Страница 32 из 34
Молитва тех, кому уже нечего терять и кто рассчитывает на чудо.
Посовещавшись, бандиты затолкали Деану в какую-то расщелину, настолько тесную, что она не могла даже развернуться, а слыша, как они начинают рассаживаться по лошадям, Деана едва не закричала. Даже нож был милосердней, чем оставлять ее здесь, чтобы она умерла от жажды. Но нет, скоро она услышала потрескивание огня и звон посуды. Они поставили лагерь, а часть вновь отправилась на поиски. Проваливаясь в полный дрожи и видений сон, Деана впервые искренне желала им удачи.
Утро принесло благословенное тепло, разогнавшее ночной холод. Деана вся задеревенела и замерзла, горло и язык ее пересохли, словно мочало. Естественно, вечером она не получила и глотка воды, но, к ее удивлению, прежде чем ее вскинули в седло, старый невольник подошел, поднял, зажмурившись, ее экхаар и приложил к губам Деаны глиняный кубок.
– Пей, – пробормотал он тихо – как ни странно, на меекхе. – Потихоньку, потому что больше ты сегодня не получишь.
Вода была теплой и отдавала горечью. Деана после первого глотка отдернула голову.
– Что это?
Старик улыбнулся:
– Я добавил трав, что уменьшат жажду и удержат воду внутри. – Он сделал большой глоток из кубка. – Видишь, это не яд. Но больше ты не получишь до самого вечера, а потому – пей.
Она выпила и, когда он вернул ее повязку на место, поблагодарила его кивком. Старик не ответил.
Палец Трупа поглотил их на долгие часы. Скальные стены плыли вокруг отряда со скоростью идущих шагом лошадей. Похоже, бандиты не хотели мучить животных, разве что по двое-трое отрывались от главной колонны, чтобы галопом исчезнуть в одном из боковых ходов.
Продолжали искать свои спрятанные припасы. И что хуже – дорогу.
Ближе к полудню они сделали остановку, поскольку, несмотря на лежащую между скалами тень, путешествие стало мучительным для людей и лошадей. И Деана впервые заметила изменение в том, как смотрели на нее бандиты. Началось. Один или двое даже подошли к молодому атаману и заговорили, указывая на нее красноречивыми жестами. Он отослал их прочь, но она знала, что утром их придет пятеро, а послезавтра – все.
Жажда – самый безжалостный советчик.
Как и было обещано, до самого вечера она больше не получила воды, и лишь в сумерках слепой переводчик напоил ее половиной кубка горького отвара. Они не говорили, потому что двое бандитов сразу же оттащили его, а потом быстро и грубо проверили ее путы, не отказав себе в удовольствии пощупать и пощипать Деану.
Цена ее уменьшалась с каждым часом.
На следующий день она получила только четверть кубка отвара, горького, словно братоубийственный удар в спину, а перед тем как отправиться в путь, бандиты зарезали всех заводных лошадей вместе с той, на которой ехала и Деана. Ее привязали к лошади невольника и погнали вперед.
Если бы они не продолжали двигаться шагом, она, вероятно, не дожила бы и до полудня.
Потом на нее пожалели даже столько воды, чтобы она могла хотя бы смочить губы, зато стянули путы тщательней, чем обычно, снова завязали ей глаза и вбросили вместе с князем и его слугой в небольшую пещерку. Снаружи Деана слышала суету и перекрикивания.
А потом там сделалось тихо.
– Ищут.
Шепот Оменара прозвучал хрипло, сухо. Она не повернула головы, не желая расходовать силы.
– Они почти уверены, что их укрытие где-то поблизости, нашли нечто, что выглядит как остатки знака… но неверное, затертое… Знаешь, что это значит?
Думать ей было сейчас непросто, но эта загадка оказалась легкой:
– Не они оставили эти припасы… кто-то другой… они просто знали, как читать знаки.
– Да. Много людей впутано в это безумие. Но… Если они найдут воду, мы спасены.
– А если нет?
Тишина. Он даже не шевельнулся.
– Князь стоит столько, чтобы сохранять ему жизнь любой ценой. Остальные – нет.
– Завтра… – прохрипела она. – Завтра утром, а может, даже нынче вечером они придут за мной.
– Верно. Мне не дали для тебя воды. И запретили приближаться.
