Страница 64 из 86
- Ты первый официально зарегистрированный серийный убийца Америки. В детстве твой отец плохо с тобой обращался, был строг, слишком набожен. Он раздражал тебя своей лживой натурой. Его небрежное, ненавистное отношение к животным передалось и тебе; с ранних лет ты терпеть их не мог. Построил этот отель, чтобы пытать и убивать постояльцев. Женщин, преимущественно. Были и мужчины, но никогда не дети. Трупы сваливал в шахты, а затем продавал в медицинские школы под видом скелетов для анатомических уроков. Ты гениальнейший из убийц, Джеймс. Я должна признать это. В 1929 про тебя прознала полиция, и двадцать пятого февраля ты совершил самоубийство.
Джеймс долго смотрел на нее прежде чем начал хлопать, не задевая сигарету.
- Браво, Вайолет. Так чего же ты хочешь?
Озорно изучал ее его взгляд, уголок губ едва подрагивал, будто ясность ответа вызывала неконтролируемую улыбку. Он затянулся – до фильтра оставалось всего ничего, - и тонкая струйка дыма запетляла на фоне комода, темных стен с викторианским орнаментом на обоях и огромного натюрморта в золотой раме. Вайолет шагнула вперед, Джеймс не шевелился. Пальцы девушки резко засучили узкий рукав бордовой толстовки.
- Я перестала чувствовать, Джеймс, - тон не плаксивый, а серьезный, уверенный, возможно, даже чуть жестокий. В тех перерывах между каждым новым предложением ее губы поджимались, и Джеймс хорошо научился понимать, что это значит. – Сделай это, - настойчиво потрясла кистью та, пристроив руку на поверхности, склоняясь над столом, - заставь хоть что-нибудь почувствовать, - Вайолет не колебалась. Лицо Джеймса светилось чистым восторгом, наслаждение от абсолютно добровольного предложения потешить свое садистское начало читалось в легкой улыбке, напоминавшей насмешку. И он без раздумий поднял сигарету…
***
Кит перед зеркалом в своем номере. Кулаки сжимались и обессиленно разжимались. В голове роились разносортные мысли.
- Мое имя Кит Уокер, - говорил тот сам с собой, нервно едва заметно кивая головой отчего тряслись верхние пряди темных волос, - Кит. Уокер. Удивительно, как мы произносим наши имена каждый день и перестаем удивляться или думать, подошло ли бы нам какое-нибудь другое. Конечно же, я знаю, что есть еще парни с именем Кит, но ведь более распространено иное написание.* Очаровательно. И о чем только думали мои родители? Я стою возле этого зеркала уже целых пятнадцать минут, а все не могу решить, стоит ли сменить свою белую футболку. В конце концов, я ношу ее почти каждый день… - юноша схватил с кровати другую, - да, пусть сегодня будет вот эта черная с каким-то бешеным геометрическим узором. Ее мне отец подарил. Спортивные штаны оставляем. И почему меня в последнее время так заботит мой внешний вид? Сумасшествие, я ведь парень. Хотя, когда ты симпатичен, тебе априори приходится поддерживать свой облик на должном уровне. И эта дурацкая привычка кусать заусенцы, боже… ковер в моей комнате такой мягкий, надо будет сказать спасибо мисс Эверс. Или его чистила… - Кит зажмурился. - Я тут все думал, неужели во мне нет ничего, кроме внешности? – принялся расхаживать по комнате тот. - Но ведь это не так, правда? Я не хочу верить, что все популярные ребята обязательно должны быть тупы и пусты внутри. А ведь меня считают популярным. И за что только? Потому что сошелся с Дейзи, Давидом и Анной? – он то и дело запускал ладонь в шевелюру, нервно взлохмачивая волосы. - Они-то уж точно со мной не из-за внешних данных. Мне совсем скоро девятнадцать, матерь божья… для не особо верующего я слишком часто поминаю Господа… Девятнадцать – почти что четверть жизни. Как же быстро летит время. А чего я добился за свои прожитые годы? Вел беспечную жизнь за папочкиным банковским счетом. Стыд и позор, лишь теперь это понимаю. Я учусь в одном из самых престижных университетов нашей страны, но не получаю никакого удовлетворения. Может, стоит взять академ? – Кит издал смешок. – Говорю сам с собой. Постояльцы в соседних номерах скоро будут думать, что я сумасшедший.
Ветерок, проникавший из приоткрытого окна, спокойно трепал легкую светлую занавеску. Гудели кондиционеры, сигналили авто, лаяли собаки, работала стройка. Одним словом, шла жизнь.
