Солнце больше солнца

- Узнать бы вашу идею...

- Книги читаешь? - живо спросил молодой человек, складывая газету и кладя её на стол.

- Раньше читал, пока скучно не стало, - сказал Маркел с ноткой пренебрежения к прочитанному.

Фельдшер повернулся к нему на стуле:

- И что же ты читал?

- Басни графа Льва Толстого - про волка и журавля, волка и козу, волка и кобылу... - ответил Маркел с пресным видом и требовательно обратился к молодому: - Вы зачем войну ведёте?

Тот принял строгое выражение и охотно заговорил:

- Народ избрал своих представителей в Учредительное Собрание. Оно должно было учредить законы нашей жизни в государстве. Но большевики разогнали Учредительное Собрание. Мы воюем за то, чтобы оно опять собралось. - Молодой человек не без гордости произнёс: - Наша часть - вся из добровольцев и зовётся "Отряд защиты Учредительного Собрания"!

- А как вам старый режим, царь? - спросил Неделяев.

- По старому режиму плачет лишь кучка монархистов! - наставительно произнёс доброволец. - А я - социалист-революционер: эсер! - отчеканил он последнее слово. - Иван Валерьянович, - он указал взглядом на фельдшера, - тоже эсер. И штабс-капитан Тавлеев - тоже. У нас в отряде немало эсеров. Мы за демократическую республику! Это значит - за такую, в которой народ свободно избирает власть. А большевики топчут демократию! - он пальцем коснулся газеты. - Вот здесь описано, сколько невиновных они убили без всякого суда.

Фельдшер сказал писарю, искоса глянув на Маркела:

- Они тут были, он должен бы про них понять...

Парень стоял молча; в горницу вошёл из комнаты штабс-капитан со словами:

- Я услышал разговор о политике!

Несмотря на военную форму - неновую, как сейчас приметил Маркел, - офицер выглядел опрятным домоседом.

- Ты хочешь разобраться, за что идёт война. Сядь и будь внимателен, - сказал он Маркелу.

Тот сел на стул, который был подальше от стола, спросил:

- Вам ведь помогло, что чехи взбунтовались. Чего им надо?

Офицер встал перед ним:

- Они хотят воевать с Германией, и был сформирован их корпус. Они в поездах двигались через Сибирь к Тихому океану, чтобы уплыть в Европу и там воевать. Большевики захотели их разоружить, и тогда чехословаки объявили войну большевикам.

- Среди чехов много демократов, - вставил писарь.

Офицер, наблюдая за нелюдимым лицом Неделяева, спросил:

- Ты в школе учился? знаешь, что такое проценты? На выборах в Учредительное Собрание за эсеров было подано сорок процентов голосов, а за большевиков - только двадцать четыре процента. На шестнадцать процентов меньше! Это полное поражение. Тогда большевики разогнали Собрание, а мирные демонстрации в его поддержку стали расстреливать.

Из прихожей постучали в дверь: солдат, который у колодца окатил водой офицера, внёс чугун с гречневой кашей, Мария на блюде внесла вчерашний пирог с кислой, из нескончаемых хозяйских запасов, капустой. Штабс-капитан сказал солдату:

- Спасибо, Михаил!

- Ещё каймак и простоквашу принесу, - ответил тот.

Офицер пригласил Маркела:

- Садись с нами.

Маркел, которого за стол с собой сажал Москанин, не зашёлся благодарностью. Нутро противилось тому, что говорят плохое о большевиках, а, значит, о Москанине. Он пробормотал:

- Я в кухне поем, - и ушёл.

19

Маркел сидел в кухне на лавке, Илья стоял, наклонившись над припасами, принесёнными из погреба, покуривал цигарку с самосадом. Мария пристроилась у края стола, ела кисель с хлебом.

- Топлёного сала у нас ещё хватает, - сказал Илья.

Солёного сала, копчёных окороков красные не оставили, как и домашней колбасы.

- Чего мне наговорили про Учредительное Собрание... - сказал Неделяев, думавший о своём.

- Ругали, что ль? - спросил Илья.

- Ругали большевиков, что они убивали тех, кто за это самое собрание, - сказал Маркел насмешливо.

- А что? Убивать они умеют, - заметил Илья.

Маркел так и вскинулся:

- Они убивали за идею! И не всех!

