Спартак. Том 2

Получив известие о неожиданном для него появлении гладиаторов, Гней Фурий тотчас же дал приказ своей колонне легионеров остановиться и с самообладанием, никогда не покидающим людей действительно храбрых, велел пращникам и велитам рассыпаться цепью. Удлиняя свой фронт, он хотел избежать, насколько это зависело от него, окружения своего войска превосходящими силами противника. Легионерам он приказал занять позиции на близлежащем холме, рассчитывая, что, в то время как велиты и пращники примут на себя первый удар гладиаторов, когорты построятся в боевую линию.

Несмотря на сумятицу и беспорядок, всегда сопровождающие внезапное нападение, все приказания Гнея Фурия были выполнены быстро и точно.

Едва римляне выполнили распоряжения квестора, как гладиаторы атаковали фронт пращников; те мужественно приняли удар, но под натиском превосходящих сил принуждены были отступить до подножия холма, где Гней Фурий успел уже расположить в боевом порядке свои четыре когорты. Римляне протрубили атаку, и легионеры под началом Фурия так стремительно обрушились на вражеских велитов, что тем, в свою очередь, пришлось остановиться. Спартак приказал подать сигнал к отступлению, и две тысячи легковооруженных гладиаторов, бросив последние дротики в неприятеля, скрылись в промежутках между колоннами надвигавшихся гладиаторов, которые с громовым криком «барра», гулко разнесшимся по окрестным холмам и долинам, бросились на римлян. Вскоре слышен был только страшный гул от ударов по щитам, лязг мечей и дикие вопли сражающихся.

Сражение длилось около получаса с равным ожесточением и равным мужеством, но римлян было значительно меньше, чем гладиаторов, и они не в силах были долго противостоять страшному натиску восставших. Вскоре легионеры Фурия, теснимые со всех сторон, стали отступать. В этот момент из засады появился Крикс со своим вторым легионом. В одно мгновение римляне были окружены, атакованы с тыла и флангов, ряды их смешались, они дрогнули и в беспорядке бросились бежать. Не многим удалось спастись, большая часть римлян оказалась замкнутой в кольцо и погибла смертью храбрых; одним из первых среди них пал Фурий. Так менее чем за два часа закончилась эта битва, которую с большим основанием можно было бы назвать резней под Казилином.

На следующий день после этой новой победы, которую гладиаторы одержали, понеся незначительные потери по сравнению с римлянами, ибо те почти все погибли, Спартак, не теряя времени, свернул свой лагерь у Казилина и труднейшими переходами, преодолев отроги Апеннин, пройдя через Калы, направился к Теану Сидицинскому и под вечер прибыл туда. Его легионы были утомлены долгим переходом. Расположившись лагерем немного выше Теана, в нескольких милях от него, он отправил туда кавалерию с целью получить сведения о преторе Публии Варинии, который, по расчетам Спартака, должен был пройти здесь дня два-три назад, направляясь в Аллифы.

Из сообщений возвратившихся разведчиков Спартак заключил, что он не ошибся в своих расчетах: Публий Вариний вышел из Теана в Аллифы только накануне.

После длительного размышления, взвесив все преимущества, которые давала ему одержанная накануне победа, а также учитывая выгоды своих позиций в районе Теана Сидицинского, Спартак предпочел пойти наперерез претору Варинию и вступить с ним в бой до того, как к римлянам подойдут подкрепления от городов и союзников, потому что тогда победа над когортами претора далась бы труднее. Итак, на следующий день фракиец оставил Теан Сидицинский и двинулся по правому берегу Вултурна к Кавдинскому ущелью; он прибыл туда через восемь часов и расположился лагерем на берегу реки. На следующее утро он приказал срубить множество толстых деревьев и перебросить бревна через речку, которая в это время года всегда мелела; по этому мосту он переправил своих воинов на левый берег, занял неподалеку от Кавдинских гор ключевую позицию, господствовавшую над Латинской дорогой, и стал поджидать врага.

