Камертон

Этот образ повторялся и в других вариациях: гномоподобные человечки молчаливые в молчаливом мире прорывались сквозь это «немое кино» извлекая из недр земли разноцветные кристаллы, с помощью которых, мир вокруг начинал покрываться витиеватыми лианами звуков, тресков и щелчков. Многие века легенд и эпосов пролетели перед глазами Феонина. Со скоростью света… Он начал ощущать огромное чувство тяжести от обилия информации, но отвести глаза он не мог, перестать слушать голос тоже, как в кошмарном сне, в котором тщетно пытаешься проснуться.

– Краткий курс мифологического эпоса закончен. Теперь перейдем к историческому пласту эволюционной биологии тех рас, которые принимают научное мировоззрение.

Частота видений уменьшилась, и перед ним возникло странное зеленоватое свечение. Два солнца на небе светили почти одинаково, но их свет, проходя через богатую серой атмосферу, приобретал странный холодный оттенок. Феонин увидел группу существ, напоминающих Олобуса-Нрифа. Скорее они были абсолютно идентичны ему, без существенных отличий. Впрочем, при первой встрече с монголоидами у него тоже было такое обманчивое обобщение мозга, и только проработав несколько недель с ними, он понял, насколько оно ошибочно.

– Траурная церемония аскионов, – пояснял диктор, – величайший праздник для соплеменников. Правда по лишенным эмоций полуразложившимся лицам, было трудно понять, ликуют они или скорбят. Феонин отметил, что картины, которые он наблюдал, напоминали все же сновидения, потому что сфокусироваться более конкретно на какой-либо детали было трудно. Скорее всего, он наблюдал удивительную видеозапись, полученную непосредственно с нейронов головного мозга.

– Почивший покинул этот сектор реальности и отправился в новые измерения. Но весь его бесценный жизненный опыт, по обычаю наших предков станет нашим общим достоянием,– один из аскионов подошел к покойному и опустил свою когтистую жилистую руку ему на череп. – Воссоединение начинается! Прошу сосредоточится во избежание психических перегрузок. Перед нами один из величайших мудрецов нашего рода. Как и все мы…

Из глаз покойника заструился фиолетовый свет; тот же самый процесс начался вначале у стоявшего рядом с ним аскиона, а затем и у всей группы существ.

***

Феонин увидел перед собой полотно из мерцающих узоров, они были настолько разнообразны, что счета им казалось, не было. Не сразу он понял, что эти загогулинки и закорючки все же повторяются. Затем голос начал произносить короткие звуки на тарабарском. При этом каждый символ начинал светиться и клонироваться, приближаясь к зрителю. Таким образом, все это полотно становилось не двухмерным, а трехмерным. Вся эта цифровая матрица ритмично пульсировала в такт голосовых напевов голоса диктора. Этот процесс длился бесконечно… Феонин чувствовал, как мозг начинает противиться такому количеству информации впихиваемой в него неестественным образом. Мелодический ритм, который пронизывал каждую языковую группу, по нему можно было, даже не вникая в смысл, распознать психологический тип культуры, в зависимости от его порывистости, тягучести, наличия пауз и сочетания гласных и глухих звуков. Это знание накладывалось на видимые им только что пейзажи неизвестных ландшафтов. Вскоре понимание начало распространятся и на сами символы – они складывались в слоги, слова, предложения, поэмы и эпосы… Передозировка…

– Эй, просыпайся! – Анета легонько потрясла его. – Ты целых пять минут завис. Скорее всего, я тебе с дозой переборщила. Все в порядке?

Феонин, молча, показал на окно, затем перевел указательный палец на бутылку водки, прихваченную ими из бара.

– Мы выпьем по паре рюмок, и посмотрим открытый космос. Я уже видела его на прошлой работе, – добавила она, идя к столу и беря бутылку. – Но у тебя конкретный перебор с информацией. Слава Иисусу у нас есть два выбора.

– Инн-ка… Какие? – промычал Феонин чувствуя дрожь во всем теле.

