Страница 124 из 147
Собственно, Аня и не поняла бы, что он начал действовать - делать ей было нечего, как шпионить за подростком, она сидела, зарывшись с головой в таблицы, которые оказались на флешке Герды - если бы однажды не заметила, что Круглик не бегает. Повертела его так и эдак, проверила, заряжается ли он от сети, выяснила, что не заряжается. И, пожалуй, не обратила бы на это особенного внимания, все-таки он был уже совсем не новый, если бы, разглядывая свое ощетинившееся застывшими "лапками" сокровище, не обнаружила, что днище немного поцарапано. В принципе, в ходе бесконечной войны Круглика с хаосом ее квартиры тот мог получить и куда более серьезные повреждения, но уж подозрительно близко царапины лежали к шурупам, как будто кто-то неумело их выкручивал подручными средствами. Аня, вооружившись отверткой, разобралась за полминуты. И была неприятно удивлена, обнаружив, что провода от моторчика отошли не по своей доброй воле, а явно были обрезаны, причем у самого основания. Легче было выкинуть, чем починить. Аня, скрипнув зубами, завертела шурупы обратно, отставила Круглика в угол и поняла, что война началась без объявления и прочей рыцарской чепухи. Причем вестись она будет любыми доступными средствами.
Будь Тимур взрослым человеком, она пошла бы и разбила ему морду безо всяких разговоров, в конце концов, перемирие соблюдают или все, или никто. Но все-таки тому было четырнадцать лет и к этому возрасту особенными мозгами разжиться было негде - Аня не стала бы с уверенностью утверждать, что она к своим двадцати восьми-то ими разжилась - поэтому начать следовало все-таки с устного увещевания. Вариант настучать Андрею Аня в принципе не рассматривала, это было уж совсем запрещенное всеми конвенциями оружие. Тем более что у Андрея и на работе разборок было с избытком, не хватало еще, чтобы два его фактически самых близких человека устроили боевые действия у него дома, выясняя, кто же круче. Определенно, круче был Тимур хотя бы по той причине, что был ему сын, родная кровь и все такое прочее. Аня смысла семейных уз, по правде сказать, не понимала, но принимала как данность, что для других людей они многое значат.
- Тимур.
Подросток, шмыгнувший к холодильнику, аж подпрыгнул. Когда Аня была дома, он почти все время сидел, закрывшись в своей комнате, и выбегал разве что в уборную да на кухню, когда есть хотел. Там подхватывал какой-нибудь перекус и снова был таков. В первое время Аня еще предпринимала аккуратные попытки обсудить с ним последнюю стрелялку - это явно был максимум ее педагогических способностей - но довольно быстро сообразила, что Тимур на контакт идти не желает. Сама будучи одиночкой по натуре, такое поведение Аня как раз понять могла и не стала биться в закрытую дверь. Им, в общем, любить друг друга было не обязательно. Но и без откровенного паскудства вполне можно было обойтись.
- Что? - Тимур царапнул Аню злым взглядом и отвел глаза.
Аня скрестила руки на груди. Роль "взрослой и умной" ей, определенно, не подходила. Во всяком случае, в ней Аня себя чувствовала предельно некомфортно.
- Никогда больше так не делай. Я тебя не трогаю, ты меня не трогай.
- Не понял.
- Если я тебе тоже что-нибудь сломаю, конечно, поймешь, но лучше сообрази заранее, ты, я вижу, парень неглупый.
Тимур сверкнул глазами:
- Угроза?
- Нет, блин, задушевный треп. Отношения налаживаю, щас конфетку достану из кармана.
- Все претензии к Андрею.
- Не дождешься.
Тимур, не отвечая, закончил собирание бутерброда и вышел, в дверях постаравшись не задеть Аню плечом. Пожалуй, к ее злости примешивалось некоторое уважение. Аня в его возрасте так натурально имитировать ледяную глыбу не умела. Что, впрочем, не значило, что сломать тощую шею ей от этих соображений захотелось меньше.
"Сученыш", - мысленно оценила она Тимура. И впервые задалась вопросом, а где, собственно, его мама. Что-то же должно было так испортить и без того не идеальные гены Андрея. Не иначе, тот по молодости на натуральной фурии женился. Но имейся у Андрея такое желание, он бы рассказал. В конце концов, она сильно по-своему, но все-таки любила его, а не его нравственный облик, прошлое, жилплощадь, детей и прочие элементы биографии.
