Страница 2 из 74
Вместо того чтобы двигаться вперед, я стою там, в свадебном платье в стиле «русалка», а мой муж у меня на спине с моей вуалью на голове. Из-за его веса мои колени подгибаются, и чувствую жжение на щеке, когда я падаю на ковер. Его глубокий голос эхом отдается в нашей квартире, когда он истерически смеется.
— Я говорил тебе, Тростинка, — говорит он сквозь смех. — Черт, я давно хотел хороший минет, поэтому доволен нашим пари. — Мне нужно взять себя в руки несмотря на то, что мне хочется спрятаться.
Здравый смысл покидает меня, когда я оборачиваюсь к нему:
— Что? — восклицаю я, пытаясь успокоиться. — Ты проиграл.
Он отодвигается от меня, оценив мою жалкую попытку перенести его. Он начинает спорить, пока я, лежа на полу, выгляжу как жертва убийства.
— Я более чем уверен, что выиграл, милая. Ты не продержалась и секунды.
— Пари заключалось в том, чтобы ты попал в квартиру. Разве нет?
Осознавая происходящее, он отвечает:
— Черт, нет. Технически, ты не выиграла, Тростинка. Ты не перенесла меня. Ты проиграла.
— Я упала с тобой на спине, так что технически — я выиграла. Готовь свой язык.
— Черт, нет, — говорит он с улыбкой.
Он открывает дверь и прижимается ко мне. Наш смех затихает, когда он смотрит на меня своими карими глазами.
— Поскольку это наша брачная ночь, я хочу трахаться до тех пор, пока мы не сможем ходить. Что скажешь?
Мое сердце пропускает удар.
— Означает ли это, что ты спустишься ниже?
— Я не лишу тебя своего языка, моя прекрасная жена. В любом случае, я выиграл. Как и ты. А теперь снимай платье. Я умираю, как хочу увидеть, что скрывается под ним.
Вот тот самый момент, прямо сейчас. Когда мой муж, мой муж, смотрит на меня, как на единственную женщину, которую он желает. И в которой нуждается. С такой любовью, которая будет всегда. Вместе мы неуязвимы.
Наша любовь защитит нас. Мы поженились слишком молодыми, что означает лишь то, что мы влюбились в свои родственные души. Никто не сможет отнять у нас это. И это делает меня самой счастливой девушкой.
Джейс
Два месяца назад…
— Чувак, не двигайся или я снесу тебе башку.
— Слушай, я ничего не делаю. Положи пушку, развернись и проваливай.
— Назови мне причину, почему я не могу пустить тебе пулю между глаз.
Вздохнув, я поворачиваюсь к нему, держа контроллер в руке2.
— Мужик, мы в одной чертовой команде. Какой смысл это делать?
— Потому что я могу, — говорит он перед тем, как появляется красный экран, когда уничтожают моего игрока.
— Ты такой мудак.
Сидя на диване, я делаю глоток пива и хмуро смотрю на моего лучшего друга Итана. Который, судя по всему, находит все это забавным.
Мы стали друзьями еще в школе, когда играли в одной команде еще в младшей лиге. Два года назад он заменил Кайла Сандерса, кэтчера3 команды «Денвер майнерс», который не мог играть из-за разрыва мениска. Кайл так и не вернулся, поэтому Итан начал играть в основном составе. Я присоединился к нему в прошлом году, начав с позиции шорт-стопа4. Я не ожидал такого успеха и внимания прессы. Я показал себя превосходным игроком в пятидесяти пяти играх, после чего попал в список рассмотрения на звание «Новичок года»5.
Я все еще не знаю, как это произошло. Я просто делал то, что знаю и люблю.
Я получил награду и сейчас, в период межсезонья, я сижу в своей комфортной квартире в центре города.
Всего этого было бы достаточно для двадцатидвухлетнего, чтобы превратиться в зазнавшегося придурка.
Но не в моем случае.
Я всегда был простым благодарным парнем, а со своими деньгами, я всегда буду в комфорте. Я получил признание, благодаря своим стараниям.
— Знаешь почему я уделал твою жалкую задницу? — спрашивает Итан, потягивая пиво.
— Потому что ты — маленькая сучка, увидел, как я тащу всю команду?
— Нет.
Он делает еще один глоток.
