Ила

Пока я проверяла управление крейсера, следовав инструкции, на мой нэби поступило новое задание:

«Ил-24, Белогер Юно, Темный материк».

Я никогда еще не возила белогеров. В первый раз за всю мое рабочее бытие мне поручают задание высокой значимости. Я повезу Белогера – одного из лидеров нашей планеты, который заботиться о нашей безмятежной жизни на Нэлруге.

Все белогеры выглядят схоже с нами, за исключением двух отличий: золотые короткие волосы – знак их величия, и то, что их жизнь длится намного дольше, чем наша. В соответствии с законом белогеры выдвигают трех руководящих лидеров планеты. На моей эпохе это белогеры Лин, Кол и Юно. Они дают указания касательно слежения за безопасностью наших жизней, и считывания количества отрицательных голосов для определения «темного» нэла. Голосования производят жители Светлого материка на своих нэби. Светложители укомплектовывают информацию за тех, кто причинил вред или намерен причинить вред хоть одному представителю общества. Затем Белогеры считывают сведения каждого нэла с нэби, соприкоснувшись с ним, и выносят неопровержимый вердикт. Нэл, набравший более трех отрицательных отзывов, неотложно отправляется на Темный материк.

Для убедительности в правильности толкования своего нового задания, я направилась к главному командующему, отвечающему за техническую работу нэби всех летных служителей. Он стоял у главной панели управления ангаром. Помимо того, что Дар являлся моим руководителем, он еще приходился мне моим основателем. То есть мужской особью, давшей мне жизнь в паре с основательницей.

– Дар, – обратилась я к высокому нэлу с темно желтыми глазами и виднеющимися морщинистыми полосами на лбу. В имени он имеет цифры 52, но при голосовых обращениях мы не используем номера.

– Говори, Ил, – ответил он, как обычно, монотонным голосом, которым общаются все нэлы.

Наша речь приглушена, и не имеет ни шипящих звуков, ни звонких тональностей. Мы – нэлы общаемся исключительно по необходимости. Например, чтобы поприветствовать, узнать имя и уточнить верное толкование полета. Я помню, что со своим основателем я общалась больше двух слов только дважды. Первый раз – узнать, почему именно женская особь, которая произвела меня в жизнь, то есть моя основательница, не смогла сдержать себя и нарушила закон, после чего была депортирована на Темный материк. И второй раз – чтобы сообщить о своей готовности к выполнению своей предназначенной специальности.

– Мое новое задание – белогер Юно. Допустимо ли здесь присутствие ошибки? – я протянула свое запястье с браслетом, на котором высветились закругленные синие буквы с содержанием моего задания.

– Нет, Ил. Был запрос на замену личного летного служителя Юно. Твое прошение на повышение было следующим в очереди, – он не поднял взгляда с целью установления моего настоящего присутствия. Он продолжал проверять правильность плывущих формул на прозрачном табло перед своим лицом. Дар редко смотрел на меня. Кажется, что он никогда не вглядывался ни в кого, но, тем не менее, он всегда будто видел всех насквозь. А если вдруг он обращал свой обзор на кого-нибудь, то это означало, что он имеет тихую, но не вредоносную агрессию по отношению к нему. Поэтому меня удовлетворяло, когда он не глядел на меня. И даже если я говорила с ним будто со стеной, я отчетливо знала, что мое обращение не осталось без его внимания.

Я вернулась к своему к хэйво и принялась за работу. Очень необычно, что ответ на мое прошение о намерении служить белогерам, оказался излишне скоропостижным. Я посылала свой запрос не более двух закатов назад. И за столь короткий срок, за который еще никому не удавалось получить повышение, я получила его. Я, конечно, всегда была лучшей среди своих сверстников. Мне легко удавались трюки с поднятием по спирали, точкой зависания во время сверхскоростного перелета или преодоления препятствий в зоне завышенной силы гравитации. Может это и послужило причиной моего столь быстрого повышения. Поэтому, я решила с почетом приняться за это задание.

