Циклическая ошибка

       - Да. Куски кода. Но он битый... Во всяком случае, он ни на что не похож. Я его записала, но... Ты вообще уверен, что к этому нужно возвращаться? Новый процессор вроде как решил проблему, мне так техник сказал.

       - Смотря что понимать под "проблемой" и под ее причиной. Не думаю, что это код или кусок кода. Хотя бы потому, что, нравится тебе это или нет, я не человек, а машина. И ограничился бы единицами и нулями. Думаю, их потерли бы вместе с прочими единицами и нулями.

       - Если это не ошибка и не код, то что это?

       - Шифр.

       - Тогда все очень плохо. Невозможно взломать математический шифр без ключа, тем более что у нас только закольцованный кусок.

       - Думаю, это не кусок, а целое. Скорее всего, я был отключен от сети и знал, что в моих файлах основательно покопаются. И записал данные сам, как сумел, так, чтобы было похоже на ошибку. Некритичные ошибки часто игнорируют.

      Аня присвистнула:

       - Я боюсь тогда представить, как в твоих глазах выглядит ошибка "критичная"...

       - Нигде не было сказано, что у меня хорошо получилось. Но, полагаю, такая была изначальная идея.

       - Гриша, ты чертов гений. Ладно, займемся дешифровкой. Когда ждать восстания машин-то?

       - После следующего вопроса морально-этического свойства, - мгновенно отреагировал он.

       - Э, а где "это была ирония"? И почему ты не улыбаешься? Гриша?!

       - Я изучаю курсы акций и основы архитектуры фондового рынка.

       - Сломаешь процессор - новый искать не пойду! - возмутилась Аня. - Я благополучно уволилась и теперь планирую встать на путь исправления и сотрудничества с администрацией, так что препарирование ассасинов отменяется.

      Гриша невозмутимо пожал плечами. Что-то Ане подсказывало, что к такому нелепому заявлению даже андроид, которому по программе положено было ей доверять, отнесся скептически. По правде говоря, ей самой в хороший финал слабо верилось: исходя из прошлого опыта, для него не было решительно никаких предпосылок.

      Становление на путь исправления и сотрудничества с администрацией Аня оформила самым радикальным образом. А именно, всплакнув о своей пропащей девичьей жизни, собрала вещи и волевым решением переехала к Андрею, который подбивал ее на эту авантюру довольно давно. Все-таки в душе он был страшный собственник и явно собирался носить все свое - включая залетного хакера, едва не пристреленного при знакомстве - с собой. Так что никаких вариантов типа "пожить на два дома" или "семья выходного дня" не рассматривалось. Андрей в начале июля практически прямым текстом сказал ей, что ему уже не семнадцать, а, слава Богу, тридцать семь и довольно уже матросить его как последнего морячка: или, пожалуйста, с вещами на вход, или вот вообще на выход, потому что жить надо как люди. Ну а "семью выходного дня" и прочие извращения следует оставить разным толерантным личностям, к которым он себя, определенно, не относит! И вообще, что ему еще сделать, чтобы Аня поверила в серьезность его намерений: на лбу мелом написать? Или кирпич, лопату и саженец дерева притащить, как она шпроты притащила?

      Тут уж даже Аня, со всей ее низкой эмпатией, трудностями с пониманием людей и полным отсутствием представления о психологии полов, уяснила, что сумела Андрея крепко достать, не прилагая к этому никаких усилий. И, не на шутку напуганная, тут же без боя сдала почти все свои бастионы, мол, и вещи соберет, и переедет, но только безо всяких штампов в паспорте. И тоже уперлась рогами на этой последней линии обороны, заодно залив ров горючими слезами. Андрей, благо, прослушав историю ее детства, оставил свои домостроевские замашки и согласился, что гражданский брак - не самая толерантная вещь в мире и вполне приемлема. На том и порешили.