В этот период у нас больше свободы в плане выпивки. Все это закончится весной.
Указывая на меня бутылкой, он продолжает:
— Потому что из-за тебя мне пришлось ехать на запад по 470-й, в час пик в пятницу, чтобы доставить тебе бензин, потому что ты водишь кусок дерьма с неисправным датчиком уровня топлива.
Это правда. Я гнал на ржавом «Джип Чероки». Дорога убивала мою машину, и я не успел добраться до станции заправки. Мне всегда нужно следить, чтобы уровень показывал не менее двадцати пяти процентов. Я как будто играл в русскую рулетку. Когда моя машина заглохла из-за движения на дорогах Денвера, у меня не было выбора, кроме как позвонить Итану.
— Мужик, я купил тебе ужин той ночью.
Перед тем как сделать глоток, Итан качает головой:
— Больше ничто не заставит меня ехать туда в час пик.
— Ну и кто ведет себя как маленькая сучка?
— Да пошел ты, — он улыбается. — Говоря об ужине, ты заказал пиццу?
— Ага.
— Ты сказал им не класть туда оливки? Знаешь же, как я ненавижу эту хрень.
Я пожимаю плечами. Уверен, что не делал этого.
— Чувак, — скулит он.
Я сдерживаю смех, когда он бьет меня в плечо.
Дзынь.
Когда я подхожу к двери, Итан говорит:
— Так что насчет оливок? Ты в курсе, как сложно их оттуда убрать.
— Их там нет. Господи, ты действительно ведешь себя как сучка.
Качая головой, я беру свой бумажник с кухонного стола и направляюсь к двери. Отсчитав нужную сумму, открываю дверь.
— Двадцать два пятьдесят, верно?
Я поднимаю голову и не замечаю ни пиццы, ни курьера. Женщина.
Не просто женщина. Ребекка.
Она была барменом в Фениксе6.
С которой у меня было много ночей с крышесносными оргазмами.
Та, с кем я был пока не перешел в высшую лигу, и пока она все не закончила.
Та, с которой я был семь месяцев назад. И теперь она стоит передо мной с выпирающим животом.
Чтоб меня.
Избегая моего взгляда, она с грустью в голосе произносит:
— Привет, Джейс.
На лбу у меня выступает пот, желудок скручивает в узел. Я сглатываю ком в горле.
Может быть только одна причина, по которой она здесь.
— Ребекка, что ты здесь делаешь?
Это тупой вопрос. И так понятно, что именно она собирается сказать, но я не могу подобрать слов.
Глядя на меня, она говорит:
— Ребенок твой.
Ага, это то, о чем я подумал. У меня пересыхает во рту, и я хватаюсь за лоб в недоумении. Мы в неловком молчании.
— Да заплати ты ей и… — говорит Итан позади меня. — Ого… — он останавливается, видя Ребекку. — Это не пицца.
— Нет, это ребенок, — сердито отвечает она.
— Охренеть, — похлопав меня по плечу, он спрашивает: — Я просто собираюсь взять еще пива. Бутылка виски для тебя, бро?
Он уходит, не дожидаясь ответа.
До того, как я успеваю среагировать, она говорит:
— Этот ребенок твой.
Я это уже понял. Она не из тех, кто спит со всеми подряд. Поэтому я не сомневаюсь, что ребенок мой.
Пока я все еще в состоянии шока, она продолжает:
— Я не могу ее оставить. Я думала, что смогу это сделать. Прости, но она твоя, как только родится.
Она?
Я все еще не могу переварить сказанное, когда она продолжает, вызывая во мне еще больше паники.
— Это будет через два с половиной месяца. Реши, что ты хочешь. Вот мой новый номер.
Она протягивает мне лист бумаги. Я не могу. Это чувствуется, будто на меня перекладывают ответственность, и это давит на меня.
— Позвони мне, когда у тебя не будет этого «вот дерьмо» взгляда, и ты будешь готов поговорить. Я остановилась здесь у друзей.
Она отступает назад, обхватив живот:
— Мне ничего не нужно от тебя. Ни любви, ни тепла, ни твоих денег или известности. Я просто хочу, чтобы у этого ребенка был хороший дом. На данный момент я не могу ей этого дать.
Ей…
У меня будет дочь?
Черт, у меня будет дочь?