Страница 33 из 34
– Все-все. – Слепец разрезал оставшиеся веревки и аккуратно взял ее за руки. – Постарайся не кричать. По крайней мере не громко.
Массаж был как поливание рук жидким свинцом. Пылающие волны текли вдоль предплечий до локтей, а каждое прикосновение напоминало тыканье раскаленным прутом прямо в кость.
– Потише… да… хорошая девочка… попытайся шевельнуть пальцами… еще раз… одновременно двигай ногами, пусть кровь циркулирует.
Это продолжалось долго, но в конце концов мурашки в теле сделались сносными. Деана попыталась сжать кулак. Саблю еще не удержать, но, по крайней мере, она уже ощущала каждый палец отдельно и могла ими шевелить.
– Кто остался в лагере?
– Ну что ж… Полагаю, наиболее доверенные люди нашего хозяина. Он бы не оставил абы кого. Мы должны приманить их сюда по одному и убить. Правда?
– Ты опять боишься?
– Извини. – Он улыбнулся странной гримасой, не переставая массировать ее руки. – Я изучал языки, культуры и обычаи разных народов, но их способы взаимного уничтожения как-то прошли мимо меня.
– К тому же твои шутки становятся дурными. – Мурашки уже ушли, но она не отдергивала рук. То, как он к ней притрагивался, было… приятным. Им осталось еще несколько минут, а такая ласка – как капли дождя в пустыне, важна каждая.
Она осторожно села, но голова все равно закружилась. Она получила свободу. Слабая, словно младенец, жажда крутила ей кишки, не хватало оружия, а товарищами ее были слепец и ребенок, но несмотря на это Деана чувствовала себя превосходно. Возможно, свобода ее сводилась к праву выбора, от чьей руки она умрет, но это все равно свобода, свобода человека, который перестал быть связанным куском мяса, бессильным против чужого прикосновения, злых слов. Она легонько улыбнулась и аккуратно вынула руку из хватки Оменара:
– Скажи князю, чтобы он крепко зажмурился. И не открывал глаз, пока я не позволю.
– Но…
– Скажи.
Несколько слов шепотом – и парень напротив нее зажмурился и заслонился руками так отчаянно крепко, что она почти рассмеялась. Ослабила экхаар и сняла его с лица.
– Скажи ему, что он не должен двигаться.
Слепец пробормотал короткую фразу, а Деана наклонилась и запечатлела на щеках и губах молодого князя три быстрых сестринских поцелуя.
Тот скривился, и на миг казалось, что он вот-вот расплачется, а потом машинально вытер щеки рукавом. Она тихонько хихикнула:
– Знаю, это мерзко, мои кузены реагировали точно так же, когда были в твоем возрасте. Теперь – ты.
Оменара она поцеловала медленней, неспешно. Теперь, когда ее уже не бросало в дрожь от его слепых глаз, он выглядел даже симпатично. И прикосновения его были чрезвычайно ласковы. Он казался более оробевшим, чем удивленным.
– Значит ли это то, о чем я подумал?
Она не ответила, занятая надеванием экхаара. Закончила и низко поклонилась одному и второму:
– Я была голодна – вы накормили меня, я страдала от жажды – вы напоили меня. Теперь один из вас пролил кровь, чтобы меня освободить. Вы мои лаагвара – товарищи по сражению. Никто не приблизится к вашей спине, пока я буду стоять позади.
Она села и еще раз внимательно на них посмотрела. Слепец и ребенок. Если бы кто-то сказал ей, что она именно перед ними произнесет подобные слова, Деана посчитала бы такого человека дураком. Но судьба любит шутки.
– Князь уже может открыть глаза.
Он послушался, подгоняемый тихим шепотом. Что-то негромко произнес и еще раз вытер рукавом щеки.
– Князь говорит, что ты первая девушка, которая его поцеловала. И что это было хуже, чем он мог полагать, но он прощает тебе. Спрашивает еще – что теперь?
Она взглянула на узкий вход в пещеру:
– Теперь мы начнем убивать.
