Страница 65 из 105
— Я подозреваю, что Сету и Джемме нужно кое-что обсудить, — сказала Моди, заламывая руки. — Может, Клинтону и Гризельде зайти в дом и выпить чего-нибудь прохладительного?
Джемма продолжала пялиться на Гризельду с такой безудержной ненавистью, что у Гризельды побагровели щеки, и она всерьез подумала о том, чтобы сбежать отсюда к сравнительно безопасному старому грузовику Калеба Фостера.
— Гризельда останется со мной, — твердо сказал Холден, и Клинтон, который уже было поднялся, уселся обратно рядом с Джеммой.
Несомненно, почувствовав беспокойство Гризельды, Холден обнял ее за плечи, и она увидела, как вспыхнули глаза Джеммы.
— Джем, как ты себя чувствуешь? — спросил Холден.
Медленно, очень медленно Джемма перевела взгляд с Гризельды на Холдена, впившись в него своими убийственными глазами.
— Ты вернулся.
— Да.
— Ну, я не буду разговаривать с тобой, пока здесь твоя шлюха, — сказала она.
Холден покачал головой, сильнее обнимая Гризельду.
— Ты не будешь говорить о ней в таком тоне.
— Почему? Лично мне слово «шлюха» кажется вполне уместным. Очевидно же, что вы двое трахались.
Моди ахнула, прикрыв рот ладонью, и прошептала:
— Господи Иисусе.
Квинт вскочил и отвел её в дом, оставив на террасе четырех молодых людей.
— Сет, ты просто кусок дерьма, который трахается с ней, пока я ношу твоего ребенка.
— Я понятия не имел, что ты беременна.
— Что ж, я беременна.
— И я готов внести свою лепту.
— Какую именно?
Холден пожал плечами.
— Платить за всё, что нужно. Быть отцом.
Джемма резко выдохнула, словно от какого-то внезапного удара или потрясения, и Гризельда с определенной долей искреннего сочувствия поняла, что до этого момента Джемма была готова простить Холдена. Как бы она ни была зла и рассержена, если бы он извинился за то, что был с Гризельдой, Джемма позволила бы ему вернуться в свою жизнь. По сути, если Гризельда правильно поняла эмоции, проступившие на лице у соперницы, то на это Джемма и надеялась. А его слова только что послали эту надежду к чёртовой матери.
— Ничего у тебя не выйдет, — огрызнулась Джемма, взяв себя в руки. — Пока ты с ней.
— Что это з-значит? — выпалил Холден, и Гризельда почувствовала, как напряглось всё его тело.
— Ты сваливаешь из города с этой дешёвой детдомовской задницей, трахаешься с ней две недели, пока меня тут выворачивает на каждом шагу, а потом приходишь сюда, с ней за ручку? Уверяешь меня, что ты готов внести свою лепту, но при этом говоришь, что мы — в прошлом? — Джемма смерила его пронизывающим взглядом. В ее прищуренных глазах читалась боль и злоба.
— Джем, я тебя не люблю. Я люблю Гризельду. И хочу быть с ней.
В глазах у Джеммы блеснули слёзы, она дважды моргнула, затем сжала челюсть, её лицо приняло выражение холодной ярости.
— Это правда?
Холден кивнул.
— Пошел на х*й, — прорычала Джемма.
Голос Холдена был мягким, но Гризельда понимала, что это стоило ему не малых усилий. Негодование Джеммы начинало действовать ему на нервы.
— Джем, мы можем д-договориться. Я хочу быть с Гри, но возьму на себя все больничные расходы. Я буду помогать тебе всем, чем захочешь, как только потребуется. Я буду хорошим отцом. А Гри станет замечательной мачехой.
— Закрой. Свой. Рот! — закричала Джемма, треснув руками по столу. — Твоя шлюха не будет воспитывать моего ребенка!
— Джемма, давай просто поговорим, — сказал он, стараясь быть убедительным. — Давай всё обсудим. М-мы собираемся стать родителями. Н-нам следует…
— Нет, Сет! Ты должен сделать выбор. Один-единственный. Или я с ребенком или она. Решать тебе. У тебя может быть или твоя гребаная приемная сестра, или ребенок. Но у тебя никогда не будет и того, и другого, ненасытный ты кусок дерьма.
— Я люблю её, — сказал он, затем повернулся и с отчаяньем посмотрел на Гризельду.
— Прекрасно, — выпалила Джемма. — Тогда нам больше не о чем говорить. Убирайся.
