Страница 89 из 98
– Как сказать. – вяло отшутился я.
– Гранд мерси за комплимент, но неужели ты до сих пор не понял, что у бога нет рук, кроме наших? Неужели тебе никто и никогда этого не говорил?
– В последнее время только это и слышу! Но я, правда, не знаю, как устроен настоящий Орден. Я не понимаю всей этой громоздкой иерархии. Все эти Великие Командоры Восточного предела, Гофмейстеры Западного Окна, Магистериумы и Магистраты – я сам не вижу между ними разницы, возможно, я путаю титулы и понятия, как же всему этому поверит читатель?
– Зачем тебе знать, когда можно просто верить в себя?
Я помотал головой:
– Одной веры не достаточно. Если кто-то диктует мне текст, то это он виноват в явных ошибках и нелепицах.
– Вот именно, Гера! Прими на себя груз ответственности за все, что делаешь. Почему ты безропотно разрешил другим решать все за тебя? Отчего ты веришь профессорам, которые с видом пыжащихся индюков разглагольствуют, скажем, о тайнах каких-нибудь печатей Соломона и их трансформации в сознании Кроуля? Ты уверен, что все они что-то знали, а не развлекали публику? Мистификация – это основа не только Европейской истории, это – фундамент самого человеческого существа. Почему воровство – смертный грех, а ложь – нет? Ведь искусство, которым мы так гордимся, – оно все выдумано от начала до конца, и, следовательно, стоит на лжи. Но без сказок и фантазий наша жизнь была бы нестерпимо скучной.
– Но ведь читатели полезут в энциклопедии, в справочники. Они попытаются выяснить, модель какого именно Ордена описана в романе, не состоял ли я сам в тайных обществах, не был ли мой дедушка масоном, не охотились ли на меня приверженцы оккультных группировок?... Знаешь, сколько странных типов поверит мне, еще и играть станут в то, о чем прочитали? – я чихнул. – Потом они откроют охоту на меня, как на посвященного высокого уровня, который разболтал всему миру секретную информацию, скажем, о существовании в нашем мире разных Лож, которые управляют политиками, точно марионетками. Некоторые энтузиасты не просто поверят в существование книги, которая вовсе не является «Некрономиконом», а лишь маскируется под нее, они кинутся ее искать. Они перевернут весь Интернет и непременно выкопают свидетельства очевидцев, что я держал подобную вещь в руках.
– Гера, очнись! Это – реальность. Ты слишком хорошо думаешь о людях, примерно так же, как о самом себе. Но никто не кинется ничего проверять, даже если твоя книга разойдется баснословными тиражами. В лучшем случае появится три-четыре пародии на тебя и столько же серьезных продолжений о том, как твой мифический алмазный щит снова раскололи, и запустили его в космос; но нашлись отважные чародеи, которые проникли на борт корабля, лучше всего американского, и отправились сражаться с Чужими. Ты этого испугался?
Я даже улыбнулся: «А ведь Лера права. Что-то меня совсем заклинило. Книга не издана и даже не написана, а я думаю о том, как ее встретят потенциальные читатели».
– Вот скажи, Гера, ты сам хотя бы раз лез в словари и справочники после того, как смотрел очередной фильм про Индиану Джонса? То-то и оно! Что бы ты ни говорил, но никто не поверит, что ты написал правду, и уж тем более, сам участвовал в мистических событиях. Ты же не сообщил о своем исчезновении, ведь нет?
– А чем тут хвастать-то? – я поежился. – И зачем? Мы с тобой, Лера, все-таки на бумаге о неразглашении свои автографы оставили. Думаешь, я настолько сумасшедший, что ради эфемерной литературной славы стану разоблачать секретные опыты ФСБ?
– А разве нет? – Лера окинула меня насмешливым взглядом. – И чтобы все понять тебе нужно еще раз попасть в тот зачарованный мир. Думаешь, я этого не понимаю? Ведь вернуться оттуда ты хочешь уже состоявшимся писателем. Правда, не факт, что спецслужбы оставят нас в покое, но убивать известного писателя, дважды пересекавшего грань реальности и не сошедшего с ума – это не просто глупо, но еще и расточительно. Именно так думают все правительственные агенты. Только они не осознают, что оттуда, в принципе, не возвращаются.
