Страница 88 из 105
— Вниз, — прошептала она ему в ухо, обхватив его за шею.
— Где? Куда? — спросил он, подхватив ее под бёдра и приподняв над столом.
— Дверь позади тебя.
Сделав два шага к двери, он на какой-то момент замешкался в поисках дверной ручки и, повернув её, быстро сбежал по ступенькам. В конце лестницы она шепнула ему «налево», и он толкнул французские двери, которые вели в однокомнатную квартиру с роскошной двуспальной кроватью, стоящей прямо посередине комнаты. Остановившись у самого изножья, он осторожно опустил ее на кровать и, накрыв своим телом, снова ее поцеловал.
От его поцелуев у нее закружилась голова, и стало нечем дышать, она застонала и выгнулась ему на встречу.
— Ты мне нужен.
Скользнув руками ей под футболку и лифчик, он сдвинул их вверх к ее плечам, и пока она, ёрзая, стягивала их через голову, встал, быстро снял рубашку, дернул молнию на брюках и спустил их вниз. От вида его обнаженного тела у нее потекли слюнки, дрожащими пальцами она расстегнула шорты и скинула их с ног. Потянувшись к ее трусикам, Холден провел ладонью у нее между ног, и из груди у него вырвался сдавленный стон.
— Господи, Гри. Ты вся промокла.
Он впился в нее безумным взглядом потемневших глаз, и она почувствовала, как пульсирует у него под пальцами ее самое чувствительное место, изнемогая от желания ощутить прикосновение его губ. Словно прочитав ее мысли, он сорвал с нее трусики и наклонился вперед, притянув бедра к краю кровати.
— Чего ты хочешь?
— Тебя, — задыхаясь, прошептала она, и ее лицо вспыхнуло.
— Как-то так?
Одним плавным движением он опустился на колени и закинул ее ноги себе на плечи. Наклонившись вперед, он нежно раздвинул пальцами ее складочки и коснулся ртом клитора. Она вскрикнула, судорожно смяв пальцами покрывало и запрокинув голову. Его язык медленно скользил по ней, упиваясь ласками, от которых она дёрнулась и, оторвав бедра от кровати, толкнулась ему в лицо. Он стал осторожно посасывать ее возбужденный бугорок, затем увеличил скорость, настойчиво кружа языком по ноющей плоти, и её затрясло. Она открыла глаза и, посмотрев вниз, встретила его неотрывный, внимательный взгляд. Зрелище было настолько чувственным, что она потеряла контроль. Ее тело сотрясли спазмы, мышцы судорожно сжимались и разжимались, бесконечно пульсируя. Тем временем, он поднялся и осторожно перевернул ее на живот, лицом вниз. Он взял ее за бедра и притянул к себе, толстая головка его члена медленно вошла в ее разгоряченную плоть. Стенки ее лона, все еще сотрясающиеся от оргазма, стиснули его, приняв целиком. Он наклонился вперед и рукой, лежащей под ее грудью, приподнял ее над кроватью, пока ангел у него на груди не коснулся кожи ее спины.
— Так нормально? — простонал он рядом с ее ухом.
Она наклонила голову в сторону, и он провел губами по влажной коже ее шеи.
— Да. Ты так… глубоко. Холден. Мы… одно целое, — выдохнула она.
— Я мечтал о том, чтобы взять тебя так, — задыхаясь, произнёс он, все еще не двигаясь, чтобы она могла к нему привыкнуть.
— Тогда возьми меня, — сказала она, теснее прижавшись к нему бедрами.
— Я люблю тебя, ангел, — прошептал он и, толкнувшись в нее, легонько коснулся губами ее шеи. — Я никогда не смогу тобой насытиться.
Пока он ритмично вколачивался в нее сзади, она накрыла его руку своей, сплетаясь с ним пальцами. Его дыхание стало частым, из груди вырывались хриплые стоны. С каждым толчком, с каждым словом любви, слетевшим у него с губ, в ней снова начал закручиваться огненный вихрь, еще более мощный, чем тот, что совсем недавно охватил ее тело. И почувствовав, как он стиснул зубами мочку ее уха, она выкрикнула его имя, разлетевшись на части в фейерверке удовольствия.
— Гризельда, — раздался у ее уха хриплый голос Холдена. Затем он вскрикнул, выплескиваясь в нее долгими толчками.
