История, которая меняет

Постепенно я начинал проваливаться в сон. Лес, при каждом шаге босые ноги утопают в мягкой подстилке из мха и редких, немного влажных, сорванных природой листьев. Блеск солнечных лучей, которые как будто играючи, пробиваются через густые кроны высоких деревьев, заставляет прищуривать глаза, и в тоже время, захватывает воображение. Откуда-то издалека доносится чарующее душу пение. Повернувшись, я иду на ветер такой знакомой моему сердцу мелодии. Возможно ли это? А разве наши возможности не являются сладкими плодами наших желаний и стремлений? Хитро переплетенные корни заставляют изменять темп, изначально показывая всю непредсказуемость выбранного направления. Солнце устремляется ко сну, погружая лес в легкую, завораживающую сознание дымку. Прекрасные ноты буквально окутывают стремящуюся к ним душу, тем самым лаская и успокаивая напряженный слух. Сгущающийся туман лишает возможности воспринимать мир привычно, но в этом я больше не нуждаюсь. Мне хватает той далекой, священной искры, которая поблескивая, не дает сбиться с этого сложного, но обязательного к покорению, пути.

- Мне пора уходить, будь осторожен.

Приоткрыв глаза, я кивнул.

- Ты тоже.

Звук захлопывающейся двери прозвучал как итог сегодняшнего утра. Я был чист, в безопасности и спокоен. Она ушла, а я закрыл глаза и вновь увидел нечто недоступное для того кто не спит. Скользнув капелькой росы на мягкий лепесток счастья, стал частью расцветающих в бескрайнем поле вечности цветков. Я почувствовал саму жизнь. Не знаю, сколько времени я проспал, но казалось недостаточно. Все тело ломило как будто после тяжелой работы. Аккуратно проверив жалюзи, мне стало не по себе. Солнце клонилось к закату, а Маэлен все еще не было. Не покидая кухни, я выглянул в комнату, никого. Она уже давно должна была вернуться. Я почувствовал, как беспокойство начало возвращаться. В моем положении, любое, не оговоренное событие, говорило само за себя. А вдруг кто-нибудь видел, как я ночью проскользнул? А если это изначально был коварный план моей поимки. Я глубоко вдохнул. Чтобы не произошло, главное не поддаваться панике. Пальцем приподняв одну из пластиковых полос, я попытался отвлечься и стал наблюдать за происходящим на улице. Маленькая, с виду хрупкая женщина, одетая в разноцветную футболку и оранжевые бриджи, несла просто огромный тюк неизвестно чего. Особенно качественно эту картинку подчеркивал позади идущий мужчина. В отличие от нее, его руки были заняты дымящейся сигаретой и сотовым телефоном. Матерые приверженцы феминизма сказали бы: «Вот она, свобода женского индивидуализма». Хотя нет, глупости. Они бы это сказали, если бы груз нес мужчина, а женщина указывала ему, как именно он должен это делать. Суть в том, что главное - это картинка, а остальное делают слова. Тенденция - это когда слушающая одного, популярного индивидуума толпа, начинает копировать мысли этого самого индивидуума.

- Фуф. - Я звучно выдохнул.

Скрупулезный анализ какого-либо явления - это самый действенный способ для того, чтобы потом, вернувшись к тревожащему вопросу, можно было посмотреть на него как-бы со стороны, уже более спокойным, холодным взглядом. От нечего делать, пытаясь себя чем-то занять, я подошел к холодильнику. Подумав насколько будет приличным заглянуть в него без хозяйки, отошел. В этот момент раздался щелочек. Я вздрогнул. Прислушавшись, я понял что это Маэлен. Осторожно скользнув мимо окна, я взял у нее из рук пакеты с едой. Весь вечер мы с Маэлен наслаждались сладкими пончиками, которые запивали освежающим йогуртом и рассказывали друг другу ни к чему не обязывающие истории из своих жизней. С виду могло показаться что это два беззаботных человека коротают время в беспечном ноктюрне. Если бы не одно отличие, наш вечер был лишен голоса, только шепот.