- Может, у них идея - убивать не всех сразу, - произнёс Илья с невинным видом.

"Над кем, гад, насмехаешься!" - подумал Маркел, говоря с напором:

- Что у тебя было и кто тебе дал землю и всё?! - он крутнул головой, обведя кухню взглядом и уставив его в окно во двор. - Чего ещё хочешь?

- Чтобы Мария на завтра сварила гороховый суп с топлёным нутряным салом, - ответил Обреев, подмигнул девушке.

Из горницы вернулся солдат, которого офицер назвал Михаилом, сказал, не обращаясь прямо к Марии, тоном рассуждения:

- Надо бы воды нагреть, постирать штабс-капитану бельё.

Девушка допила кисель и, дожёвывая хлеб, взяла ведро воды - налить в котёл на печке.

- Нравится денщиком быть? - спросил Михаила Маркел.

- У нас не денщики, а ординарцы! - произнёс Михаил со значением.

- Слово другое, а тот же слуга, - подковырнул Маркел. - Ты по своей воле пошёл?

- По своей.

Обреев, с любопытством глядевший на солдата, спросил:

- Ты ведь сельский?

Тот ответил с наигранным простодушием:

- Я? Я из деревни.

- Наверно, не бедняк, - заметил как бы вскользь Маркел.

Михаил, чувствуя за расспросами серьёзный интерес, сел за стол.

- Мы жили: отец, мать, я с женой и мальчонкой и мой младший брат холостой, девятнадцатый год ему, - начал он обстоятельно. - У нас в хозяйстве - конь и кобыла с сосунком, две коровы были, поросёнок, овцы. Красные корову увели, поросёнка, овец съели, зерна оставили лишь на посев. И что мы поняли? - произнёс он многозначительно. - Что разбойник, что волк: унёс поживу, да не всю - снова придёт.

- Тебя послушать, так и натерпелись же вы от разбойников и волков! - сказал Маркел.

Михаил внимательно поглядел на него, чуть усмехнулся:

- Вот и отбиваемся. - Он раздумывал и, как бы кивнув своим мыслям, продолжил: - В апреле, когда о чехах и не слыхали, были партизанские отряды. Встали на защиту Учредительного Собрания. Вот этот, где я теперь, ударил по красным в нашей деревне, и те убежали. Штабс-капитан велел созвать на площадь всех жителей - и говорил! Дал полное понимание.

Михаил произнёс с задушевной ноткой:

- Он, Тавлеев, сам из деревни, сын мельника. С юности жил в городе, учился много, давно состоит в партии эсеров. Представишь, говорит, крестьянина, сразу представишь и землю. Как кто относится к крестьянину, так же относится и к земле. А на ней не только деревня, и город живёт - не на облаке.

- Кто ж этого не знает, - сказал Илья, севший за стол рядом с Михаилом, - интересно, что из того следует?

- Обижаешь крестьянина - всю землю обижаешь! - произнёс Михаил тоном старика, и его лежащая на столе рука сжалась в кулак.

- Меж кем война идёт... одни за то, чтобы землю не обижать, обиходить, другие - чтоб под облака взлетать и всё на земле рушить-давить, - покосившись на Маркела, проговорил Илья.

- Аэропланы, цеппелины... - решив, что парень их имеет в виду, сказал Михаил. - Они на фронте от врага, и против них есть оружие и укрытия. А от людей своей страны в окопах не спрячешься. Думаете, я воевать люблю? Я за три года на германском фронте вот так нахлебался! - он провёл рукой по горлу. - Но тут надо идти. Если красных не разбить, то так и жить в голодухе, и в любой час к тебе придут отнимать.

- И много из вашей деревни добровольцев? - спросил Маркел.

- Мало! - ответил с досадой солдат. - Остальные струсили, забитость у них от темноты.

Он повёл головой, будто шею ему теснил ворот, пояснил:

- Я и брат не записались при всех. Мы уйдём, красные придут - наши же деревенские им донесут, и будет нашим родителям месть. - Он кивнул, как бы в подтверждение несомненного, договорил: - Как отряд ушёл, мы с братом обождали два дня, ночью запрягли коня в телегу и вдогонку. Отнеслись к нам вежливо, брата определили в разведку. Повоевали, а тут по стране пошёл подъём против красных - и мы уж не партизаны, а регулярная часть.