В целом, у Ани и помимо шустрого недоросля проблем хватало. На флешке, обнаруженной у Гриши, были данные по аренде складов Guandong Medical Gruop за последние два года. Талантов бухгалтера или экономического аналитика Аня отроду в себе не ощущала, поэтому вгрызалась в объемные таблицы как в бетон, с большим трудом и соответствующим отвращением. Было очевидно, что эти цифры Герда ей подкинула не ради игры ума или воображения. Что-то там было не так, и Ане следовало понять, что именно. Известно было немногое: "Панацея" собиралась начать активную экспансию рынка три года назад, но таблетки, полученные Smoker"ом после ее путешествия в Сибирь, серьезно застопорили дело, едва ли не на два года. Логично было предположить, что проще уничтожить имеющиеся партии и выпустить их заново к моменту, когда надо будет снова выходить на рынок, чем платить аренду за склады без надежды в обозримом будущем реализовать продукцию. Или занимать место на своих собственных складах, когда можно было отдать их под более рентабельные товары. Так, видимо, и произошло с большей частью запаса, потому что таблетки "Панацеи", как Аня все-таки разобралась, потратив уйму сил и нервов, были по большей части списаны со складов и дальнейшая их судьба по этим таблицам не прослеживалась. Хотя аренда части складов - в тех уголках мира, где ставки были минимальны - все-таки была продлена. К таким "удобным" для бизнеса, хотя бы с точки зрения издержек, странам, например, относилась Мексика, где постоянная война наркокартелей и вообще всех со всеми мало способствовала росту арендной ставки. Но - и вот это Аню насторожило - было в той же Мексике, на самой границе с Техасом, несколько складов, арендная ставка по которым существенно превосходила среднюю по региону. Настолько существенно, что об усиленной охране или чем-то незаконном - или обоих факторах разом - не подумал бы разве что кристально чистой души человек. Дополнительной пикантности ситуации добавляло то, что, если верить таблицам, склады эти пустовали. А раньше на них хранилась "Панацея", благополучно списанная куда-то в небытие полтора года назад. И аренда этих загадочных складов исправно продлевалась все время, до прошлого месяца, когда кто-то данные украл и передал Герде. Так или иначе, это была загадка без отгадки.
Второй загадкой без отгадки был шифр, который воспроизводил Гриша. Лаура, в качестве прощального подарка, показала запись человеку, родившемуся в том же районе, что и ныне покойный Бэй Джень. А он записал его простыми китайскими цифрами, если хоть что-то, относящееся к китайскому языку, можно было назвать простым. И поделился крайне интересной информацией.
Аня готова была локти себе кусать за то, что так и не догадалась проверить то, что не касалось работы Бэй Дженя, хотя бы семью. Иначе узнала бы, что у того была дочь-подросток. По счастью, Лаура догадалась, и в своем прощальном подарке Ане, сильно напоминающем аналитическую справку, сообщила про это. То, что среди китайцев вообще распространено особое отношение к цифрам, Аня знала и так. Но масштаб катастрофы окончательно осознала только теперь, читая заметку. Все эти европейские B2B и 4U были просто детским садом по сравнению с тем, что творилось в Поднебесной: там занятые игрой в омофоны ребятки зашифровывали не слова и словосочетания, а предложения целиком. Хоть стой, хоть падай. Аня воем выла и глушила литры кофе, пытаясь разобраться в частичной омонимии чужого языка: оказывается, для замены слова цифрой вполне хватало совпадения нескольких начальных звуков. А для непосвященного иностранца все вообще выглядело страшно: иероглиф просто менялся на другой иероглиф, с начертанием попроще, потом к нему добавлялась еще парочка, и в результате что-нибудь типа "5104" на самом деле означало пожелание смерти, а не "пять тысяч сто четыре". Водкой такие открытия надо было запивать, не кофе. А частота повторения в речитативе Гриши иероглифа , означавшем четверку, а в молодежном сленге еще и смерть, и вовсе вгоняла в печальные размышления. Потому что и , стоящие рядом, могли означать как 38, так и понятия "рождение" и "богатство, благополучие", а это уже с большой натяжкой можно было объединить в слово "панацея", если вдуматься в его суть. Аня и вдумывалась до мозгового скрежета. Гриша, увы, мало чем мог помочь: если дочка хозяина когда-то и научила его молодежному инфонет-сленгу, то после качественной чистки памяти он этого не помнил. В конце концов, уже почти отчаявшись - как-никак, она копалась в присланной Лауре числовой последовательности уже чуть ли не неделю и с уверенностью могла сказать только то, что это явно не имеет отношения к ни к какой математической закономерности - Аня решила, что нули, в отличие от всего остального, могут означать именно нули. И, значит, помимо слов перед ней все-таки были и цифры. Учитывая, что условные "нули" всегда шли парой, пахло процентами. А уж проценты, стоящие неподалеку от неприятной четверки, вроде как обозначающей смерть, выглядели вдвойне паскудно. Особенно если допустить, что 7 и 6 после двух нулей действительно означали 76.