Душа в наследство

Светлана Шумовская. Душа в наследство

ПРОЛОГ

За массивным, отполированным до блеска столом сидел мужчина. Он уже не был молод и красив как в былые времена, но до сих пор отличался крепким телосложением и проницательным, цепким взглядом. Виски его посеребрила частая седина, на лбу залегли глубокие борозды морщин, и зрение уже подводило, заставляя носить ненавистное пенсне.

На столе лежали бумаги и стояло несколько портретов в тяжёлых золотых рамах, инкрустированных драгоценными камнями. С одного из них на мужчину смотрел молодой человек с огромными серыми глазами, с другого беловолосая малышка с украшенным веснушками личиком.

Мужчина перебирал корреспонденцию, отдельно складывая счета, письма, газеты. Под потолком сияло два крупных магических шара, создавая атмосферу полумрака, а в углу уютно потрескивал камин.

Он был встревожен, открывая каждый новый конверт с затаённым чувством ужаса поселившимся в сердце много лет назад. Неужели кто-то узнал? Неужели один из его старинных друзей проболтался?

Стук в дверь даже не заставил мужчину отвлечься от бумаг.

— Входите, — спокойно позволил он, продолжая перебирать почту.

Дверь скрипнула, но вошедший молчал, что заставило мистера Бреннона поднять голову.

— А, это ты, — проговорил он, — удачно, что зашёл. Выпьем по бокалу Шаргонского?

— Конечно, мистер Бреннон, — согласился басовитый мужской голос. — Я кое-что нашёл по интересующему вас вопросу.

Мужчина мгновенно отложил бумаги и жадно посмотрел на позднего визитёра.

— Удалось выяснить кто писал те письма?

— Есть некоторые подозрения. Но я хотел бы ещё раз взглянуть на одно из них.

Мистер Бреннон махнул рукой, подзывая гостя к себе и открыв ящик стола, торопливо извлёк потрёпанный лист бумаги. Визитёр встал за его спиной и чуть наклонился, чтобы лучше рассмотреть узловатые буквы.

— Вот это последнее, пришло вчера. То чего они хотят, я спрятал надёжно!

— А чего они хотят, мистер Бреннон? — гипнотизируя голосом, спросил визитёр.

— Я не могу сказать, но там где я спрятал это, среди мёртвых, им не найти! — окончательно разволновался пожилой человек. — Эта вещь уйдёт со мной на тот свет!

— Среди мёртвых, — задумчиво протянул басовитый голос.

— Именно! — воскликнул герой трёхлетней войны и почтенный житель Меренска. — Что ещё ты хотел узнать?

— Пожалуй, я узнал достаточно, — проговорил визитёр, и шею мистера Бреннона обожгло резкой болью.

— Что? — нелепо прохрипел он и обмяк, уронив голову на стол.

— А я ведь предупреждал, старик, я предупреждал, — закрывая уже невидящие глаза мужчины, пробормотал поздний визитёр.

Молодой мужчина аккуратно отряхнул блестящий латунный шприц, и завернув его в белоснежный платок, спрятал в кармане. Рука, затянутая в черную перчатку из тонкой кожи, аккуратно вытащила из-под головы старика письмо, и мужчина, насвистывая покинул кабинет мистера Бреннона, оставив его безжизненное тело в одиночестве испытывать последнюю предсмертную судорогу.

ГЛАВА 1

— Масс Ломаш, для вас пришёл запрос от ночного патруля, — в лабораторию вошла секретарь, миссис Томсон, и положила на мой стол лист гербовой бумаги ночных стражей правопорядка.

Мне пришлось отложить инструмент и снять перчатки, чтобы взять бумагу и бегло пробежаться по ней взглядом.

— Ответ уже готов, — я открыла ящик стола и извлекла запечатанный конверт. Этого запроса я ожидала. Дело в том, что на этой неделе патруль как раз расследовал отравление одной из дам, старейшин древнего рода. Мне были переданы образцы крови покойной, для определения состава яда, и когда результаты были готовы, я сразу же написала ответ. Я протянула конверт секретарю, но миссис Томсон не спешила уходить.

— Что-то ещё? — поинтересовалась я.

— Письмо от вашего деда, — нерешительно проговорила женщина, — его сразу жечь?