– Либо сутки провести в состоянии близкому к жесткому бодуну либо принять камертон. Я бы тебе компанию составила, а?

Феонин попытался произнести пару слов, он даже хотел блеснуть и сказать что-нибудь на чешском диалекте Наций Севера, но вместо этого издал бессвязные пищащие звуки на ганимедском.

– Ты пока лишний раз рот не открывай, – наставляла его девушка, – для лишних разговоров конечно, не для всего остального. Пусть информация спокойно структурируется в твоем мозгу. Не тревожь эти библиотеки памяти до момента их полного упорядочивания. Ты почувствуешь этот момент.

Они устроились на диване у круглого окошка. Холодный космос напоминал невидимого древнего ящера, шкура которого блестела мириадами искорок-чешуек. Откуда в голове землянина могла появиться подобная метафора? Неужели Шумерскому астроному при первом знакомстве с млечным путем пришло в голову именно это сравнение? Являлась ли эта идея порождением подсознательного внутри человека или она была занесена извне? Впрочем, это не так уж и важно, ведь Хаос лежит в фундаменте и того и другого. Космогоническое чудовище являлось праматерью вселенной, плотью, разорванной на части теми неизвестными силами, которые мы по наивности своей сейчас называем гравитационными законами. Из тела ее образовывались окружные и спиралевидные галактики, планетарные системы начинали кружиться вокруг звезд. Светила и планеты все более уплотнялись из облаков газовых облаков – так призраки превращались в живых гигантов. Феонин выпил водки, и не мог оторвать глаз от этого бескрайнего океана. Космическая ночь окутывала его сознание. Кем же он являлся по отношении к ней? Чужаком, привыкшим к земной атмосфере, любовно фильтрующий этот загадочный звездный свет? Страшно было осознавать, что он был частью этого таинственного пространства, он был рожден из него. Оно вовсе ему не чуждо. Неужели волей случая, он оказался способным услышать его зов? Зов космоса.

– Жалко, что остался только этот мийосовый сок. Надо бы на пропускном пункте из солнечной системы купить земных продуктов, эти абсолютно идентичные аналоги, как утверждал капитан, вовсе не так уж и хороши, – Анета попыталась прижаться к Феонину, но тот аккуратно отодвинулся.

– Дух захватывает как красиво, – ответил Феонин и понял, что ведет не совсем правильную игру по отношению к этой девушке. В его интересах было не расстраивать ее, своим игнорированием. Он чувствовал, что она уже начинала злиться. А это могло привести к тому, что на корабле у него совсем не останется союзников. А в замкнутом пространстве, населенном странными пришельцами, стоило об этом думать. Он как можно ласковей положил руку ей на колено и немного погладил. – Неужели от этого камертона станет лучше? Что-то меня от этих всех перегрузок совсем ведет.

– А ты не думал о том, что мы его везем через всю вселенную, не ради шутки? Он определенно стоит того, чтоб быть одним из самых желаемых продуктов, – в голосе девушки снова зазвучали теплые кокетливые ноты, она определенно почувствовала, что ее чары действуют и ей от этого стало немного бодрее. Флирт для таких девиц как она, был, наверное, одним из излюбленных способов поднять самооценку, снять стресс и приятно повести время.

– Мне его Квирк-Кварк подсыпал при встрече для проверки, точнее эти гномы, что в него переодевались. И хоть я ее, похоже, прошел, но абсолютно не помню ничего. Хорошо мне было или плохо.

– Так. Тебе бы надо выучить каждого капитана поименно. Эти босорки очень обидчивы. Как и все демонята. А камертон это как секс. Вроде не понимаешь толком, что с тобой происходит, но приятно. Как наваждение, а потом хочется еще и еще,– ее глаза как-то странно заблестели. – К тому же потом ты начнешь кое-что вспоминать, у меня обычно это что-то яркое как киношка, а иногда даже как поход к толковому психологу! С углубленным психоанализом.

– Только вот есть у меня предположение, что этот психолог может быть огромным богомолом.

– Ты консервативен. Будь готов общаться и с более странными формами жизни.