— Но я все равно могу быть отцом своему ребенку. Это мой р-ребенок, — повысив голос, произнес Холден и, убрав руку с плеч Гризельды, указал на живот Джеммы.
— Чёрта с два. Он мой. И я в праве сделать с ним то, что захочу, — мгновение она переводила взгляд своих прищуренных глаз с Гризельды на Холдена и обратно, потом посмотрела на Клинтона. — Ты готов?
— Джем…
— Через полчаса мне на прием к врачу, — сказала она, вставая из-за стола.
— Джем, давай ещё немного поговорим, — взмолился Клинтон.
— К чёрту разговоры. Ты его слышал. Он выбрал эту шлюху, а не своего ребенка. Мне не нужен его ублюдок. Ты готов отвезти меня в клинику или как?
***
Холден в ужасе посмотрел на Джемму, отказываясь верить тому, что она говорит. Она этого не сделает. Боже мой, она не сделает.
Заглянув ей в глаза, он не увидел в них ни капли милосердия, его сердце бешено заколотилось, дыхание стало частым и прерывистым.
— Джем, — задыхаясь, проговорил он. — Ч-что ты д-делаешь?
— Что я д-д-делаю? — передразнивая его, спросила она. — Я, бл*дь, не хочу, чтобы во мне рос твой ребенок, Сет. Я его вырежу, — она повернулась к Клинтону. — Ты меня отвезешь или нет?
— Клинтон, даже не думай вставать с этого гребаного кресла, — прорычал Холден, шагнув вперед и пытаясь перевести дыхание. Его душила подступившая к горлу желчь. — Это мой малыш. Ты не убьешь моего р-ребёнка.
— Твой малыш! Иди на х*й, Сет, — сказала Джемма, уперев руки в бока. — Мне решать, что делать со своим телом. У тебя нет права голоса.
Было что-то неправильное в том, что он ничем не может ей возразить, и все же ему пришлось признать, что это правда: не может. Она могла поехать в любую клинику и через пятнадцать минут выйти оттуда, оставив его ребёнка в мусорном баке. От этого страшного мысленного образа у него похолодело внутри и чуть не вывернуло.
— Джемма, — произнес он, не в силах сдержать мелькнувшие в его голосе нотки страха. — Я умоляю т-тебя, не делай этого.
— Ты можешь умолять меня, о чем угодно, — ответила она. — Но я не позволю шлюхе растить моего ребёнка. Да я лучше…
— Я уеду!
Внезапный голос Гризельды заставил его вздрогнуть. Она стояла рядом с ним, судорожно сжимая перед собой кулаки, её грудь поднималась и опускалась от прерывистого дыхания, глаза блестели.
— Я уеду, — тихо повторила она надломленным голосом. — Я не буду мешать.
— Н-нет, — произнес он, потянувшись к ней. Она отошла, подняв руки в защитном жесте.
— Холден, — проговорила она, ее глаза были такими отрешенными, что от одного только взгляда на нее у него сжалось сердце. — Правильнее будет мне уехать.
— Я не хочу тебя потерять. Я н-не могу.
— Тогда ты потеряешь ребёнка, — слезы побежали у неё по щекам, и она покачала головой. — Нет. Я не могу этого допустить.
Выпрямив спину, она перевела взгляд на Джемму.
— Я уеду завтра. Как только договорюсь, чтобы меня забрали.
— Сегодня же вечером, — сказала Джемма.
— Завтра! — проревел Холден, ярость и отчаянье исказили его голос до неузнаваемости. — Ты, эгоистичная с-сука!
— Не груби мне, Сет Вест. Я еще не отменила свой прием у врача…
Холден сжал челюсть. Всё его тело так напряглось от ярости, что ему отчаянно захотелось кому-нибудь врезать, причинить кому-нибудь боль, чтоб кто-нибудь избил его до полу смерти, до полной отключки, а потом он проснулся бы и обнаружил, что это был лишь чудовищный кошмар.
— Хватит, Джем, — произнес Клинтон. Он встал и, выйдя из-за стола, направился в дом. Прежде, чем за ним захлопнулась дверь, он оглянулся на нее. — Я никуда тебя не повезу.
— Отлично, — сказала она и, скрестив руки на своей полной груди, повернулась лицом к Холдену. — Завтра. Мне так даже лучше, поскольку мне ещё нужно собрать свои вещи. Я переезжаю к тебе, Сет. Мне надоело жить в доме моей матери, и я бросаю свою работу в «Дэйри куин». Теперь ты должен обо мне позаботиться.
— Не дави на меня, Джем.