Душа в наследство

Я поняла, что мистер Уайлд слишком тактичен, чтобы обсуждать подобные темы. И ещё раз поразилась верности и преданности прислуги деда. Даже после его смерти они уважали его, а это дорогого стоит.

- А Флип? Он кто такой?

— Мистер Бреннон очень горевал после кончины вашего батюшки, — от очередного упоминания о вымышленной смерти папы, чай встал комом в горле, — тогда он и взял себе на воспитание сиротку Флипа. Мистер Бреннон обучал его грамоте, счёту, и даже магии, хотя дар у парнишки посредственный.

— А у меня и вовсе его нет, — проговорила я, поймав себя на том, что пальцы снова отбивают нехитрую мелодию по столешнице. Помнится, когда-то папа горевал, что не имеет такого уровня дара, как у деда: он всё хотел доказать отцу, что чего- то стоит, а с магией, по его мнению, это было бы проще.

- Вы уверены, мисс Катарина? — прищурившись, поинтересовался дворецкий.

— Абсолютно, — горько усмехнулась я. — Когда мне было пятнадцать, я хотела стать пифией. Видения приходили регулярно и довольно отчётливо, но в Институте Магических Искусств надо мной лишь посмеялись, сказав, что такие видения бывают у каждого десятого, а истинная пифия должна обладать более сильным даром.

- И вы увлеклись ядами?

- И я решила учиться тому, что казалось интересным.

- Вам до сих пор интересно? — с улыбкой спросил дворецкий.

- Ни капли не жалею, что так вышло. Кажется, именно это моё призвание.

- Ваш дедушка гордился вами. Да и отец гордился бы, если бы был жив, -

сообщил мистер Уайлд. Возникло дикое желание позвонить папе и спросить, как он. Нет, сомнений в том, что отец жив, у меня не было, но постоянные разговоры о его смерти пугали.

— Мисс Ломаш, — внезапно окликнули меня. Мы с мистером Уайлдом синхронно обернулись, чтобы увидеть мужчину, сопровождающего памятного следователя.

- Мистер Уотсон хотел бы задать вам пару вопросов.

Я поспешно поставила чашку, поднялась, оправила складки платья и медленно, стараясь не суетиться, проследовала за мужчиной.

— Не волнуйтесь, мисс Ломаш, это всего лишь пара вопросов, — почему-то проговорил он.

— Я не волнуюсь, мне нечего скрывать, — гордо ответила я. Мы вошли в тот же зал, где оглашали завещание. Миссис Остин здесь уже не было, только следователь, я и этот неизвестный мужчина.

— Я забыл представиться, — словно прочёл мои мысли короткостриженый блондин, сопровождавший меня, — я младший помощник мистера Уотсона, Кларенс Деш.

Я учтиво кивнула и присела на отодвинутый для меня стул.

- Вы готовы к беседе, мисс Ломаш? — поинтересовался следователь.

- Всецело.

- Когда вы приехали в Меренск?

- Вчера, около полуночи, — припомнив, ответила я.

Следователь что-то активно помечал в блокноте, загородив его от меня рукой. Жаль, что нельзя разобрать написанного. Мне было очень любопытно узнать, кто мог убить деда в его собственном доме. А как я уже выяснила из услышанных кое-где обрывков фраз и слов дворецкого, мистера Бреннона отравили именно здесь. Выходит, кто-то из своих. Выглядело это жутко, особенно на фоне общего уважения прислуги.

- Какие отношения были у вас с покойным?

- Холодные, — машинально ответила я.

- Знали ли вы, что жизни вашего родственника угрожает опасность?

- Нет.

Странные вопросы нервировали, создавалось впечатление, что мистер Уотсон пытается вывести меня на чистую воду, подобно преступнику.

- Верно ли, что вы занимаетесь изготовлением ядов?

— И этим в том числе, — ответила я и, поймав недовольный взгляд следователя, исправилась: — верно.

- И вы в курсе, что мистера Бреннона отравили?

- Я слышала об этом.

Следователь вдруг отложил ручку и, откинувшись на спинку стула, окинул меня

цепким, проницательным взглядом. Он скрестил руки на груди и выглядел расслабленным. Я знала этот приём, им довольно часто пользовались патрульные на допросах. Имитация дружеской, расслабленной беседы. Допрашиваемый видит, что следователь спокоен, и сам теряет бдительность. На меня это не действовало, но и скрывать мне нечего.

