Студент

- Венгрия воевала на стороне фашистов до конца войны, - сказал Юрка. - Там всегда был бардак. Если бы мы не ввели войска, Венгрия больше не была бы социалистической.

- А это их выбор. Народ всегда прав, - не согласился Лякса. - Почему мы вообще держали там свои войска? Мы обязаны были уйти оттуда еще в прошлом году, как только союзники вывели свои войска из Австрии.

- Меньше Голос Америки слушай. А то как Лёха сам залетишь, - строго сказал Юрка.

- Не залечу, если ты не донесешь, - пробурчал Лякса.

- Дурак ты, Лякса, - обиделся Юрка.

- Ладно, умный. Мы же разоблачили культ личности Сталина, а Матиас Ракоши - сталинист. Это он установил диктатуру и расправлялся с неугодными. Да еще насильственная коллективизация.

- Так его за это и сместили, - возразил Юрка.

- Правильно, сместили, а новый, Хагедюш, опять вернулся к сталинизму. После этого народ и стал требовать Надя, при котором жил лучше, и требовать вывода наших войск из Венгрии.

- Да не в этом дело, - не согласился Юрка. - Дело в том, что стали выступать вообще против социализма.

- А я еще раз повторю, что это их выбор.

- Выбор выбором, но есть еще высшие интересы.

- Это какие же?

- Интересы государства. Да и вообще, если б не поляки со своим прошлогодним восстанием, ничего бы и в Венгрии не произошло.

- А при чем здесь поляки? - недоуменно пожал плечами Лякса.

- Так дурные примеры заразительны. Рабочие поднялись в Познани, а Венгрия - глядя на них

- В Польше все как началось, так скоро и закончилось, а в Венгрии произошло настоящее восстание, и подавляли его наши танки... Говорят, там убитых и раненых оказалось почти две тысячи. А посадили вообще немерено. Многие с перепугу и дунули к капиталистам.

- Любая власть имеет право защищать себя от любых попыток ее сместить. Так было всегда и везде. Лично я, вообще, в принципе против всяких бунтов и революций, потому что все они бессмысленны, и от них ни пользы, ни свободы. Придут новые люди, и уже они будут защищали свою власть от тех, кто тоже хочет власти.

- А Французская революция? Она принесла свободу и сделала Францию республикой, - возразил Лякса.

Я молча слушал спор моих товарищей. В голове мелькнула фраза, которую я вслух произносить не стал: "В Париже всё по-прежнему, честные люди ходят пешком, негодяи разъезжают в каретах, только негодяи сейчас другие". Такими словами Гюго отметил какую-то вредную заварушку.

- Во-во. Республику установили, но при этом угробили больше четырех миллионов человек. Читали, знаем. Не жалели ни стариков, ни маленьких детей. И самое аморальное в том, что Гильотен, придумавший гильотину, был уважаемым ученым, доктором анатомии.

- Гильотину изобрел не Гильотен, он только предложил ее использовать, - поправил Алик.

- Да какая разница, - отмахнулся Юрка. - Где у тебя Карлейль?

- Зачем тебе Карлейль?

- А он как раз хорошо показал изнанку революции.

- Ну и что? Читал я твоего Карлейля.

- А я Володьке покажу.

Алик нехотя встал и достал из книжного шкафа книгу в сером переплете.

Это была книга английского историка Томаса Карлейля "Французская революция" Санкт-Петербургского издания 1907 года.

Юрка полистал книгу, нашел нужное место.

- Вот. Здесь говорится, как в трюмы барж заталкивали тех, кто был против нового порядка, и топили. "Но зачем жертвовать баркой? - пишет Карлейль. - Не проще ли сталкивать в воду со связанными руками и осыпать свинцовым градом всё пространство реки, пока последний из барахтающихся не пойдёт на дно?.. И маленькие дети были брошены туда, несмотря на мольбы матерей. "Это волчата, - отвечала рота Марата, - из них вырастут волки"... Вооружёнными палачами "расстреливались маленькие дети, и женщины с груд╛ными младенцами... расстреливали по 500 человек за раз..."

