Циклическая ошибка

       - Я тоже. Тем не менее, она от него отказалась. На самом деле, еще до всего этого. Обычная история: муж работает много, зарабатывает мало, полжизни по командировкам. А она молодая-красивая, в общем, все как у всех. Когда Виктор... короче, после этого всего я Тимура забрал. Потому что в детдоме никому не место.

      Аня сжалась в комок, готовая получить ответ самый неприятный, вплоть до удара в зубы, и тихо спросила:

       - Чем пансион отличается от детдома, кроме обоев, мебели и мотивации спонсоров?

      Андрей долго молчал, потом прищурился:

       - У родителей, чьи дети отправились в детдом, может быть достойное оправдание. Например, они могут быть мертвы. А те, чьи дети учатся в пансионе, гарантированно сволочи. Ты об этом ведь?

       - Не совсем. Все-таки у живых не пройдена точка невозврата.

       - То есть любая живая сволочь лучше мертвой тем, что еще может исправиться?

       - Что-то вроде того.

       - У тебя потрясающе гуманистическое мировоззрение, - фыркнул Андрей.

       - А у тебя, Андрей, помимо гуманистического мировоззрения, еще и достойные поступки наличествуют. Это, знаешь, поважнее будет.

       - Это понимать как сарказм?

       - Это понимать как признание в любви, - буркнула Аня. Вечно этот чурбан все трактовал наихудшим возможным образом. Как будто был Инсаровой Анной Андреевной номер два. - Оно что, опять неправильно оформлено?

      Андрей беззлобно усмехнулся и притянул ее к себе:

       - Да нормально. Я просто опять не нашел совпадения по ключевым словам. Пора менять настройки поиска.

       - Убери уже свои колючки.

       - Я вроде брился.

       - Фигуральные.

      Если операция принуждения Андрея к миру была сравнительно несложной и носила характер вполне приятный, то с Тимуром дело обстояло сложнее. Подросток последние дни августа демонстративно сидел на чемоданах, отвечал односложно и явно не стремился ничего выяснять. Особенно с Аней, которая была ему не мать, не мачеха, и вообще почти ровесница. Она вначале думала, что бы ему сказать такое умное и утешительное, а потом плюнула и решила сказать правду, как ее понимала. И, без особенной надежды, постучалась в его дверь, когда Андрей ушел на работу.

      Тимур, как ни странно, высунул нос в коридор почти сразу.

       - Я больше не ломал твоих игрушек. В чем дело?

       - Хочу потрепаться за жизнь.

       - А я не хочу.

       - Хочешь. Иначе бы даже дверь не открыл.

      Парень фыркнул.

       - Да ты гуру психологии. По тематическим форумам, поди, долго лазила?

       - Ага, и читала советы продвинутых мамочек, так что уже заслуживаю сочувствия, снисхождения и чтобы в аду мне скостили лет десять. Тимур, не глупи. От того, что ты попьешь со мной кофе, хуже не станет. Стрихнин у меня закончился, не бойся.

       - А у меня не закончился, так что бойся, - фыркнул он. - Ладно, сейчас приду.

      Тимур действительно появился быстро, уже причесанный и с видом крайне гордым и независимым. Налил себе кофе, окинул Аню неприязненным взглядом:

       - Ну ладно, ты победила. Я уезжаю, ты остаешься. Чего трепаться? Кто победил, тот прав. Предмета обсуждения нет.

       - Тимур, постой. Все действительно понятно. Я плохая - это мы даже не обсуждаем. И отец у тебя тоже плохой. Дерьмовая ситуация. Я, знаешь, не прирабатываю нянечкой и психологом на полставки, и не буду тебе рассказывать, как Андрей много для тебя делает, как ты должен лить слезы благодарности и прочую хреноту. И вообще тебе не скажу ничего хорошего. Уложусь в две минуты. Послушаешь из любопытства?

      Тимур смерил Аню настороженным взглядом из-под челки. Кивнул на уником на запястье.

       - Ну давай, я засек. Жги глаголом.

