Страница 8 из 14
ЧП в «Крестах»
22 февраля 1992 года я был свидетелем на свадьбе своего друга Саши. А 23 февраля по городу прогремело – в следственном изоляторе «Кресты» захвачены заложники!
Семеро заключённых во время прогулки связали контролёра и заперли его в прогулочном дворике. Потом они захватили в заложники двоих других сотрудников «Крестов» – мужчину и женщину. Под угрозой заточек они завели заложников в административный корпус и забаррикадировались в нескольких помещениях. Потребовали их освободить, дать деньги, машину и оружие. У них было несколько окрашенных хлебных муляжей, которые были похожи на гранаты. Но в тот момент было непонятно, настоящие ли это лимонки или нет.
Время от времени они к окнам под ножом подводили женщину и показывали её милиции. Психологически это очень сильно на нас давило. Вообще-то захват заложников в следственном изоляторе – это профиль нашего спецназа, но в тот момент у нас не было такого опыта, отряд был только что создан. Поэтому к «Крестам» прибыли более опытные бойцы «Резерва» ОМОНа. Это был прообраз СОБРа. Многие ребята, которые участвовали в той операции, потом в СОБРе и служили. Прибыли и Внутренние войска, но для них в этот раз работы так и не нашлось.
Наши городские милицейские руководители управления приняли решение изолятор штурмовать своими силами. Хотя якобы до этого из Москвы им приказали самим не штурмовать, а ждать «Альфу».
Помню, как руководство вело переговоры с бандитами. Даже «авторитет» какой-то проявился. Говорит тем, кто захватил заложников: «Вы, «чушки»! Вы что творите!». А это были реальные «чушки». Статьи у них по уголовным понятиям были не очень хорошие. Задача у них была если не сбежать, то хотя бы поднять себе авторитет. Но «авторитет» им объяснял, что никакого авторитета этим захватом они себе не заработают, так как после таких дел всех остальных «зэков» начнут очень сильно гнобить.
Но бандиты были уже заведённые, пребывали в эйфории. Они нашли в одном из помещений алкоголь, и некоторые из них через какое-то время были уже пьяными. Стали кого-то резать и вывешивать кровавые полотенца. В результате была дана команда снайперу, и «Резерв» начал штурм. Снайпер бандита, который держал женщину, ликвидировал выстрелом точно в переносицу.
Штурм начали двумя группами – через окно и через дверь. Зацепили решётку «Уралом», дёрнули – обрыв троса… Зацепили опять, дёрнули – снова обрыв троса. Решётка оказалась слишком крепкая. Вырвали только с третьего раза. Штурмовая группа наконец-то вошла в окно. Когда дёргали решётку, Логинов из КС-23 (карабин специальный калибра 23 мм. – Ред.) стал отстреливать в окна «Черемуху», патроны со слезоточивым газом.
Вторая группа стала входить через дверь. Но и там войти быстро не удалось. Бандиты оставили ключ в замке, ещё и загнули его. Наши стали стрелять в замочную скважину. Замку – хоть бы что, но одному из бандитов пуля попала в позвоночник.
Преступники запаниковали. Организатор захвата Перепёлкин, когда понял, что всё кончено, зарезал сначала контролёра, а потом загнал другую заточку в себя. Но загнал очень грамотно, без серьёзных внутренних повреждений. Когда наши увидели двоих с воткнутыми заточками, то сразу не разобрались и стали вытаскивать обоих. И тогда заместитель начальника ГУВД, желая оказать помощь, вытащил заточку из тела контролёра. А этого нельзя делать категорически!
У контролёра обильно пошла кровь, заполнила лёгкое. В результате – остановка сердца… Но это не упрёк кому-то. Ситуация была крайне стрессовая. Контролёр ещё какое-то время был жив. Его вытащили из «Крестов», но позже, уже в машине «скорой», он скончался.
Женщину-контролёра удалось спасти. Бережно понесли к «скорой» второго раненого с заточкой. Думают, что это контролёр. И тут вдруг внезапно понимают, что это не контролёр, а «зэк»! Кто-то крикнул: «Это же Перепёлкин!». Перепёлкина тут же кидают на землю, хватают за ногу и буквально по камням головой волокут в «скорую».
Во время самого штурма меня, как молодого бойца, определили в резерв. Но потом поставили задачу охранять раненых при штурме заключённых в тюремной больнице. Перепёлкин лежал с заточкой, у одного бандита – пуля в позвоночнике, другой со сломанной переносицей, ещё у одного была пробита голова… Я просидел с ранеными бандитами в тюремной больнице всю ночь. Ведь персонал боялся к ним подходить без охраны.
