Страница 11 из 21
П. И. Бартенев писал по этому поводу:
«Существует несколько версий примирения Пушкина с Толстым. Первая: графа не было в Москве, и острота конфликта разрядилась. Другая версия такая: Соболевский, передав вызов, застал графа в большом горе… и он попросил три дня отсрочки, на что Соболевский ответил согласием. Доложив об этом Пушкину, Соболевский услышал от него, что согласен и на двухнедельную отсрочку. Растроганный Толстой ночью пришёл к Пушкину и кинулся к нему в объятия. Так они помирились».
Спустя несколько лет Пушкин выбрал графа Фёдора Ивановича Толстого в свои сваты, когда просил руки Натальи Николаевны Гончаровой. Писатель В. А. Соллогуб даже высказывал предположение, что если бы в 1837 году Соболевский был в Петербурге, он бы смог предотвратить дуэль с Дантесом. Впрочем, это предположение ошибочно. Дуэль была прикрытием убийства, прикрытием ликвидации Солнца Русской поэзии, Гордости России – Пушкина, который был «нашим всё».
Тем не менее примирение с графом Фёдором Ивановичем Толстым нашло отражение в творчестве Пушкина. В романе «Евгений Онегин» граф Толстой прототип секунданта Ленского, дерзкого дуэлянта Зарецкого.
Ему посвящены такие строки:
Действительно, у графа Фёдора Ивановича от вышеупомянутой Тугаевой было двенадцать детей, которые, увы, ушли из жизни в свои детские и отроческие годы. Лишь одна дочь, Прасковья Фёдоровна, прожила долгую жизнь и была в браке с московским губернатором В. С. Перфильевым и дожила до 1887 года. А вот о старшей дочери, Сарре Фёдоровне, упоминал даже Пушкин:
«Видел я свата нашего Толстого. Дочь у него так же почти сумасшедшая, живёт в мечтательном мире, окружённая видениями, переводит с греческого Анакреона и лечится омеопатически».
Пушкин писал в «Евгении Онегине» о герое, прототипом которого сделал графа Толстого:
Отмечено и то, что герой был отличным стрелком, недаром ведь у прототипа на совести одиннадцать загубленных жизней…
Да и участие в войне отмечено. За дуэли его не раз разжаловали, и по этой причине он встретил Отечественную войну 1812 года рядовым. Тем не менее, в Париж вступил уже в чине полковника и со Святым Георгием 4-й степени в петлице.
Но, разумеется, как уже видно из приведённых выше строк, судьба героя отличалась от судьбы графа Фёдора Ивановича Толстого, который в плену французском не бывал. В остальном всё выписано довольно точно.
Остаётся только добавить, что вновь перед нами пример того, что для многих, даже для таких дерзких дуэлянтов, как Толстой, имя Пушкина соединялось с Россией. Ну а Толстой хоть и был прозван «американцем» за своё путешествие в Америку, оставался патриотом, ни за что бы не променявшим Отечество.
Конечно, опасность дуэли была. И если бы Толстой благоразумно не уклонился, быть может, впервые в жизни, от поединка, Россия могла потерять Пушкина уже в 1826 году. Но, повторяю, Толстой был русским человеком, способным осознать, на кого предстояло поднять руку.
Направление Кишинёв. Ссылка или служебная командировка?
В кишинёвском обществе Пушкин вёл себя значительно более настойчиво и дерзко, нежели в Михайловском. Он словно испытывал судьбу.
За время так называемой южной ссылки Пушкин девять раз посылал вызовы на дуэль и трижды выходил к барьеру. Два раза оба противника промахнулись. Пушкин, разумеется, оба раза промахнулся умышленно. Один раз промахнулся противник Пушкина, а Пушкин от выстрела отказался.
Но прежде всего надо разобраться с самой «южной ссылкой» Александра Сергеевича Пушкина, которая стала уже неотъемлемой частью его биографии. А ведь это очередная выдумка ордена русской интеллигенции. Никакой южной ссылки не было. Была служебная командировка по линии коллегии иностранных дел.
Доказательства? Пожалуйста! Есть и доказательства, причём доказательства, приведённые добросовестными современниками, а не сомнительными некоторыми биографами, которые многое навыдумывали в угоду различного рода извращений биографии Русского гения.
Предыстория этой самой «южной ссылки», богатой дуэлями, была связана отчасти с тем, что в Петербурге, по свидетельству современников, Пушкину не сносить было головы, поскольку он частенько посылал вызовы на дуэли, которые чаще всего рассыпались на уровне их подготовки либо заканчивались пальбой в воздух и примирениями враждующих сторон. Но, как в случае с Рылеевым, представляли серьёзную опасность для жизни уже заявившего о себе поэта.
Всё это происходило уже после окончания Царскосельского Императорского лицея, выпуск из которого состоялся 9 июня 1817 года.
Назначение по выпуску Пушкин получил в Коллегию иностранных дел с чином коллежского секретаря (десятый класс из четырнадцати в табели о рангах).