О сквернословии в привычном и «достойном»

Формируется избирательное отношение к скверне. Возникает своего рода антииерархия отрицательных ценностей: какая-то скверна рассматривается как несмываемая, ради недопущения которой и самоубийство не грех, а какая-то – как терпимая, допустимая, требующая лишь строгого соблюдения ритуальных омовений и временного неприкосновения к святыне.

Скверна нечиста, грязна, отвратительна. Однако надо понимать, что, даже когда речь идет о чем-то нечистом в гигиеническом смысле, если употреблено слово «скверна», значит, подразумевается иной, более глубокий уровень.

«Скверна» – понятие не столько этическое, эстетическое или гигиеническое, сколько духовное – лучше даже сказать сакральное[30] и «антисвященное». Ведь «скверно» – это не просто плохо, некрасиво, грязно и т. п. Это нечистое, противоположное священному. Скверна лишает благодати, святости, освященности и посвященности Богу все, чего она касается: будь то человек или иное живое существо, предмет, пространство, тело в целом или его части. «Осквернение» – действие, противоположное «освящению»; «скверна» – противоположность «святости».[31]

Святость

Понятие любой отрицательной ценности раскрывается в свете понятия противоположной положительной ценности.[32] Отрицательное нигде и ни в чем не существует само по себе. Самобытно только добро и только положительная реальность. Нет тьмы как таковой – есть свет, отсутствием или недостатком которого является темнота. И как тьма есть отсутствие света, так зло – это отсутствие добра. Нам не понять, что есть зло, если мы не знаем, что есть благо. Это ложь, что для того, чтобы понять, что есть добро, надо познать зло. Дьявольская ложь. На самом деле все как раз наоборот: не имея верных понятий о добре, не распознать зла, которое паразитирует на добре, изъязвляет его, выхолащивает, образуя в нем его недостаток, нехватку добра в добре.

Вдумаемся: уже само слово «недостаток» говорит о нехватке чего-то, хоть в материальном, хоть в нравственном плане. Вот есть нечто положительное, а в нем начинается процесс распада, образуется область поражения и разложения этого положительного. Или слово «порок». Это ведь не что иное, как стабильное повреждение чего-то. Чего? Чего-то положительного. Поврежденность, испорченность, которая не только не проходит сама по себе, но еще и усугубляется в силу запущенного процесса распада, – это и есть порок, порочность.

Если исходить из того, что скверне как отрицательной ценности противоположна святость как абсолютная положительная ценность, то для осмысления понятия скверны необходимо сначала раскрыть понятие святости.

Что есть святость?

Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш (Лев. 19: 2). Это природное свойство Божие, но человек, в стремлении уподобиться своему Первообразу, своему Небесному Отцу, приобретает ее, точнее сказать, приобщается ей по Его дару. Святость приобретается не иначе, как через труды и скорби. Не потому, что она чужда человеку (напротив, она была присуща ему от сотворения как богоподобному существу и в силу изначального единства с Первообразом), но потому, что человек через грехопадение утратил ее, сохранив лишь неизгладимую печать образа Божия. Он как бы пророс тернием страстей, отторгающих и подавляющих святое. Но природное, в силу богоподобия, призвание к святости в человеке остается, отсюда и аргумент «ибо свят Я».

В Таинстве святого Крещения человек воссоединяется с Богом и вновь становится причастником Его святости, но не в полноте. Как пишет апостол Павел в Послании к Ефесянам: В Нем (во Христе. – И. П.) и вы, услышав слово истины, благовествование вашего спасения, и уверовав в Него, запечатлены обетованным Святым Духом, Который есть залог наследия нашего, для искупления удела Его, в похвалу славы Его (Еф. 1: 13–14).

Залог – это «вклад, служащий гарантией того, что вся сумма будет уплачена».[33] «Как в житейских сделках, – пишет святитель Феофан Затворник, – задаток значит, что торг состоялся, покупка решена и задаток дан в удостоверение, что и все остальное будет уплачено, так и Бог, благоволив вступить с нами в Завет, с обетованием вечного блаженства верным Завету, даруя Духа Святого верующим во Христа, задаток только дает в удостоверение, что и все наследие обетованное отдаст, или даст блаженство вечное».[34]

Но это не столько Божия гарантия спасения, сколько дар для приумножения. «Залог бывает обеспечением для всего, – объясняет святитель Иоанн Златоуст. – Он купил нам наше спасение, и пока дал только залог. Почему же не даровал всего тотчас же? Потому что мы, со своей стороны, еще не исполнили всего. Мы уверовали, это лишь начало, и Он даровал залог. А когда веру покажем в делах, тогда представит нам и все. <…> „Залог“ чего? „искупления, удела“. Совершенное избавление совершится в будущей жизни, потому что теперь мы живем среди мира и много человеческого привходит в нас, и с нечестивыми обращаемся. Когда же не будет ни грехов, ни человеческих страстей… тогда уже наступит совершенное избавление; а теперь (дан только) залог».[35]

Крещаемый получает как бы искру духовного огня, который ему надлежит распространить на все свое естество. И в процессе освящения и просвещения в течение всей жизни человека, соединяя в себе множество частных добродетелей-навыков, формируется единая добродетель богоподобия – святость.

Но, как отмечает преподобный Симеон Новый Богослов: «Человек тогда бывает свят, когда уклоняется от зла и творит благо, не потому, чтобы освящаем был добрыми делами, ибо от дел закона не оправдится ни одна душа, а потому, что чрез делание добрых дел приусвояется и приуподобляется святому Богу (выделено нами. – И. П.)».[36]

Освящается человек через добрые дела, но не формально совершаемые, а исходящие из высшей добродетели – любви, мало-помалу ткущейся в сердце делами, культивирующими ее.

