Ила

В интересе к причине его продолжительного наблюдения, я также взглянула вниз. Там виднелись лишь голые высокие деревья с вьющимися ветками, готовые к выстрелам острыми копьями, пепельный снег и бесчисленное множество черных болот.

– Это невозможно. Как невинный представитель, он был бы уже в нашем обществе. Вероятнее, он погиб в безусловности для начальной стадии жизни.

Юно взглянул на меня с предупреждением через зеркало обзора и, отвернувшись, продолжил разговор:

– Мы не всегда знаем об их потомках. Они иногда слишком хорошо оберегают их. Особенно от нас, – уведомил он меня.

Юно очень странный белогер. Его разговор показался мне подозрительным. Он словно говорит неправду. Меня удивило то, что он говорит о своей паре и возможном продолжателе, словно они представляют для него большую важность, чем он сам и его деяния. Они не могут быть значимыми. Они темножители. Следовательно, белогер говорит ложь. Вероятно, я должна поставить отрицательную отметку на своем нэби о его обмане. Меня задерживает факт, что белогеры не могут лгать. Это исключено, что белогер оглашал ложную информацию. Поэтому я не торопилась с выводами. Я впервые в жизни вела общение с представителем белогеров, тем более с одним из лидеров.

– Самостоятельно растить продолжателя на Темном материке вместо того, чтобы отдать его в полноценное общество, является признаком отсутствия рассудка. Подобные существа являются столь незначительными, что нам не следует говорить о них.

– Существа… – он засмеялся.

Затем Юно снова погрузился в свои мысли, разглядывая темные леса под нашим крейсером. На табло заднего обзора я хорошо разглядела, что его тусклые глаза немного намокли. Вероятно, в них что-то попало, либо он подхватил вирус, который ему следовало бы удалить.

Мы уже почти долетели до жилой общины темножителей. Протирая потекшую жидкость с лица, он вдруг произнес тихим голосом:

– Простите меня.

Внезапно из запаха своего плаща он достал милт. Оружие, имеющее треугольную форму с заостренным отверстием и производящее иглообразные снаряды внутренней системой. Гелеобразная рукоятка плавно обволокла руку Юно, чтобы ею было удобно управлять и случайно не выронить его. Глубоко выдохнув, он прицелил оружие точно на меня. За спиной правого плеча я ощутила его холодное касание. Холодная температура оружия предвещало, что Юно преобразовал оружие в синий цвет. Синий цвет означал, что мне грозил временный паралич тела. Мое тело должно было покрыться невидимым гелем так, что невозможно было бы шевельнуться, говорить и однозначно управлять крейсером.

В меня еще никто и никогда не целился из оружия. Холод милта будто кровяным потоком прошел по всему телу и остановился в моей голове. Странное было ощущение. Даже мои рецепторы в ротовой полости ощутили изменение. Я будто лизнула металлическую часть панели своего хэйво. Раньше подобное ни со мной и ни в моем присутствии не происходило. Это ощущение начало крутить все мои внутренности и сжало их в одну общую груду, выявив мой страх.

– Ил, мне придется выстрелить, – сказал Юно, скрыв глаза вниз от меня.

– Мы погибнем? – начала настораживаться я от неожиданного действия белогера.

– Да, именно этого я хочу. Мой нэби и это, – указал он длинным пальцем себе в голову, где расположен мозг, – должны быть уничтожены! У меня нет причин продолжать свою жизнь. У меня забрали все. Бэл, а теперь то, чем я дорожу после ее потери.

– Но я не должна умирать! – вдруг мое кресло стало неудобным и заставило меня искать новое положение. От этого я стала воротить спиной.

– Когда твой единственный родственник отправляет тебя на смерть, поверь мне, дальше жизнь не имеет значения!

– Я не поняла! – невольно я уже повышаю тон в потоке его странностей. Я нарушаю закон. Если останусь в живых, то я останусь здесь навсегда. Охранникам даже можно не прилетать за мной на Темный, чтобы отправить меня на Темный. Их функциональная обязанность будет сокращена.

– Дар мне дал имя пилота, который может больше не вернутся.

Я снова не осмыслила суть его фразы. Основатель предпринял действие, наносящее мне вред. Значит, по возвращении я направлю отрицательный голос за его персону. Его намерение является достаточным основанием, чтобы его мгновенно приговорили к ссылке на Темный материк. Но оно не лишает мое существование значения.

