющих.
Я молчал. Мне нечего было сказать. Я не мог отрицать того, что говорила Энджи, и я не мог оправдать свои поступки. Но мне необходимо было поставить свое выживание выше всего остального. Это был единственный способ. Я совершил огромную ошибку, пытаясь заботиться и привязаться к кому-то. Я был не в состоянии справиться с той болью от одной только мысли, что с Грейс может что-то случиться. Нам нужно разойтись, это будет намного легче для нас обоих.
Да, я могу скучать по ее широкой улыбке и доброте, исходящей из самого сердца. Я могу тосковать по ее прикосновениям и легким поцелуям. Я буду скучать, как она заставляла меня чувствовать, но для меня это лучше, для нас это лучше.
Да, я смог пережить смерть своих родителей, но она прорубила щель в моей обороне, которая постоянно становилась все больше и больше.
И уход сейчас, у меня хотя бы имелся шанс.
Я был бы в безопасности.
Один.
— Войдите, — произнес я на стук в дверь кабинета. Я специально сказал своей ассистентке Розмари, чтобы меня не беспокоили. У меня накопилось много дел, многие хотели со мной встретится, после того, как я отсутствовал целую неделю.
Розмари сунула голову в проем двери.
— Извините, что беспокою вас, но я подумала, что должна сообщить, в приемной вас ожидает женщина, которая говорит, что хочет с вами встретиться. Я все объяснила, что вы заняты полный день, но она сказала, что будет ждать.
Сердце заколотилось. Я понял, кем была эта женщина. Неужели это Грейс? Господи, оказывается, она упертая.
— Я не знаю, что делать, — произнесла Розмари, пожимая беспомощно плечами. — Она похоже, действительно, просидит там весь день. Может мне вызвать охрану?
— Ты не спросила ее имя? — поинтересовался я, хотя итак знал чертовски хорошо ее имя.
— Грейс Астор. Мне кажется, она как-то была здесь.
Я посмотрел на экран монитора, кивнул, пытаясь сделать вид, что ее имя никак на меня не повлияло.
— Впусти ее, и я выясню, зачем она пришла.
— Хорошо. — Она остановилась. — Могу ли я чем-то помочь? Она ждет оплаты? Она отказывается мне что-либо сообщать.
— Я понятия не имею, чего она ждет, но я разберусь.
Краем глаза я наблюдал за Розмари, которая пыталась сказать что-то еще, а потом, к счастью, закрыла за собой дверь.
Я прикрыл глаза.
Дыши, Сэм. Дыши.
Жесткость с моей стороны будет намного лучше, это в ее же интересах и в моих собственных. Для начала может будет больно, но эту боль можно пережить.
Я открыл глаза на звук открываемой двери, но по-прежнему продолжал пялиться в экран компьютера.
— Грейс Астор, — объявила Розмари, когда Грейс проковыляла на костылях в мой кабинет. Почему, черт возьми, не я принял удар от той машины? Почему все случилось с единственной женщиной, с которой у меня была надежда на будущее?
Я смотрел на экран, но сосредоточиться я мог только на Грейс… она была такая маленькая, такая хрупкая.
Я почти слышал тиканье часов за долю секунды, когда не смог остановить ее тогда.
Как только дверь закрылась за Розмари, Грейс на костылях подошла к моему столу. Я встал, засунув руки в карманы, и пристально стал разглядывать дверь слева от нее.
— Сэм, посмотри на меня.
Я хотел посмотреть. Действительно хотел. Я жаждал вобрать в себя каждый ее дюйм, оставить его в памяти, прежде чем больше никогда не увижу ее снова. И в то же время, мне хотелось подойти к ней, подхватить на руки и сказать, что мне жаль, что так произошло, но все будет хорошо.
— Зачем ты сюда пришла? Ты должна отдыхать дома, — произнес я.
— Зачем я сюда пришла? — тихо переспросила она. — Где ты был все эти дни? — Ее голос становился громче. — Почему ты не отвечал на мои звонки и смс-ки? Как будто ты исчез с лица земли.
Я должен придерживаться свой линии поведения. Я должен сделать рану более глубокой, иначе она никогда не поверит в мой ответ, что все кончено. Я повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза.
— Отношения между нами стали слишком гнетущими. — Это было правдой. Ее любовь ко мне, напоминала стадо буйволов. — У меня появилась возможность все переоценить. — У меня заложило уши, и слова звучали как в вакууме, словно их говорил кто-то другой.
— Я не верю тебе, — произнесла она, и ее глаза в замешательстве прищурились.
Я обманывал сам себя, думая, что смогу быть счастливым. Что я смогу любить. Что я смогу жить, как другие люди. Но эта авария с Грейс напомнила мне, что в моей жизни такого быть не может.
— Прошла уже неделя. Почему так все сильно изменилось? — спросила она.
Я пожал плечами.
— Прости, если я заставил тебя поверить, что наша короткая интрижка была чем-то другим. — Я старался говорить ровно и отстраненно, как будто я вел переговоры о покупке нового здания, но то, что я произносил, разрезало меня каждое сказанное слово. В моей любви к Грейс не было ничего кратковременного, что можно было бы назвать очередной интрижкой.
— Сэм, не говори так. Я знаю, что ты это не всерьез. Тебе просто страшно.
Я сжал челюсть.
— С чего ты решила, что не всерьез и что я боюсь? — Фыркнул я. Как она смеет делать вид, что знает меня лучше, чем я сам себя? Она никогда не испытывала того, через что прошел я.
— Да, Сэм. Ты боишься открыться. Боишься меня любить. Но я здесь, рядом с тобой, и мы вместе переживем все бури. Разве ты не помнишь? Ты сказал, что попытаешься.
Я не испытывал страха.
Я всего лишь знал, какой порочной может оказаться жизнь.
Я был реалистом.
Я вынул руки из карманов и наклонился вперед, положив ладони на стол. Я посмотрел ей прямо в глаза.
— Я ничего не боюсь. У меня нет к тебе никаких чувств. Ты должна это принять.
Ее глаза заполнились слезами, костяшки пальцев побелели, сжимая костыли.
— Я не принимаю твои слова всерьез.
Я выпрямился и положил руки обратно в карманы.
— Ничем не могу помочь тебе. Не выставляй себя полной дурочкой.
Она ахнула, и словно кто-то схватил мое сердце руками и с силой сжал.