- А знаете ли вы, каким ядом отравили мистера Бреннона?

- Контрантом.

— Видите ли, по данным базы совета магов Диосты, этот яд изобрела некая мисс Катарина Ломаш, верно?

— Да, это моя разработка, — ответила я. Никогда не думала, что кому-то придёт в голову использовать контрант как средство для убийства. Ведь для того, чтобы убить этим видом яда, необходимо ввести его прямо в кровь, да ещё и в нешуточном количестве!

— Может быть, вы расскажете нам, как, казалось бы безвредным средством от мавочного паразита, можно убить?

— Если взять большую дозу, думаю, капель сто, и ввести внутривенно, для прямого попадания в кровь, то исход вполне может стать летальным, — озвучила свои размышления. Другого метода убийства этим ядом я просто не представляла. Разве что налить полную ванную контранта и утопиться в ней, но и смерть будет от удушья,

а не от яда.

Следователь слушал жадно, но по-прежнему не возобновлял запись, продолжая имитировать дружескую беседу.

— Полагаю, при таком способе убийства лучше выбирать крупные вены? — поинтересовался он.

— Лучше даже артерии, — подумав, ответила я. — Например, сонную или бедренную — идеально.

Следователь кивал в такт моим размышлениям, и едва я закончила, вернулся к записям, тем не менее продолжив расспросы.

- Вы сказали, что у вас были холодные отношения, насколько?

- Мы не общались.

- Вообще?

— Недавно он написал мне письмо с просьбой приехать, я ответила не в самой вежливой форме.

— Это письмо написали вы? — мистер Уотсон продемонстрировал развёрнутый лист бумаги, исписанный моим почерком.

— Это, — опустив глаза, ответила я. Как ни старалась сохранять на лице вежливую приветливо-пренебрежительную улыбку, периодически она ускользала, выпуская истинные эмоции. Страх, волнение, стыд от того, что кто-то читал моё послание деду, недостойное настоящей леди.

- Через два дня после вашего ответа его убили, — констатировал следователь. — Знали ли вы, что стали основной наследницей?

- Не подозревала.

- Обрадовались? — с ухмылкой спросил он, снова оторвавшись от бумаг.

— Как вы могли такое подумать?! — возмущённо воскликнула я. — Да, я не могу сказать, что убита горем, но радоваться чьей-то смерти из-за наследства?

- Чьему-то убийству, — неожиданно поправил мистер Уотсон.

- Что? — недоумённо переспросила я.

— Вы сказали радоваться смерти, я поправил вас. Вы могли бы радоваться убийству мистера Бреннона.

Больше всего мне хотелось сейчас влепить мистеру Уотсону звонкую пощёчину, чтобы сбить с его лица эту самодовольную улыбку и немного отрезвить. Впервые в жизни пожалела, что нельзя бить патрульных. В душе всё кипело, но внешне я оставалась невозмутима, продолжая чуть снисходительно улыбаться.

- Нет, я не рада убийству деда.

- Почему, вы ведь получили состояние? — искренне удивился следователь.

- Мне не было нужно его состояние, ни раньше, ни сейчас.

Следователь задумчиво хмыкнул.

— Вы прекрасно держитесь и ведёте себя, как леди, нужно отдать вам должное. Но, мисс Ломаш, я знаю, что вы живёте небогато. Снимаете комнату, а ваша одежда

выглядит великолепно, но она дешевая.

Щёки опалило жаром, и я еле сдерживалась, чтобы не закричать или разрыдаться.

— Я одеваюсь так, как могу себе позволить, — отчеканила я. — У вас есть ещё вопросы?

— Пока нет, — растягивая слова, ответил мистер Уотсон, — вы и так нам очень помогли.

Я поднялась и, не прощаясь, покинула зал. Шла медленно, чеканя шаг — не хотелось, чтобы создалось впечатление побега. Мне не от чего убегать. Следом за мной, как оказалось, направился мистер Деш, нагнавший меня уже в коридоре.

- Не злитесь на него, он не хотел обидеть, — дружелюбно проговорил блондин.

Хоть внешне мистер Уотсон был изумительно-прекрасен, мистер Деш

определённо был более приятным человеком и собеседником.