– Дар понесет наказание! – утвердила я, подергиваясь в кресле и снова превысив тон.

– Мне жаль, что ты никогда не осознаешь, насколько он жестоко поступил с тобой.

В понятиях Юно жестокость классифицировалась по степеням? Не поняла я белогера. Видимо, я слишком еще не опытна. Не знаю, в какой степени жестокости находился Дар, но, независимо от этого, он непременно должен теперь обитать на Темном.

Юно снова молчал, втягивая последние вдохи. Мой инстинкт самосохранения начал действовать. Силы приплыли к моим рукам и мои когти с зубами начали расти, приготовившись к активным опасным действиям. На панели наблюдения за внутренним помещением я смотрела, как Юно уже почти пустил в действие палец, проведя им по сенсору милта. Иглообразный снаряд длиною моего пальца мгновенно вылетел из отверстия оружия. Больше не раздумывая, я выключила энергию двигателя крейсера. Хэйво с ревом подпрыгнул в воздухе. Юно промахнулся, выстрелив мимо меня. Мы начали стремительно падать вниз. Не управившись управлением крейсера, на включение которого понадобится некоторое время, я приготовилась к прыжку. Последнее, что я увидела на панели, это откинутая голова белогера и его закрытые глаза. Он добился того, чего хотел и не собирался спасаться.

Мы летели вниз прямо в гущу голого леса с грязными болотами. В молниеносном падении хэйво, я успела в последний момент выпрыгнуть и зацепится когтями за ветки дерева. Мне пришлось действовать проворно, чтобы уклониться от острых метровых колючек, которыми деревья выстреливали в целях защиты своей территории.

Быстро и аккуратно спустившись вниз, я подошла к хэйво, утопающего носом в метановом болоте. Я пробралась в жидкостной грязи и проверила пассажира. Он лежал неподвижно на заднем сиденье с запрокинутой головой назад. Его глаза были открыты и, кажется, из них текли капли жидкости. Я удивилась: «Что это?» Эффект предсмертного состояния или слезы, которые умели применять лишь наши предки?

– Б-э-л… – произнес он и выдохнул свое последнее дыхание.

Юно был смертельно ранен. В его груди выступала колючая ветвь моего роста, которой дерево выстрелило в падающий на него крейсер. Очевидно, что его нэби не был заряжен питательными веществами для того, чтобы активизироваться на всю мощь и спасти своего обладателя.

Из энерго-производящего сосуда хэйво, расположенного в его задней части, стала вытекать голубая жидкость. Как только она вытечет полностью, сосуд начнет работать без затормаживающей силы тяжести, что вызовет возрастающее ускорение выработки мощной энергии. Это, в свою очередь, приведет к колоссальному взрыву. Я, возможно, даже не успею покинуть радиус разрушения. В этом диапазоне не останется никого и ничего, кроме глубокой ямы с выжженным черным грунтом. Все предметы распадутся до молекулярного уровня и смешаются.

Я стремительно стала искать его нэби, чтобы перекачать его информацию на свой нэби. Мне нужно было представить детальную информацию белогерам в оправдание моих действий. Ведь я несла ответственность за его жизнь. Смерть Юно обернется для меня строгим наказанием, если я не предоставлю все, что было у него на уме.

Я нашла его нэби у него на шее. Оно в виде круглого кулона. Кажется, это форма какой-то планеты. Соприкоснувшись своим нэби – браслетом к его украшению, я начала копировать информацию о его жизни себе в голову.

Мгновенно в моих глазах пронеслись сотни картинок. Я раньше никогда не получала большого потока информации себе в мозг. Голова, казалась, сейчас не выдержит от боли и я либо потеряю сознание, либо разорвусь на части. Мне захотелось зажать голову руками так сильно, чтобы заглушить боль, доставленную приливом информации. Мне кажется боль от порезов на нефиксированное множество кусков, и обратно зашитых (причем необязательно, чтобы каждый орган стал на прежнее место) была бы легче переносимой, чем данная. Мне интенсивно желала, чтобы боль в голове прекратилась любым способом. Я крепко зажмурила глаза, и давление в них достигло такого предела, что не было сил терпеть без инстинктивного крика. Ор произвольно подступил к моему горлу, и я закричала.