Страница 93 из 105
Иногда ее одолевали сомнения — она больше не терзалась, не бросит ли он ее ради Джеммы, но вдруг он решил, что жизнь морпеха будет более захватывающей, если он пока поживет один, и предпочел не торопиться и не связывать себя обязательствами. Со своей стороны, больше всего на свете ей хотелось быть неразрывно связанной с Холденом. На всю жизнь. Навсегда. Даже если ради этого ей пришлось бы покинуть Джорджтаун, Маклелланов и Майю. Даже если ради этого ей пришлось бы бросить колледж. Даже если это означало, что взамен она получит только жизнь с Холденом, потому что, на самом деле, именно этого она и хотела больше всего на свете.
Еще раз поцеловав его фотографию, она поставила ее на место и взяла с кровати работу, которую редактировала, когда к ней зашла Пруденс. Гризельда взглянула на часы. Было четыре часа. Если выйти сейчас, ей как раз хватит времени, чтобы к пяти быть в кабинете профессора Фостера.
Достав из шкафа куртку, она засунула листы в конверт, взяла ключи и направилась к двери.
***
Сорок пять минут спустя Гризельда, вслед за милой женщиной среднего возраста, поднималась по ступенькам здания Колледжа гуманитарных и естественных наук.
В автобусе по пути в колледж, она открыла и прочитала последнее письмо Холдена.
10 октября
Дорогая Гри,
Я по тебе скучаю. Я так сильно по тебе скучаю, что иногда кажется, будто мы расстались не на месяцы, а на годы. Я знаю, что ты хочешь приехать на торжественный выпуск, и я тебя за это обожаю, ангел, но лучше не трать деньги и не пропускай занятия. После церемонии я первым делом отправлюсь в округ Колумбия и в дороге напишу тебе сообщение. Не то, чтобы мне не нравились Сабрина, Рой и Пру, но я даже рад, что на День благодарения они уедут на Род-Айленд. Можешь считать меня эгоистичным козлом, но мне нравится мысль о том, что ты будешь полностью в моём распоряжении. Хорошенько высыпайся, Гри. Обещаю, что как только я вернусь домой, у нас не будет такой возможности.
Ты можешь себе представить, что испытания уже через три недели? Признаюсь, я немного нервничаю. Из того, что я понял, это самая тяжелая часть обучения, и не у всех морпехов получается ее пройти. Испытания продолжаются в течение трёх дней и включают в себя сорок пять миль беспрерывного движения строевым шагом, курсы отработки боевых действий на полосе препятствий и воинские учения. Практически без сна. Все должны работать сообща. Все должны стать слаженной командой. Молись, чтобы я не переломал себе кости, потому что даже если это произойдёт, я продолжу идти, но черт, но это будет больно. Я даже сейчас благодарен, за все те драки, что провел в бойцовском клубе. Никогда не сдавался, даже когда было просто адски больно. Уверен, что всё смогу выдержать. Я буду думать о тебе, мой ангел. Я знаю, что каким-то неведомым образом, ты будешь со мной.
Мне понравилась твоя последняя сказка. Похоже, что Король-Солнце и Миледи Звезда очень скоро смогут зажить, наконец, «долго и счастливо». А как насчет нас, Гриз? Думаешь, мы сможем? Все, чего я хочу от жизни, — это чтобы ты всегда была рядом со мной. А ты тоже этого хочешь?
Напиши мне поскорее, ангел. Твои письма помогают мне держаться.
БПТСБЛТВ
Холден
В автобусе она трижды перечитала письмо, то и дело, прикасаясь кончиками пальцев к написанным им словам. В той части, где он писал о том, что им не удастся поспать, ее дыхание участилось, а прочитав, что он хочет провести с ней всю свою оставшуюся жизнь, она почувствовала, как глаза наполнились слезами.
Но почему они еще не продумали твердый план относительно их совместного будущего? Он никак не мог сомневаться в ее чувствах к нему, да и она не сомневалась в его чувствах к ней. За время, проведенное вдали друг от друга, их связь только усилилась, а Гризельда укрепила свою веру в их с Холденом совместное будущее. Она уверена в том, что их чувства сильны и искренни, но для того, чтобы изменить жизнь, требуются действия, а ни один из них даже не попытался об этом заговорить. Войдя в здание за шагавшей впереди нее женщиной, она глубоко вздохнула и приказала себе набраться терпения. Через пять недель он вернется домой. Тогда у них будет время обо всем поговорить.