Деана привлекла первого бандита криком и катанием по земле в притворном безумии. Когда он наклонился над ней, освободила руки из неплотно наложенных пут и убила его – быстро, вспоров горло обсидиановым лезвием так умело, словно это был ее собственный тальхер. Второй стражник заглянул в пещеру через минуту, обеспокоенный внезапной тишиной, но у нее в руках уже была сабля. И несмотря на то что она себе обещала, умер он быстро, с оружием, которое так и не успел вытащить из ножен.
В конце концов, она не была мстительна.
В лагере они не нашли лошадей, на что она рассчитывала: бандиты забрали всех их на поиски, зато ей удалось, судорожно обыскивая шатры, обнаружить мешочек муки и еще один, наполненный сухофруктами, а также посуду для готовки и даже немаленький запас конского навоза, огниво и сухую пальмовую листву для растопки. Но всего лишь половину баклаги воды. Затхлой и горькой.
И ни капли больше.
Пещера походила на сотни окрестных дыр, столь привычных для Пальца Трупа. Словно кто-то воткнул в живую скалу широкий клинок, а потом подвигал им вправо-влево, создавая узкий проход и довольно широкую яму: достаточно удобную, чтобы они сумели разместиться там втроем. Вход она заслонила несколькими засохшими кустами, которых полно было вокруг, и потом вновь попятилась в тенистое прохладное нутро.
Убегали они весь вечер и половину ночи. Используя свет луны и звезд, она пыталась отвести их троицу подальше от лагеря, а паутина узких проходов, тропинок, расщелин и яров поглотила и спрятала их. Деана сомневалась, сумели бы даже лучшие следопыты иссарам пойти за ними: каменная почва хорошо скрывала отпечатки ног, затрудняя погоню. И все же она на всякий случай оставила несколько фальшивых следов, а если им повезет и ветер вновь задует между скалами, то и десятитысячная армия не поможет бандитам. Калед Он Берс не отпускает добычу из своих каменных лап.
Она попыталась избавиться от этих мыслей.
Позже они остановились. Были слишком ослаблены, чтобы идти всю ночь, отдых позволил бы им накопить силы. Деана пыталась держать на запад, сама не зная почему: единственной причиной, пожалуй, оставалось то, что с запада три дня назад прилетел ветер, а судя по количеству песка, который он принес, зародился он над барханами открытой пустыни. Естественно, ветер мог миновать и сотни миль, прежде чем ворвался между скалами Пальца Трупа, но направление это было настолько же хорошим, как и любое другое, а кроме того, поставить перед собой хоть какую-то цель гарантировало, что они не будут ходить кругами и не попадут в руки похитителей вновь. Лучше уж поджариться на скалистой сковородке пустыни.
Потому что именно это их и ожидало, если они каким-то чудом не найдут питья. У них была еда, запас топлива и одеяла на ночь, но в баклаге осталось, может, полкварты воды. После короткого отдыха они шли почти до рассвета, потом сделали еще одну передышку, съели часть припасов, выпили по половине кубка воды и отправились дальше. Только рассветное солнце заставило их искать убежище. А поскольку даже глубокие яры не гарантировали укрытия от льющегося с неба жара, они спрятались в пещере.
Деана легла на холодном камне, закуталась в плед и кисло улыбнулась. Возможно, уже скоро они пожалеют, что сбежали. Если бандиты и правда нашли тайник с припасами, в их лагере было бы больше шансов выжить. Единственный шанс. Но если бы не нашли – она и Оменар оказались бы уже мертвы. Как бы там ни было, они получили свободу, она же знала наверняка, что никогда больше не позволит себя связать.
– Спишь? – Шепот мужчины вырвал ее из задумчивости.
– Нет. Думаю. Ты слышал что-нибудь ночью?
– И что я должен был слышать?
– Погоню. Крики, свист, топот лошадей.
Он фыркнул:
– Они бы так не поступили. Будь я на месте главаря, наверняка не послал бы людей бегать ночью вслепую в этом лабиринте. Осмотрев тела, он легко мог понять, как давно мы сбежали. Знал бы: единственное, чего он добьется, – затопчет все следы. Нет, я бы подождал рассвета и тогда бы выступил. Они верхом, мы – пешком, легко наверстают потерянное время. Кроме того, наверняка пришлось бы сперва навести порядок: люди любят бунтовать, когда атаман в чем-то ошибется. Но сейчас… Как далеко мы ушли?