Я призадумалась. Это уже второе послание за последний месяц и это странно, потому что за всю мою жизнь, ни много, ни мало — двадцать семь лет, мистер Бреннон, писал мне всего трижды, и последние два раза с перерывом всего в три дня. В прошлом письме, родственник писал, что хочет увидеть меня в своём доме, чтобы оформить завещание. То ли мистер Бреннон собрался умирать, то ли старческая хандра, но в письме значилось, что старик желает переписать на меня всё своё состояние. То письмо было сожжено сразу же после прочтения, и после этого я приказала секретарю поступать так же с любой корреспонденцией из Меренска. Сильно сомневаясь, что таковая будет, потому что на предыдущее я ответила. Да ещё как! На бумагу я вылила всю злость за мать из-за которой дед отказался от нас, за отца, которого бросил единственный родственник, за мою оборванную одежду, которую мама штопала постоянно из-за невозможности купить новую, когда у родного деда огромнейшее состояние. Не могу сказать, что я ненавидела мистера Бреннона, но полагаю, что он ненавидел меня. И всё же в последнее время меня мучают мысли о нём, нехорошие мысли.

— Я прочту, кладите на стол, — задумчиво ответила я. Нет, я не собиралась ехать к нему, и тем более что-то брать у этого человека, но в сердце была тревога, а тревога пифии, пусть и довольно слабой — повод для опасений.

Взяв конверт, я подождала пока любопытная миссис Томсон покинет лабораторию, и вскрыла его. Быстро пробежала взглядом по строкам и выронила белоснежный лист с голубым тиснением по краю.

Мистер Доминик Бреннон скончался. Мучительно, скоропостижно и неожиданно. Письмо написал его нотариус и требовал моего присутствия на оглашении завещания.

Я поднялась и подошла к шкафу, в котором хранились одноразовые кристаллы связи для экстренного общения с патрулём. Обычно я использовала их, чтобы говорить о делах, сейчас же, планировала нарушить правила. Белый кристалл завис перед лицом, ожидая приказа.

— Адам Бреннон, — я назвала имя отца.

Через мгновение кристалл засветился, образуя над собой квадратное пересечение лучей в котором появилось взволнованное лицо папы.

— Кати? — удивился родитель. — Что случилось? С тобой всё в порядке?

— Всё хорошо, пап, — улыбнулась я. Хотя уместно ли улыбаться в такой ситуации? — У меня плохие новости. Твой отец, он скончался.

На несколько секунд повисла тяжёлая пауза, но отец взял себя в руки.

— Откуда ты узнала?

— Мне пришло письмо из Меренска, — ответила я. — Меня просит приехать его нотариус.

— Выходит, старик что-то оставил для тебя.

— Не уверена, что хочу получить это, после всего того, что он с вами сделал, — скривилась я. Следователь Бреннон задумался, почесав короткую бородку.

— Ты должна поехать. Он был богат и, надеюсь, одинок. Вдруг он оставил тебе свои счета? Сможешь открыть собственную лабораторию.

— А ты? Не хочешь поехать?

— Завтра мы с мамой едем к Тёплому морю, первый отпуск за пять лет, — ухмыльнулся отец. Уверена, что это лишь предлог, но настаивать я не собиралась. Я была рада, что папа не выглядел расстроенным. Как бы велика не была его обида на родителя, думаю, всё равно узнать такое тяжело.

Мне не хотелось ехать в Меренск, но после слов папы о наследстве… Да каждый мечтает о смерти какого-то абстрактного очень богатого родственника! Почему бы и мне не помечтать о наследстве?

— Хорошо, тогда я отправлюсь сегодня же после работы, — согласилась я, — возьму с собой пару кристаллов, будь на связи.

— Хорошо, котёнок, отключаюсь, — и кристалл погас. Он был уже непригоден и оставалось только выбросить потухшую стекляшку.

Я задумчиво побарабанила пальцами по столешнице и начала устало массировать виски, откинувшись на спинку стула. Буквально неделю назад на Диосту опустился сезон дождей, который будет длиться ещё два месяца, а это значит, что добираться до Меренска мне не понравится. Я ни разу не была там и смутно представляла как добраться до одного из богатейших городков империи. Он не был большим, как столица в которой жила я, или маленьким, как Лесск, в котором остались родители. Это город из золота: богатый, полный знати и мошенников, желающих ту самую знать нагреть. Пожалуй, мне стоит съездить, хотя бы чтоб посмотреть древнейшие памятники архитектуры империи, такие как золотой дворец — парадная резиденция императора, памятник магам-заступникам, которые долгие века спасали маленькую Диосту от нашествий выходцев из других миров и, конечно, хотелось увидеть тот самый, «запаянный» тридцать лет назад, переход между мирами.