Идущая перед ней женщина остановилась у кабинета профессора Фостера и дёрнула дверную ручку. Обнаружив, что дверь заперта, она тихонько постучала, затем повернулась к Гризельде. Это была Рут, жена профессора, которую Гризельда пару раз видела после занятий.
— Здравствуй, милая. Ты тоже ищешь профессора Фостера? Никому не говори, но когда дверь заперта, значит, он дремлет.
Гризельда поймала себя на том, что внимательно разглядывает лицо женщины в поисках ее возможного сходства с Калебом Фостером, и так ничего и не обнаружив, сказала:
— Мне надо отдать ему письменную работу.
— Хочешь, я ему передам? О! Вот уже и он.
Дверь слегка приоткрылась, и из-за нее показалась голова профессора Фостера.
— Ты рановато, любимая.
Она пожала плечами и улыбнулась мужу.
— Я была неподалёку, Сет. Подумала, вместе пойдём домой.
Гризельда не почувствовала, как из рук выскользнул конверт, но ясно ощутила, как от резкого вздоха у нее свело легкие и стало нечем дышать. Всё её тело била дрожь, мир вокруг завертелся — все быстрее и быстрее — так быстро, что она практически ничего не могла разглядеть. Она протянула руку и коснулась гладкой, окрашенной бетонной стены рядом с дверью профессорского кабинета. Прижав ладонь к прохладному камню, Гризельда припала к стене и, наконец, сделала прерывистый, судорожный вдох.
— Милая? Милая, ты в порядке?
Голос женщины показался ей искаженным и каким-то далеким.
— Сет, кажется, ей плохо. Помоги мне усадить ее на стул.
Профессор подхватил ее с другой стороны, и Сет вместе с Рут привели ее в кабинет, закрыв за собой дверь.
Глава 37
Её осторожно усадили на стоящий в кабинете у профессора диван, и спустя мгновение в руке у Гризельды возник стакан воды.
— Милая, ты больна? Тебе нужен врач?
Гризельда сделала глоток, и мир, наконец, перестал крутиться.
Рядом сидела Рут Фостер, а прямо перед ней стоял профессор — Сет? Уильям? — Фостер. Она посмотрела на него, пытаясь отыскать хоть что-то, отдалённо напоминающее Калеба Фостера, но и в его лице не обнаружила никакого сходства. Профессор Фостер был чисто выбритым мужчиной с добрыми глазами и аккуратно подстриженными седыми волосами. Его лицо слегка тронули морщины, но оно всё ещё оставалось очень привлекательным, и сам он совсем не был таким большим и страшным, каким много лет назад казался Гризельде его старший брат.
Она опустила глаза и отпила ещё немного воды, пытаясь осмыслить то, что в глубине души давно уже знала, то, что каким-то образом чувствовала еще с того дня, когда профессор Фостер после занятий назвал свою жену Рут: Сет и Рут не погибли при пожаре много лет назад — они просто воспользовались этим, чтобы убежать. А теперь? Они сидели здесь, в одной комнате с Гризельдой.
— Вас зовут Сет? — задыхаясь, просила она.
Профессор Фостер кивнул.
— Это мое второе имя. Уильям Сет Фостер.
— Вы не погибли при пожаре, — сказала Гри, сделав глубокий вздох. Она откинулась на спинку дивана и какое-то время смотрела на своего профессора, а затем на женщину рядом с ней, которая стала бледной, словно призрак.
— Что? — спросила Рут, отшатнувшись от Гризельды и бросив на Сета изумлённый взгляд. Он спокойно посмотрел на жену, потом снова на Гризельду. На его лице не дрогнул ни один мускул.
— Что вы имеете в виду, мисс Шредер? — сдавленным голосом произнёс он.
— Моё полное имя не Зельда. А Гризельда, — медленно проговорила она, пристально глядя в глаза Сету, пытаясь увидеть в них проблески узнавания. Ничего подобного. Она повернулась к Рут. Тоже ничего. Они не знали ее имени. Они не знали, что с ней произошло.