Римляне не замедлили явиться; в полдень следующего дня со стороны Аллиф, на возвышенностях, обрамлявших долину Вултурна, напротив Кавдинских гор, показались когорты Публия Вариния. Спартак уже успел расположить свои войска для атаки, и вскоре началось сражение. Жестокий и кровопролитный бой длился до самого вечера. Римляне сражались храбро и делали все, что могли, но на закате солнца они потерпели полное поражение и отступили в беспорядке. Первой бросилась их преследовать пехота гладиаторов, которая, врубаясь в ряды бегущих римлян, уничтожала их; пехота гналась за отступающими, пока римляне, у которых от страха как будто выросли крылья, не оставили своих преследователей далеко позади. Тогда Спартак приказал трубить отбой, и едва только пехота покинула поле битвы, как кавалерия гладиаторов кинулась во весь опор за толпами беглецов и принялась уничтожать их.

Свыше двух тысяч легионеров погибло в этой роковой для римлян битве при Кавдинском ущелье. Более тысячи пятисот было ранено, в том числе сам Вариний и его трибуны: Коссиний, Фабий Максим и Бибул. Большая часть раненых попала в руки победителей, но Спартак, разоружив их, отпустил на свободу; он решил, пока на его стороне не окажется большого количества городов, не брать пленных, ибо присутствие их в лагере при известных обстоятельствах могло оказаться опасным. Гладиаторы в этом сражении тоже понесли немалые потери: погибло свыше двухсот пятидесяти человек; ранено было чуть ли не вдвое больше.

В великом унынии и отчаянии явился Публий Вариний в Аллифы и за ночь собрал там, сколько мог, бежавших; здесь же он услышал роковую весть о гибели своего квестора. Опасаясь нового нападения победителя, которому он не мог бы противостоять, проклиная всех богов неба и ада, свою злосчастную судьбу и ненавистного гладиатора, Вариний быстрым маршем двинулся по труднопроходимым дорогам среди ущелий Апеннин, ушел из Кампаньи и, вступив в Самний, поспешил укрыться в Бовиане.

Две блестящие победы, одержанные Спартаком за три дня, прославили его войско. Имя его сделалось еще более грозным и прогремело по всей Южной Италии.

Не теряя напрасно времени, фракиец спустился из Кавдинского ущелья до Кавдия и встретился там с Брезовиром – гладиатором-галлом, с которым читатели уже познакомились в связи с событиями, происшедшими в таверне Венеры Либитины в Риме в тот самый день, когда Союз угнетенных присудил к смерти отпущенника Гая Верреса, шпионившего за гладиаторами. Брезовир с пятьюдесятью товарищами бежал из Капуи в лагерь Спартака.

По совету Брезовира фракиец решил осуществить смелый маневр, рассчитывая таким способом беспрепятственно вывести из Капуи пять тысяч гладиаторов, еще остававшихся в школе Лентула Батиата.

Через три дня после сражения у Кавдинского ущелья Спартак во главе своих десяти тысяч воинов появился у стен Капуи; он отправил в город глашатая, требуя, чтобы префект и сенат беспрепятственно выпустили из города пять тысяч гладиаторов, находящихся в школе Лентула; в случае же, если власти откажутся выполнить это требование, Спартак угрожал, что начнет штурм города, завладеет им силой, предаст его огню и мечу и уничтожит всех жителей города, невзирая на возраст и пол.

Весть о победах Спартака, приукрашенная молвой, уже дошла до Капуи и повергла ее жителей в страх. Появление грозного врага у ворот города вселило ужас в души капуанцев; требования и угрозы Спартака довершили дело – всех охватила паника.

Сенат совещался в храме Дианы, а около храма, на Форуме, собралась огромная толпа народа. Все лавки в течение какого-нибудь получаса были заперты, женщины, распустив волосы, бросились в храмы молить богов о помощи, на улицах раздавались возгласы плебеев, которые настаивали, чтобы требования гладиаторов выполнили и тем самым избавили город от угрозы ужасной резни.

Меттий Либеон, бледный, с искаженным от страха лицом, заикаясь от волнения, изложил сенату требования Спартака. Сенаторы, бледные, как и префект, в ужасе смотрели друг на друга; никто не решался высказаться и посоветовать что-либо в такую опасную минуту.