***
— Я безумно по тебе скучал. Я буду любить тебя вечно, — пробормотал Холден. Расслабленный и пресыщенный, он рухнул на нее сверху и уперся лбом ей в шею. И хотя упирающийся ей в ягодицы член еще подергивался от невероятного оргазма, было ясно, что второй раунд не заставит себя долго ждать.
Гризельда развернулась в его объятьях, лицо у нее раскраснелось и блестело от пота и возбуждения. Он опустил глаза на ее розовые соски, задевающие ангела у него на груди, и вся его кровь вновь устремилась вниз.
— Посмотри на меня, — проговорила она.
Подняв глаза, он увидел, что она усмехается, но слишком хорошо ее знал, чтобы не заметить сквозившую у нее во взгляде неуверенность.
— Расскажи мне о Джемме… и вашем…
— Дочке, — произнес Холден, наблюдая за тем, как розовые губы Гри приоткрылись от удивления. — Ханна. Мы решили назвать ее Ханной.
— Ханна, — повторила она, и ее глаза наполнились слезами. — Ханна.
Холден кивнул. Заговорив о дочери, он сразу успокоился и с нежностью притянул Гризельду к себе.
— На прошлой неделе я видел её на УЗИ. Гри, она само совершенство. Десять пальцев на ногах. Десять пальцев на руках. Пока мы смотрели на нее, она пару раз рыгнула, и вокруг нее плавали маленькие пузырьки. Наверное, это всё мои гены. Это было похоже на чудо, вот так увидеть ее.
— Я уверена.
— И я услышал, как бьется ее сердце. Так сильно. Как у скаковой лошади. Просто потрясающе. Она должна родиться ближе к Рождеству.
Счастливое выражение слегка спало с лица Гризельды, но она быстро опомнилась, и улыбка снова стала довольно радушной, но уже более натянутой.
— А… Джемма?
— У неё все хорошо. Знаешь, нам пришлось помириться. Ради Ханы.
— О, — сказала Гризельда, вглядываясь ему в лицо и изо всех сил стараясь удержать на лице улыбку. — Конечно.
Холден прищурился.
— Гриз? Что у тебя на уме?
— Помирились, — тяжело вздохнула она, потупив глаза. — Так вы…
— Что? — спросил он, затем приподнял ее подбородок и поморщился, увидев застывшие у нее в глазах слезы. — Что, ангел?
— Вы снова вместе? Хотите… ну знаешь, попытаться стать настоящей семьей?
— Ч-что? — проговорил он. — О чём ты говоришь? Мы только что…
— Я знаю, — быстро сказала она. — Но я…
Накрывшая его волна гнева была столь стремительной, что у него тревожно заколотилось сердце.
— Я люблю тебя! Мы только что занимались любовью. Я… Г-гризельда, ты действительно думаешь, что я вернулся к Джемме, а потом приехал сюда, чтобы разок т-трахнуть тебя перед лагерем новобранцев?
Она взглянула на него из-под опущенных ресниц, нервно облизав губы.
Он потянулся к ней, взял её лицо в свои ладони и напомнил себе быть с ней нежным, несмотря на кипящую внутри ярость.
— Г-гриз, скажи мне, что ты уверена в том, что я настроен серьезно. Я твой. Я люблю тебя. Я п-принадлежу тебе. И никому больше.
Она нервно сглотнула, на какое-то мгновение опустила глаза, затем снова взглянула на него.
— Я хочу в это верить.
Ему показалось, что она его ударила.
— Т-так ч-что же тебе мешает?
— У тебя ребенок от Джеммы, — торопливо проговорила она. — И ты всегда хотел семью, хотел быть хорошим отцом…
— Я стану Ханне хорошим отцом, но семья у меня будет с тобой, черт возьми.
Словно не слыша его, она продолжала:
— И поэтому я подумала, может, ты передумаешь на счет Джеммы, потом, у тебя на руке так много отметок…
— Г-гризельда! — он был так зол, что боялся невзначай её ударить, поэтому убрал руки от ее лица и перевернулся на спину, чтобы слегка от нее дистанцироваться. Его сердце свело в мучительном спазме, и он пытался перевести дыхание. Ему не хотелось на нее орать или пугать ее, но он был в ярости… И ему было невероятно больно.
— Ты мне не доверяешь.
Она тоже перевернулась на спину, и они оба в отчаянии уставились в потолок.
— Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было, — мягко сказала она.
— Это ни о чем не говорит, — возразил он и почувствовал, как защипало в глазах.
Она повернулась на бок и посмотрела ему в лицо.