- Мне все дается так легко, я ни дня не работал. Даже это лето провожу бездарно. Не то что Вайолет… - Кит улыбнулся. – Она умничка. И Софи с Кейт она вроде как нравится… Джеймс как-то часто стал мне о ней говорить. К чему бы все эти разговоры? Наверное, стоит прямо сейчас пойти к нему и спросить напрямую, - юноша остановился у зеркала, прищурился, будто с недоверием к самому себе, поправил волосы и тяжело вздохнул. – Да, так и сделаю.
Кит заканчивал собираться. Завязывая шнурки на кроссовках, не мог перестать подпевать композиции, что лилась из динамиков его телефона.
- … могу ли я погонять на ламборджини твоего папочки… м-м-м… ламбо-о-о-у…
***
Крепко сжимая ручку Вайолет, Джеймс резко прижал окурок к месту сгиба кисти, чуть сбоку, где вены были дальше всего от поверхности кожи. Острая боль пронзила все нервные окончания девушки; и пошел неприятный запах, звук. Ее тело напряглось. Но Вайолет молчала, и Джеймс улыбался. Лишь ее глаза увлажнились, и крупная слеза от боли скатилась по щеке.
Хлопнула дверь. Марч освободил руку девушки.
- Джеймс, я тут хотел-
Кит замолчал, удивленный увиденным. Вайолет отлипла от стола, втянула носом воздух и утерла глаза дрожащей рукой со свежим ожогом.
- Я пойду, - легко коснулась она поверхности стола подушечками пальцев. Она даже не взглянула на Кита. Он поймал ее за руку, когда Вайолет проходила мимо к выходу.
- Все нормально? – тише нужного спросил тот.
Она тактично высвободилась.
- Все прекрасно, - глядя перед собой, выдала та, после, словно лениво, переведя холодный взгляд на юношу. Острая боль в запястье перекрывала его красоту. Вот чего она желала, вот этой боли. Вайолет прошла дальше; захлопнулась дверь.
- Кит, радость моя, - взволнованный возглас дяди заставил Уокера вернуться на эту землю. – Какими судьбами? - схватив со спинки соседнего стула шелковый платок, он быстро повязал его вокруг своей шеи.
***
Лиз швырнула в сторону двух особ женского пола первый попавшийся под руку предмет одежды.
-Идиотки!
Салли и Вайолет захихикали, ловя очередной полетевший в них шарф.
- Вы хоть понимаете, что могли бы вызвать своим поступком? – Лиз была в бешенстве. – Джон хотел начать расследование в отеле! Что ты ему наплела, а? Ради всего святого, Салли!
Женщина с трудом перестала смеяться.
- Ничего особенного. Выводы он сделал сам, - пропела та, водя языком по верхнему ряду зубов. Вайолет сдержала смех рукавом толстовки.
Лиз выдохнула, потерев лоб мизинцем. Паетки спереди ее изумрудной чалмы сверкали в свете замененной Вайолет новой лампочки торшера.
- Ты же знаешь, что тему про нашего любителя заповедей нельзя поднимать раньше, чем он то решит, - обращалась Лиз к Салли, пытаясь воззвать к ее разумному началу – страху перед Марчем. Женщина понурила голову.
- Знаю-знаю… но, я просто хочу быть счастливой! – заканючила та.
- Погодите, что за заповеди? – воскликнула Вайолет. Лиз перевела взгляд на девушку, чуть склонив голову, словно только что заметила присутствие напарницы в комнате.
- А ты что? Чем ты думала, когда начала помогать этой женщине с ее эгоистическими мерзкими помыслами? – Лиз прямо-таки скривило от отвращения. Вайолет пожала плечами. Вовсе не хотелось опять начинать свою пластинку с “ты не понимаешь, как мы похожи с ней” и остальное в таком же духе.
- Да все равно ни ты, ни Айрис ничего мне не сделаете, - в сердцах начала та, приподнимаясь на локтях с постели. – Не уволите, и ты прекрасно это знаешь. Прости, конечно, я вовсе не хочу ссориться, лишь тактично напоминаю.
Лиз, не выдержав, молча удалилась из номера Салли.
***
Бутылка с грохотом приземлилась на столешницу: Вайолет хотелось пить прямо из бутылки. Обжигающая жидкость проскочила гортань, но адского желания запить чем-нибудь сладким более не было. Она как будто привыкала к крепкому алкоголю. Ее собеседник сделал свой глоток из той же бутылки.