Я прибыла на главную станцию планеты, где живут и обитают все белогеры. После совершенной тихой посадки я вышла наружу и увидела перед собой невысокое здание цветом в тон черного грунта. Оно отличалось от всех других корпусов тем, что его невозможно было визуализировать пролетающим мимо летальным аппаратам. И очевидно, что в целях безопасности, белогеры подумали о том, чтобы он был незаметным для любых устройств. Управление этим сооружением, то есть станцией – главным мозгом нашей планеты, сохраняющая на ней жизнь, природу и всю атмосферу, является основной задачей наших лидеров.

Юно – высокий и худощавый белогер с интенсивным упорным взглядом, вышел в сопровождении двух сотрудников. Его внешность мне показалась немного отличительной. Что-то его выделяло среди других представителей нашей планеты. В его светло коричневых глазах сияли черные зрачки, словно они являлись упорно очищенным темным стеклом. Я никогда не встречалась с нэлом, который неестественно длительно удерживает свой взгляд на глазах контактирующих субъектах. Кажется, он изучал меня посредством визуализации. Таким методом нэлы не пользовались с момента появления нэби. Вероятно, это общепринятая отличительность белогеров.

Юно сел на пассажирское гелиевое сиденье моего хэйво, и зафиксировал его форму под себя, в удобное положение. Я задала координаты на Темный материк, и мы полетели с замедленной скоростью света, установленной для типов данного полета.

Мы быстро вылетели из воздушного пространства Светлого материка и парили над темным бушующим океаном. Другие хэйво, заполнявшие просторы нашего фиолетового неба, мгновенно остались позади. Впереди не было никого. Ни охранников, следящих за порядком, ни транспортеров, перевозящих нэлов из одного пункта в другой пункт. Лишь время от времени мимо проносились грузовые курьеры, поставляющие готовую продукцию из Темного материка для светложителей.

– Не торопитесь. Второй скорости будет достаточно, – сказал белогер, подразумевая скорость звука.

Я уменьшила скорость. Мы перелетели основную часть черной водяной бездны и приблизились к Темному материку. Через панель обзора заднего вида, я видела, как белогер глядит в окно с размышляющим видом. Он, будто выискивал что-то внизу среди голых желтых деревьев и нескончаемых полу замерзлых болот.

– Мы отстанем от плана, – осмелилась я напомнить ему.

– У вас есть кто-нибудь на Темном материке? – спросил он, оставив мое напоминание не замеченным.

– Да. Моя основательница, – проговорила я с осторожностью.

– Мать! – он будто поправил мое высказывание.

Юно устарело обозначил мою основательницу. Слово «мать» не используется со времен окончания процесса зарождения нашей цивилизации. Тогда женские особи имели большее значение для зародышей, то есть для продолжателей. Они производили продолжателей на свет самостоятельно – природным путем и сами заботились о них. Теперь у нас есть лишь основательницы, долг которых лишь заботиться о благом состоянии здоровья продолжателя и проследить, чтобы их потомок был не выходил за рамки законов.

Глубоко вздохнув, он снова обратился ко мне:

– А вы видели когда-нибудь свою мать?

Это был странный вопрос. У данного белогера будто появилось умственное нарушение. Почему ему была интересна безрезультатная информация? В мои мысля приходит умозаключение о том, что белогеры, вероятно, общаются путем развития темы о личной информации.

– Да. Она приходила в детский корпус с моим основателем, пока мне не исполнился один оборот, – ответила я монотонно.

– И вы знаете причину, по которой она выслана?

– Да, она оскорбила образцового нэла в рабочем корпусе.

Он немного помолчал и, выгнув губы, продолжил:

– У меня тоже был кое-кто на Темном.

Его высказывание не имело для меня интереса. Но через некоторое время, проведенном в тишине, он решил продолжить рассказывать свою историю по неизвестным мне причинам:

– Моя пара. Ее забрали за то, что она повысила на меня голос. Я не отмечал этот факт, но один из белогеров случайно услышал ее в гневе и отправил запрос о ее выселении, – его голос будто задрожал от этих слов. – Это случилось, когда она носила моего ребенка. А теперь она мертва. А мой потомок незаслуженно бродит где-то в темных лесах, – глядел он вдаль темного замерзшего леса, над которым мы пролетали.