Врачи «зэков» пытались как-то реанимировать. Но сначала один скончался, потом второй скончался… Если я не ошибаюсь, двое или трое из них остались инвалидами.
Из Перепёлкина заточку вытащили, залатали. Жив-здоров. Потом его судили и приговорили к высшей мере. Но тогда уже действовал мораторий на смертную казнь, и он отправился на пожизненное. Раньше бы, конечно, точно расстреляли.
Случаев применения милицией оружия на поражение в 90-е было не так уж много. Я не беру здесь в расчёт участие в контртеррористических операциях на Кавказе – там стрелять приходилось по полной программе. А вот ярчайший случай применения милицией оружия в городе в мирное время произошёл именно 23 февраля 1992 года.
«Матросская тишина»
А ещё через полгода мне пришлось выполнять первое в своей жизни задание государственной важности! После так называемого путча в августе 1991 года членов ГКЧП посадили в изолятор «Матросская тишина». Весь штатный персонал изолятора был выведен за территорию, а в «Матросскую тишину» ввели спецназ. Нам поставили задачу: в случае штурма и попытки освобождения арестантов продержаться двадцать минут до прибытия дополнительных сил дивизии Дзержинского.
Бойцы со всей России, по пять-шесть человек с региона, меняли друг друга каждые два-три месяца. Сводный отряд подчинялся только коменданту изолятора. По всему периметру, у оконных и дверных проёмов, были уложены мешки с песком. Внешне изолятор выглядел устрашающе – ощетинился во все стороны пулемётными и автоматными гнёздами. Насколько это было оправданно, сказать трудно. Информация о попытках прорыва к изолятору приходила постоянно. Но самих попыток так ни разу и не было.
Жили мы в камерах, переоборудованных под общежитие. Только вместо нар поставили армейские кровати, да дверь не закрывалась снаружи. Я тогда впервые близко увидел людей, находившихся на недосягаемых на меня вершинах государственной власти. При других обстоятельствах я не то, что заговорить, приблизиться бы к ним не смог! В изоляторе общение с задержанными не приветствовалось. Люди в ГКЧП в основном были пожилые, часто болели. И было принято решение освободить для них один этаж в госпитале МВД и взять весь этаж под охрану. Я попал в эту группу. В госпитале режим содержания арестантов был существенно мягче. Неудивительно, что болеть они старались почаще.
В госпитале, где перемещение было более свободным, они сами, наверное, соскучившись по обычному человеческому общению, подсаживались к нам вечерами. Слушая наши разговоры, они делились своими переживаниями, мыслями, воспоминаниями.
Такое общение помогло мне сформировать собственное мнение о ГКЧП. Если коротко, то я этих людей преступниками и путчистами не считаю. Хотя как руководители высших органов государственной власти они, конечно же, ответственны за всё тогда происходившее в стране.
Командировка прошла без особых приключений. В феврале 1993 года арестантов выпустили на свободу. Наш сводный отряд распустили. Я вернулся в Питер.
В конце 1993 года командир отряда Виктор Логинов перешёл в только что созданный СОБР РУОПа. Бойцы потянулись за командиром.
СОБР против беспредела
Подразделения СОБР были сформированы в конце 1992 года. Туда пришёл совершенно определённый по складу характера контингент людей. Потому во всех регионах была выбрана похожая тактика и модель поведения. Её в двух словах можно описать так: при задержании – мгновенное тотальное подавление любого сопротивления. Людей в СОБР отбирали физически крепких и выносливых. Очень много было ребят, которые выступали в соревнованиях по различным видам спорта и, особенно, по единоборствам. Это борьба, бокс, бои без правил, тяжёлая атлетика. Но вот что удивительно: много раз сотрудники СОБРа на соревнованиях и даже на тренировках побеждали именитых бойцов! Бывало, что к нам в СОБР заходили бойцы высокого уровня самых разных стилей, разных направлений. Говорят: «Ребята, мы хотим с вами в ринге постоять». Приходили они по разным причинам. Кто-то хотел проверить свой уровень в реальном контакте. Кто-то, наоборот, хотел себя показать, самоутвердиться за наш счёт. Кому-то просто не хватало адреналина. Но на моей памяти непобитым и непобеждённым из чемпионов не уходил никто и никогда. Может, конечно, и были такие случаи. Но я их не помню.