– Да понял я тебя, понял.
– У тебя есть ночь. Одна ночь, чтобы дописать роман здесь, в реальности до того, как за тобой придут. Знаешь, после всего, что произошло, я верю, что если ты сделаешь это, то высшие силы переместят нас в параллельный поток времени, в котором все будет так же, как сейчас с одним маленьким исключением: Николай Петрович не заберет с собой в небытие твою книгу, он оставит ее в обмен на ту алмазную пылинку, которая все еще в тебе, Гера. И он же сделает так, что программа «Мозгописец» просто исчезнет, а люди, создававшие обкатывающие ее, изучающие ее влияние на психику подопытных – они все забудут. И тогда ты станешь самым известным фантастом.
– В нашем городе. – хмыкнул я.
– А вот это не важно, потому что никаких секретных разработок тогда просто не будет существовать.
– Тогда они появятся в другом месте, а я окажусь в роли прорицателя и провидца.
– Но зато тебя никуда не увезут.
– Блажен, кто верует. – проворчал я.
В безумной гипотезе Леры было здравое зерно. Все это вполне могло произойти в любом типичном фантастическом романе. Но в реальности – увольте!
С другой стороны, а разве возможны исчезновения человеческих тел при загрузке какой-то компьютерной программы?
Но ведь именно так развивались последние события, которые втянули меня в свое жерло! Вот что я, в конечном счете, теряю?
Не рваться обратно, а дописать книгу здесь и сейчас, тем самым доказав самому себе, что этот роман – он полностью мой, и никто никогда его не задумывал раньше. Оставить текст Лере. И – будь, что будет.
«Ноут», конечно, изымут, но флешка останется. Сколько времени понадобится, чтобы роман издали? Полгода, год, три? За это время меня давно разберут на атомы и по частям продадут в разные НИИ.
Нет, это меня не спасет. Но из секретных лабораторий, что бы я там не написал – в наш мир ничто не просочиться. Заканчивать текст нужно именно сейчас!
– Я уже думала, что ты просто не уложишься по времени. – сказала Лера. – Об этом догадываются и разработчики программы. Они убеждены, что это невозможно. Хочешь, я тебе помогу?
– Как?
– Кофе буду носить, подсказывать что-нибудь незначительное. Я ведь не претендую на твои лавры, я просто тебя люблю, и хочу, чтобы в эту нашу последнюю ночь ты был счастлив, вне зависимости оттого, что ждет нас утром.
– На двоих одно дыхание? – усмехнулся я. – Похоже, ты предлагаешь именно это: взлететь над миром на опаленных крыльях. Даже не так: прыгнуть в пропасть, а крылья замедлят падение, создав иллюзию парения и полета. Может быть, мы даже не разобьемся, зато оба окунемся в черные волны истинного вдохновения. До этого я как-то не думал, что это значит: разделить судьбу, стать единым целым. Это круто, но мы оба понимаем, что такой полет в страну фантазий окажется последним, что будет в нашей жизни. Ты, Лера, к этому готова? Ведь это я бредил литературой, а не ты.
– А я бредила тобой. Мы – квиты.
– А этот, твой ухажер, что таскает тебе веники, ты его жалеешь, да?
– Гера, ты теряешь наше время!
– Ты не ответила.
– Господи, какой ты ребенок! Я ведь только вчера познакомила тебя с родителями, и сейчас я именно с тобой, какие тебе еще нужны ответы?
Я помялся:
– До какого места ты дочитала?
– До столкновения Великого Инквизитора и Николая Петровича внутри книги, вернее, до битвы их у нас в квартире.
Я отметил про себя это «у нас». Возможно, шанс остаться вместе с Лерой в реальности, пусть один из тысячи, но все-таки есть!
Навь §7. Скрытые строки
Мы сидели друг против друга, точно пантеры перед прыжком: я и постаревший Николай Петрович. Мне даже казалось, что это совсем не он, а кто-то другой, просто хорошо осведомленный о наших делах. Всегда ведь, в любом деле, находится не только Иудушка, но и тот, кто делает «заказ», кто рвется к безграничной власти, кто метит на твое место. Собственно, Николай Петрович перехитрил всех в Ордене.