Страница 6 из 13
Есть даже анекдот, который любят рассказывать психоаналитики, осознающие ограниченность своего метода. Встречаются два психоаналитика, которые не виделись 10 лет. Завязывается разговор, как обычно, о работе, о клиентах. Один спрашивает другого: «Слушай, а как тот твой пациент, которого ты так долго лечил от энуреза (ночного недержания мочи)? Поправился?». На что другой уверенно отвечает: «Нет, но теперь он этим может гордиться!».
Трудности в лечении неврозов, навязчивых состояний и фобий обусловлены еще и тем, что эти состояния усугубляются стремлением избежать ситуаций, вызывающих тревогу. Но, чем больше человек стремится убежать от чувства страха, тем больше он попадает в зависимость от этого состояния. Попытка избавиться от страха путем избегания вызывающей страх ситуации играет решающую роль в формировании невротического симптома, иными словами, фобии. Такое представление о неврозе находит подтверждение как в психоаналитическом подходе, так и у поведенчески ориентированных терапевтов.
Поведенческая психотерапия, связанная с теорией научения, определяет невроз как результат процессов научения или обусловливания. И в соответствии с этим предлагает воздействовать на невроз, организуя своего рода переучивание, переобусловливание. Сложности возникают в том, что невроз как таковой – явный, фиксированный невроз – порождается не только первичными условиями, но и вторичным закреплением. Закрепляется же условный рефлекс страхом ожидания возникновения симптома. И если мы хотим, так сказать, разомкнуть закрепившийся рефлекс, важно прежде всего устранить страх ожидания. Сама терапия осуществляется как медленное переучивание.
Поведенческий терапевт выстраивает свою терапию, определяя с клиентом иерархию фобий. К примеру, клиент боится ездить в лифте. Работа проводится таким образом, что начинается с преодоления самого слабого страха. Человеку дается задание: подойти к лифту, открыть, зайти, выйти. Если с этим заданием клиент справляется, то ему предлагается подняться сначала на один этаж. И так далее. Понятно, что такой способ тоже имеет свои ограничения.
Логотерапия, или лечение смыслом, – это направление в лечении невротических расстройств, в том числе фобий и депрессий, которое разработал австрийский психотерапевт Виктор Франкл (1905–1997).
На этом методе лечения следует остановиться подробнее, поскольку нам еще предстоит подойти к вопросам смысла, но не так, как это понимал Франкл, а так, как на этот вопрос отвечает христианство.
Рядом с датами 1942–1945 в биографии Франкла стоит короткая строчка: пребывание в нацистских концлагерях. Этот период жизни для него был насыщен очень важным личным опытом, который послужил основанием для создания им нового направления в психотерапии. Названия его статей говорят сами за себя: «Человек перед вопросом о смысле», «Экзистенциальный вакуум: вызов психиатрии». Несомненно, этот его личный опыт связан с пробудившейся духовностью, с его верой, с молитвой, с размышлениями о смысле жизни.
В середине прошлого века западное общество, пресыщенное материально, столкнулось с типом неврозов, связанных с утратой смысла жизни. Именно в этом направлении развивалась мысль В. Франкла с 1960-х годов. До нашей страны эхо его славы докатилось в конце 80-х. Работы В. Франкла сразу же завоевали внимание в нашей стране. Русский человек не может обойти такую важную деталь жизни, как поиск в ней смысла.
К слову сказать, подвижники православной веры тоже ставили этот вопрос перед собой и давали вполне точные и исчерпывающие ответы. Ответы, которые наполняли их ежедневное бытие подвигом веры. В настоящее время мы не должны отвергать их опыт и знание. Развитие православной психотерапии без опытного изучения этих знаний невозможно.
Метод, который был предложен В. Франклом, получил название метода парадоксальной интенции. Терапевт, практикующий этот метод, требует от пациента, чтобы он захотел осуществления того (при фобии) или, соответственно, сам осуществил то (при неврозе навязчивых состояний), чего он так опасается. В этом случае идет переоценка смысла происходящего. Франкл указывает на то, что парадоксальное намерение (интенция) должно быть сформулировано в юмористической форме. Юмор дает человеку возможность занять дистанцию по отношению ко многим ситуациям, в том числе и к самому себе. И обрести тем самым больший контроль над собой. Там, где есть юмор, не может быть страха. А, как мы помним, именно страх от ожидания возникновения симптома является тем мучительным состоянием, которым характеризуется невротическое расстройство.
Благодаря возможности посмотреть на себя со стороны человек как бы переводит фокус внимания со своего «эго», убирая чувство собственной значимости, перестает тревожиться о впечатлении, какое он производит на окружающих. В психологии это носит название децентрация. В православной аскетике этот процесс сродни освобождению от тщеславия (тщетная слава). Также можно сказать, что в этот момент человек освобождается от человекоугодия. Он в доверчивой простоте смиряется перед Богом.
В. Франкл приводит ряд примеров, когда этот метод дает быстрые результаты.
Однако далеко не во всех случаях метод парадоксальной интенции срабатывает. Есть ряд невротических проявлений, к которым применить его невозможно. К примеру, работая с паническими атаками, сопровождающимися страхом, что может произойти «разрыв сердца», которые могут возникнуть, например, во время езды в автомобиле, я не могу предложить человеку: «Для того чтобы освободиться от симптома, вам надо постараться захотеть, чтобы ваше сердце сейчас разорвалось».
В практике православной психотерапии вполне возможно использовать этот метод, но модифицированно. В работе с клиентами во многих случаях включался, если так можно выразиться, ресурс веры. Опираясь только на самого себя, человек далеко не продвинется. На опыте мы в этом убеждаемся постоянно.
Виктора Франкла в более широком плане относят к экзистенциально ориентированным психотерапевтам.
Экзистенциальная психотерапия (англ.: existential therapy) выросла из идей экзистенциальной философии и психологии, которые сосредоточены не на изучении проявлений психики человека, а на рассмотрении самой его жизни в неразрывной связи с миром и другими людьми (тут-бытие, бытие-в-мире, бытие-вместе).
Главу под названием «Человек перед вопросом о смысле» В. Франкл начинает со слов: «У каждого времени свои неврозы – и каждому времени требуется своя психотерапия. Сегодня мы, по сути, имеем дело уже с фрустрацией не сексуальных потребностей, как во времена Фрейда, а с фрустрацией потребностей экзистенциальных. Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла, которое соединено с ощущением пустоты»[5].
Со времени написания этих строк прошло более полувека. И они по-прежнему актуальны. А возможно, еще и в большей степени. Именно В. Франкл обозначил особенность невроза нашего времени как невроза ноогенного – от греческого слова νουσ (ум, мысль, разум), одного из центральных понятий древнегреческой философии.
Нас уже не удивляют растущее количество подростковых суицидов, ранний алкоголизм, наркозависимость, зависимость от компьютерных игр… Все это – приметы времени, напрямую связанные с отсутствием смысла жизни у подростков и молодежи.
Находясь в бездуховном пространстве, душа не может найти выхода из этого тупика. И появляются суррогатные радости, появляются многообразные идолы.
Радость от человеческого общения утрачивается. Мы разучились общаться. Но созданный по образу Святой Троицы человек призван к общению. Он всегда пребывает в общении. Это общение происходит у человека на разных уровнях: он общается с самим собой, с другими людьми, с Богом. Одновременно могут присутствовать все три формы общения – полифония.
5
Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990. С. 24.