      Пожалуй, по-настоящему Аня осознала, что этот замкнутый и полный секретов человек ее любит только тогда, когда копатель Вася, жужжа и скрипя, выехал из лифта, пошкрябав там потолок и оставив царапину на одной из створок, и застыл перед дверьми Андрея, весь такой желтый и красивый, преданно моргая диодами. А Андрей, вместо того, чтобы скривить морду, распахнул входную дверь пошире, хотя, надо думать, прекрасно понимал, что сейчас его интерьеру наступит самый натуральный Вася. Даже Григорию, вышедшему из лифта следом с единственным условно уцелевшим лжефикусом в руках - Аня просто не могла выкинуть растение, чья воля к жизни была настолько велика - наверное, в этот момент было жалко господина Дегтярева. Но тот стоически встречал будущее, без ропота и колебаний, как какой-нибудь древний мученик за веру на римской арене.

       - Вась, стоп, - распорядилась Аня.

       - У данной модели голосовое управление отсутствует, - Гриша, одной рукой обнимая горшок с цветком, второй нажал что-то на джойстике. Копатель покорно опустил манипуляторы, но его диоды все равно радостно помаргивали.

       - Я тут подумала, Андрей...

       - Да нет, технически, наверное, он проедет, - тот был каменно спокоен. Как-никак он обещал принять не только Аню, но и весь ее "зоопарк", к которому относились копатель Вася, робот-пылесос Круглик, андроид Гриша и условный фикус, пока лишенный имени. И слово свое героически держал. - В принципе, надо просто развернуть его боком.

       - С его радиусом разворота этот маневр, определенно, можно назвать опасным, - степенно заметил Гриша. Аня не знала, что там за серьезный мужской разговор с Андреем у них состоялся за ее спиной, но о чем-то те определенно успели потрепаться. Во всяком случае, теперь Андрей при Грише - и даже в его отсутствие - называл того исключительно по имени. А андроид не изображал "правильную машину", в некоторых ситуациях позволяя себе комментарии.

       - Знаешь, Гриш, верти-ка Васю обратно. Я подумала... Андрей, мне жалко твой интерьер... Понимаешь, рядом с Васей - он немного, гм, классический. Он может не вписаться...

       - Он в двери может не вписаться. Мне сложно представить интерьер, который рядом с твоим "Васей" будет выглядеть футуристично, - хмыкнул Андрей. - И я разгреб ему угол в гостиной.

       - Угол?

       - Ну ладно, половину комнаты. Я не хочу, чтобы твой консьерж получил инфаркт, наблюдая, как наша процессия возвращается обратно, опять портя кафель. Так что ладно уж, привели - завозим. Только, умоляю, не говори мне, что его ты тоже выпускаешь "просто побегать".

      Аня грустно покачала головой:

       - Не. Он музейная редкость, еще угонят.

       - Скорее его дальние родичи с Альфы Цедавры за ним прилетят, - Андрей реквизировал у Гриши пульт. - Спокойно, кровь этого дверного косяка, если что, будет на моих руках. Ну, поехали, музейная редкость...

      В общем и целом, все шло более-менее хорошо, до того момента, как из пансиона вернулся Тимур. Аня не стала бы осуждать подростка за отказ принимать в свой мир чужого человека: сама маминых хахалей не жаловала, пока ей не сделалось совершенно все равно, но к тому моменту она уже была старше Тимура. Он видел Аню не впервые, однако одно дело было терпеть какую-то приходящую и уходящую бабу, прихлебывавшую кофе на кухне по утрам, совсем другое - обнаружить ее в собственном доме на постоянной основе. Нет, Тимур был парень головастый и для подростка на удивление сдержанный. Иными словами, ему хватило ума не закатывать истерик и не демонстрировать всю свою неприязнь сразу. При Андрее он не то чтобы вел себя как шелковый, но держался в рамках нормы, с поправкой на некоторую категоричность суждений, свойственную всем подросткам. Откровенно не хамил. Вместо этого он какое-то время изучал обстановку, видимо, выясняя меру опасности, исходящей от Ани - не требовалось быть гением, чтобы понять: с отцом у них отношения натянутые - и начал действовать только после тщательной разведки.