       - Глаголом Пушкин жег вроде бы, у меня с литературой всегда было не ахти. Так вот, у тебя плохой отец. Это тебя не делает уникальной личностью, расслабься, нас тут таких двое из трех. Я своего вообще в последний раз видела в двенадцать, может, поэтому он вымотал мне нервы не так, как вы с Андреем друг другу, не суть. Суть, Тимур, в том, что если ты не научишься любви и благодарности в детстве, ты им потом не научишься никогда. Это для жизни не обязательно, обычно даже вредно. Но у тебя есть выбор, попасть в отбраковку или нет. Это вроде отрицательной селекции. Или какая-то б... эволюция, если тебе так больше нравится. У нас не девятнадцатый век, для размножения любовь не обязательна, и все такое прочее. Лишнее отпадает, отпали же у нас когда-то хвосты. Ты просто вырастешь здоровым физически и психически моральным калекой, вроде меня. Жить не очень мешает, справок на работе не дают, лечиться принудительно не отправят. Никто, кроме тебя, вообще знать не будет. Я не к тому, что это плохо. Просто чтоб ты потом не орал, что тебя не предупреждали.

       - А как же мораль в конце?

       - А морали нет никакой. Андрей не приплачивает мне за пиар-кампании, я не политтехнолог. Так что ты имеешь уникальную возможность сделать выводы сам или не делать их вовсе. Мне без разницы.

       - Ой, да ладно... А подрастающее поколение, ответственность, нравственность, бла-бла.

       - На Земле уже самое малое три тысячи лет живут подрастающие поколения, осознающие себя носителями будущего. Минимум мозгов при максимуме амбиций тебя тоже уникумом не делают. При удаче, когда гормональный взрыв сойдет на нет, первого у тебя станет больше, а второго - меньше. Но это при удаче. Мне, повторяю, без разницы.

       - Тогда чего тебе надо? Ты мне типа от противного объяснила, кого и за что я любить обязан, дальше?

       - Дальше типа ничего. Никто никому вообще ничего не должен, мы как граждане даже кредиты не берем. Уж тем более - не должен любви и благодарности. Так что добро пожаловать во взрослый мир, раз уж тебе сюда так хочется.

      Тимур пожал плечами:

       - Единственный способ туда не попасть - повеситься.

       - С маршрутами и отклонением от них ты сам разбирайся, - усмехнулась Аня. - Я сегодня вечером не вернусь раньше одиннадцати. Андрей приедет с работы в девять. Потрепитесь без моих ужасных козней. На крайняк, узнаю о твоем успехе по своим вещам, выставленным на лестничную клетку.

      Подросток фыркнул:

       - Ну не до такой степени ты мне не нравишься.

      Аня ожидала, что результаты экспертизы ей сообщит Граф, но, к ее удивлению, на связь вышла Глафира. И, следовало признать, от вечно улыбающейся "девушки-кунички" осталось мало, разве что черные глаза на бледном лице горели все так же ярко. Она не то чтобы постарела, а скорее как-то повзрослела в обход очевидных признаков возраста.

       - Я не в Загорье, канал защищенный, его не смогут прослушать, но отрубить смогут, крайне мало времени, - не размениваясь на приветствия, сообщила она.

       - Глафира, все хорошо? - опешила Аня.

       - Нет. Но я звоню не за этим. Экспертиза закончена. Ты была права, таблетки опасны. Но только для людей, у которых есть импланты. И это не обычный состав "Панацеи", мы сравнили. Там один элемент заменен на более дешевый аналог, и этот-то аналог в сочетании с еще одним безобидным веществом, без которого вполне можно было бы обойтись, будет вызывать критическое отторжение имплантов.

       - Всех?

       - Всех, от косметических до сердечных клапанов, почти в восьмидесяти процентах случаев. Считай, эта вещь будет вызывать почти мгновенный некроз соединительных тканей. Даже не знаю, кем надо быть, чтобы до такого додуматься. Хотя нет, знаю. Это "Дети Чистоты". Они лет семь назад снюхались с "Зеленой планетой", но быстро разошлись. А это, видимо, плод их недолгого союза.