36

Подъезжая к уже знакомому дому Аруто, все мысли Ричарда были заняты не столько будущим разговором, как собственными сомнениями. Эти маленькие мерзавцы, с завидной настойчивостью, вносили смуту в его отношение к Закону в целом и данной ситуации в частности. Обдумывая предстоящий разговор с Аруто, Ричард старался сохранить в себе состояние нейтральности. Ведь безусловно, каждый из нас являет собой как судью так и подсудимого. Мы слишком быстро и строго выносим череду вердиктов по поводу того, или иного встречающегося в нашей жизни персонажа. Совершив несколько нехитрых маневров, чтобы припарковаться он вышел из машины и закурив сигарету наблюдал, как светло серый пепел, регулярно подгоняемый жаркой точкой, срывается к его ногам. Он все еще сомневался. С одной стороны, для него Майерс был просто ничего не значащим иностранцем, с другой, гарантированной зарубкой на собственной совести. Совести ценой в карьеру.

Фактически против Аруто у них с Сайленом ничего не было. Единственный козырь, который был у полиции, это та цепь финансовых компаний и денежных транзакций, которые давали возможность финансовому отделу полиции докопаться и до Аруто. Но Ричард очень сильно сомневался, что ребята из финансового отдела будут заинтересованы в таком звене. Тем более, что по всей видимости, учитывая осведомленность Аруто и наше с Сайленом отстранение от дела, заинтересованных в молчании было намного больше, чем могло показаться на первый взгляд.

Дежа вю. Та же терраса, те же кресла, тот же изображающий гостеприимство хозяин. Только на этот раз выпивку не предлагали, как бы давая понять, что в этот дом приходят только по приглашению. Стоящая на столе лакированная шахматная доска с изысканными, вытянутыми вверх солдатами логики, как бы подчеркивала готовность хозяина разыграть новый рапид.

- Я так понимаю, наша партия продолжается? - Голос Аруто был натренированно безликим.

Ричард кивнул.

- Тогда давайте перейдем к делу. У Вас есть информация, которая может меня заинтересовать?

Лицо Ричарда напряглось.

- Я не ношу известий, которые могут кого-то заинтересовать. Скорее обличить.

Раскурив сигару, и потратив на это, может, несколько больше времени, чем требовалось, Аруто переспросил:

- Обличить?

Вместо ответа Ричард протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги, покрытый длинными вереницами цифр, имен и названий. Аккуратно достав из лежащего на столе футляра очки, Аруто неторопливо принялся изучать лист. Он был абсолютно спокоен. Через минуту задумчиво посмотрел на шахматную доску и ответил:

- Вы, наверно, ожидаете, что я спрошу Вас «что это»?

Ричард процедил:

- Вы знаете «что это». Это не что иное, как способ заставить Вас, в конце концов, принять какую-либо из сторон.

Аруто улыбнулся.

- Заставить меня? Я не думаю что это возможно.

- Ричард медленно поднялся и сделал несколько шагов в сторону окна.

- Превосходный вид. Те счета и компании, которые указаны в списке, это развязанный язык мистера Майерса. Вы ведь сами понимаете, что жизнь всегда была дороже карьеры.

- Есть ли хоть какое-то подтверждение этой бумаге?

Ричард достал диктофон.

- Проверим на прочность лед доверия или растопим его, к чертовой матери?

Аруто тоже встал и подошел к Ричарду.

- Повременим со льдом. Он может нам еще понадобиться. В конце концов, какая бы ни была дорога, но обычно она служит в две стороны. И прежде чем ее разрушать, нужно знать наверняка, что нам не понадобиться пройти по ней в обратную сторону. Ричард, Вы играете в шахматы?

- Предпочитаю карты.

И тут Аруто рассмеялся:

- Шахматы - это величайшая игра, это бой логиков. В ней собрана вся мудрость противостояний: Как слепые схватки, лишь с обозначением участников, так и горячие испанские атаки. Но, мы с Вами в этой игре находимся в разных весовых категориях. И я, как гроссмейстер черных квадратов, могу позволить себе играть консультационно. И еще одно преимущество шахмат: они предполагаю маневренность, четкую, продуманную структуру мысли и совершенно не терпят блефа. А тот, кто блефует, уходит из-за стола ни с чем. Это не карты, Ричард.

- А мне кажется, что Вы слегка заигрались, Аруто. Жизнь - это не игра. Я все-таки включу диктофон.