– Вас не связали?
Он тихо, с мрачный отчаянием, рассмеялся:
– Слепец не опасен, ребенок не сбежит один. Они лишь тебе выказывают уважение.
Она бы сплюнула, если б было чем.
– Уважение. Будь у меня свободны руки…
– И что тогда? – Молчание сделалось невыносимым. – Со сколькими бы ты справилась? Если тебя развязать и дать шанс?
У нее не было сил даже смеяться:
– Развязать? Ты видел эти узлы? Будешь распутывать их половину дня.
– Ответь.
Она сделала несколько глубоких вдохов, отыскала внутреннее пламя. Сани все еще ярился в ней, довольно просто было потянуться за ним.
– Голыми руками… одного. Потом у меня уже будет оружие.
Услышала, как он шевельнулся.
– А потом? Когда добудешь оружие, а то и коня? Что сделаешь?
Деана поняла, о чем он спрашивает:
– Я не оставлю вас. Клянусь.
Он глубоко вздохнул:
– Знаю… верю тебе… Но еще рано. Близятся самые жаркие часы… они скоро вернутся.
Он был прав: не прошло и получаса, а в лагере забили копыта, заорали дикие голоса. Бандиты вернулись радостные и возбужденные. Она не знала, радоваться или бояться.
– Они нашли след второго знака. – Оменар пробормотал слова осторожно, будто полагая, что их кто-то подслушивает. – Но проход замел ветер. Теперь слишком жарко, чтобы его откапывать, сделают это через несколько часов.
Он замолчал на минутку:
– Они довольны… и уверены… и… – Он вдруг замолчал, колеблясь.
Ну конечно. Рискнем ли мы бежать, если вечером у нас снова появятся запасы воды, а мы опять станем ценны для бандитов? А у тех будет вода, без которой мы не выживем. Она сжала зубы. Нет уж, ни один козлиный говнюк к ней больше не притронется.
– Насколько быстро сумеешь меня развязать?
– За несколько минут.
Удивил: ремни, ее связавшие, походили на железные кандалы. Но если уж он так говорит…
– Хорошо, я тебе верю. Но они связали меня крепко. Ладони затекли. Мне понадобится время…
– Мы дадим тебе время и разомнем тебе ладони… Ты уверена?
– Да. А ты? Рискнешь жизнью своего князя?
– Да. Кровь Огня не станет… Нет, скажу иначе. Такова его воля. И все. А теперь постарайся уснуть.
Она хотела насмешливо фыркнуть, но вдруг почувствовала, как покидает ее напряжение. Решение принято, и это оказалось словно бальзам, снимающий любую боль. Что бы ни случилось, у нее появится шанс. Деана прикрыла глаза.
Она почувствовала прикосновение: легкое, словно крылышки бабочки. Маленькие руки сняли повязку с ее глаз. Переводчик и мальчик уже сидели рядом, и ей показалось, что оба напряженно в нее всматриваются, хотя у одного глаза были прикрыты бельмом.
– Время. Сейчас или никогда, – прошептал слепец.
– Сколько их осталось?
– Двое. Прочие выехали час назад. Если я правильно понял, будут заняты до самой ночи.
– Ты правда сумеешь развязать меня так быстро?
Она перевернулась на бок, показывая стянутые руки. Ременные узлы стали похожи на камень.
А мальчишка открыл рот и сплюнул на землю нечто похожее на черную стеклянную чешуйку в два пальца шириной. Откашлялся, сплюнул снова, кровью, сунул палец в рот и, кривясь, ощупал щеки. Обронил несколько коротких злых слов.
– Мы нашли это на вчерашней стоянке и спрятали – и, как видишь, спрятали хорошо. Князь утверждает, что это был самый длинный день в его жизни и что ты должна ему серьезную услугу. – Оменар мигом нащупал кусочек стекла и приступил к перерезанию пут. – Но, говоря по правде, он впервые в жизни так долго просидел тихо.
– И все это он сказал в одной фразе?
– Верно. Помни, что он князь, а потому ему нет нужды тратить столько слов, сколько тратит простой смертный.
Она засмеялась бы, если б сумела, но как раз в этот момент ремни, стягивающие ее запястья, сдались, и впервые за много часов кровь беспрепятственно начала поступать к ладоням. Словно кто-то сунул ее руки в муравейник.