Итак, свято лишь то, что в Боге и от Бога непосредственно исходит, потому что святость – это исключительно Божие свойство, ибо один только Бог свят по Своей природе. Все и всё святое святится Его святостью.

В чем же библейское значение этого термина?

Древнееврейское слово кадош переведено в Септуагинте[37] словом агиос (ἅγιος).[38] Именно это слово, как «наименее связанное с языческими представлениями, послужило „наичистейшим сосудом“… для нового вина Откровения».[39] Стремясь определить содержание и объем понятия святости, священник П. Флоренский отмечает, что Святым, кадош, Бог именуется «как вполне особый в Себе Замкнутый, каковой стоит в противоположности миру, к которому Он не принадлежит».[40]

«Святость Божия, которая столь мощно открывается в спасении Израиля, обусловливает и производит освобождение от грехов, ибо она стоит в решительнейшей противоположности против всякого грешного существа. <…> Поэтому правильное отношение к святости Божией есть та связь страха и доверия, которая красной нитью проходит чрез все Священное Писание. Из сказанного явствует, что святость Божия есть начало, лежащее в основе и образующее все спасительное Откровение во всех его моментах».[41]

В Писании святость открывается как освящение. Бог освящает, принимая с Собою в общение, отделяя не только сакральное от профанного,[42] но и из сакрального, в свою очередь, выделяя область священного, обособляя Себе что-либо или кого-либо из мира: Свое Имя, заповедь, субботу, храм, человека, священство, народ (в ветхозаветную эпоху – Древний Израиль, в новозаветную – Новый Израиль: Церковь Христову).

30

Сакральное (от лат. sacer – святое, священное, посвященное богам) – «важнейшая мировоззренческая категория, выделяющая области бытия и состояния сущего, воспринимаемые сознанием как принципиально отличные от обыденной реальности и исключительно ценные» (Забияко А. П. Сакральное [Электронный ресурс] // Словари и энциклопедии на Академике/ Философская энциклопедия. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy (дата обращения: 09.02.2017)).

31

На эту тему есть замечательная с этнографической точки зрения (и столь же сомнительная в плане отстаиваемых в ней взглядов) статья прот. Георгия Крылова (См. Крылов Георгий, прот. Понятие «скверна» («погань») в Средневековой Руси и в современном старообрядчестве [Электронный ресурс] // БОГОСЛОВ.RU: научный богословский портал. URL: http://www.bogoslov.ru/text/1126405.html (дата обращения: 09.02.2017)). Не во всем с автором статьи можно согласиться, что-то недостаточно раскрыто, но в целом в ней очень много интересных данных, помогающих лучше понять некоторые аспекты русского средневекового сознания, внутренне обусловившие раскол XVII в., которые в дальнейшем только усугубились в старообрядческих толках и в какой-то мере сохранились в «народном православии» в целом.

32

Философская область, изучающая феномен ценности, называется аксиологией (от αξία, аксия – «ценность», «достоинство»). Добро в аксиологии – положительная ценность, отрицательная ценность – зло.

33

Клеон Л. Роджерс-младший, Клеон Л. Рожерс III. Новый лингвистический и экзегетический ключ к греческому тексту Нового Завета. СПб.: Библия для всех, 2001. С. 680.

34

Свт. Феофан Затворник. Толкования посланий св. апостола Павла. Послание к Ефесянам. М.: Московский Сретенский монастырь; Паломник; Правило веры, 1998. С. 89.

35

Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Ефесянам. Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Послание к Ефесянам [Электронный ресурс] // Толкование Священного Писания. URL: http://bible.optina.ru/new: ef:01:11 (дата обращения: 09.02.2017).

36

Прп. Симеон Новый Богослов. Слово 55-е // Прп. Симеон Новый Богослов. Творения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993. Т. 2. С. 18.

37

«Перевод семидесяти толковников»: первый перевод Ветхого Завета с древнееврейского языка на древнегреческий, сделанный в Ш-П вв. до Р. Х., согласно преданию, семьюдесятью двумя еврейскими учеными для Александрийской диаспоры. Иногда Септуагинта, как и сами 70 толковников, обозначается в богословской литературе римской цифрой LXX.

38

Для обозначения святости греки употребляли пять синонимов: ἱερός (иерос), ὅσιος (осиос), σεμνός (семнос), ἅγιος (агиос) и ἁγνός (агнос), из которых ἅγιος употреблялся реже других, но исключительно этим словом выражается библейское понятие святости.

39

Флоренский П., свящ. Понятие Церкви в Священном Писании // Сочинения в 4 т. М.: Мысль, 1994. Т. 1. С. 485.

40

Там же.

41

Там же. С. 487–488.

42

Слово «профанное», как и «сакральное», латинского происхождения, и происходит от «pro-» – перед и «fanum» – священное место, святилище, храм. Изначально «профанное» – то, что вне храма, мирское, нерелигиозное, а «профанами» называли тех, кто пока не прошел инициации (посвящение, введение в сакральное пространство). Отрицательной нагрузки у этих понятий не было. Иное дело – слово «профанация», которое означает кощунство, осквернение святыни. Не случайно это однокоренное слово с «профанным», потому что профанация – это низведение с высоты священного в обыденную низменность, опошление святыни, ее перевод из святилища во внешнюю среду – туда, где находится то, что святилищу или пока не принадлежит, или не может, не должно принадлежать в принципе.