А по закону Робеспьера каждый гражданин обязан был донести на заговорщика, которому, конечно, отрубали голову.

- За это Робеспьера самого отправили на эшафот, - добавил Алик. - Только что ты хочешь этим сказать? Революция была буржуазная, и она не изъявляла волю народа.

- Ага, А Бастилию кто брал? Не народ?

- А что народ? Народ подбить к бунту - раз плюнуть. Главной силой все равно осталась буржуазия... Но ты же не будешь спорить, что революция во Франции утвердила новое, более демократичное общество.

- Многие историки говорят, что те же цели могли быть достигнуты и без такого большого количества жертв.

- Это Токвиль , - сказал Алик. - Это он писал, что крах Старого порядка произошёл бы и без всякой революции. Но другие историки считают, что революция принесла народу Франции освобождение от тяжёлого гнёта, чего нельзя было достичь другим путём.

Алику видно надоел этот в какой-то мере бессмысленный спор, и он сказал:

- Короче, мы пришли к истине, которая лежит посередине. А народ всегда будет недоволен властью и хотеть перемен.

- Буржуазной властью, - подняв палей вверх, значительно сказал Юрка.

- Буржуазной властью, - согласился Алик. - Народ всегда будет недоволен своей буржуазной властью.

Глава 8

У Лерана в преподавательском доме. "Руси есть веселие пити, не может без того быти ". Гуманно ли посылать собаку в Космос? Разговор с Милой о Зыцере. "Любовь зла".

Компания Валерки Покровского тусила чаще у Маши Мироновой, реже у Лерана, в институтском доме, - где жил и Зыцерь, - когда мать, Зинаида Николаевна, отсутствовала. Она иногда ездила в Москву к старшему сыну с невесткой, а чаще ходила к близкой подруге, тоже педагогу, старой одинокой женщине Иде Соломоновне, и оставалась у неё допоздна. В таких случаях, когда кто-либо спрашивал Лерана: "А где Зинаида Николаевна?", он махал рукой и говорил: "Да к Иде пошла". В их двухкомнатной квартире, состоящей из небольшого зала и совсем крохотной узкой Лерановой комнатки, в которой едва умещалась односпальная железная кровать с никелированными шарами, однотумбовый письменный стол, да книжный шкаф, так что только-только оставалось место для прохода, компания занимала зал, а спальня служила только для уединения как-то незаметно сложившейся парочки: Лерана с Ликой Токаревой. В зале тоже свободного пространства почти не оставалось, потому что много места занимал рояль, хотя он и назывался кабинетным.

При всей бедности нашей студенческой братии, у нас как-то всегда находились деньги на вино. Пили, конечно, дешевое яблочное или портвейн. Но нам не нужно было много вина, часто для настроения хватало и стакана, чтобы шумно спорить, петь под гитару студенческие песни и решать мировые проблемы. Но бывали исключения, когда вино лилось рекой. И тогда спор становился бессмысленным, мысли примитивными, песни не пелись, а стихи не читались. Мне это не нравилось, и я старался поскорее покинуть тусовку, которая постепенно превращалась в тупую студенческую попойку. К нашей чести, до рук и разборок типа "Ты меня уважаешь?" или "А ты кто такой?" дело никогда не доходило и, в конце концов, все мирно расходились.

Только что вслед за первым спутником к дню 40-летия революции запустили второй искусственный спутник Земли, но уже с животным на борту. О цели запуска написали, что этот эксперимент должен доказать возможность существования живого существа в условиях космического полета, а также писали, что собака по имени Лайка чувствует себя хорошо.

У Лерана по этому поводу завели пустой спор, гуманно или не гуманно посылать в космос собаку, зная, что ее ждет верная смерть.

- Как можно было отправлять в Космос живое существо, зная, что оно погибнет? - со слезой в голосе сказала Маша Миронова.

- Бедная собачка, - согласилась с ней Мила Корнеева.

- А что, нужно было бы отправить на верную смерть в космос человека? - не согласился Валерка Покровский.