Страница 20 из 98
Выказывающим ей почтение монахам она бы благоволила. Как бы это не действовало, но это – гениально!
И тут, словно угадав ход моих мыслей, статуя махнула мне рукой, приглашая подойти к ней. Я не совершал в этот момент никаких движений.
Значит, статуя обладает разумом или повинуется приказам того, кто скрыт от глаз. Что ж, это даже интересно.
Статуя хлопнула в ладоши и вдруг навесные каменные мосты стали видны. Их было много. Они не пересекались, но можно было перепрыгивать с одного на другой.
Я облизнул пересохшие губы. Меня куда-то приглашали. Нужно только и было совершить два прыжка над бездной, не сорваться с узких мостов – и я буду у цели.
Нет, ну домой я всегда успею.
Кроме того, кто сказал, что я двигался в правильном направлении? Уйти сейчас, чтобы всю оставшуюся жизнь мучится вопросом, что мне могла показать живая статуя – это уж слишком.
В конце концов, даже в пещере никто на меня не нападал. Этот мир мне благоволил.
Может быть, мы всегда получаем именно то, что излучаем?
А я, если честно, ну, не совсем писатель. К примеру, я не всегда понимаю ход мысли преступника, просто знаю, каким он должен быть гипотетически.
Друзья говорят, что я слегка наивен для настоящего знатока человеческих душ. Зато сейчас моя интеллектуальная невинность оценена самими богами! Злого человека сюда бы не пригласили.
Я разбежался, перепрыгнул на соседний мост, пробежал несколько шагов по инерции и едва затормозил на самом краю. Пару секунд я балансировал, покачиваясь над пропастью, потом осторожно, стараясь не смотреть вниз, ретировался назад.
Ну вот, половина дела сделана. Главное: не спешить.
Я посмотрел на бога. Статуя улыбалась, как мне показалось, по-настоящему, точно живой человек. Наверное, ей нравился мой юношеский задор.
Я снова разбежался и прыгнул.
Но на этот раз, при приземлении, я упал и соскользнул вниз. Я успел ухватиться обеими руками за край моста. Я лежал поперек него с бешено колотящимся сердцем и осторожно подтягивал ноги из бездны.
Если бы пришлось прыгать и в третий раз, возможно, я бы поостерегся. Но теперь мне осталось только сделать десяток шагов, чтобы очутиться рядом со статуей.
Когда я приблизился к богу, мне показалось, что у него живые глаза.
Я осторожно коснулся статуи: камень. Никаких механизмов или проводов. Может быть все это скрыто внутри, но где же трещины и разломы на изгибах рук? Как он махал мне рукой, если в камне нет разъемов и пазов? Чудо?
Я спрыгнул с моста внутрь ниши с богом.
Как только я приземлился, раздался механический скрежет. Ниша начала круговое движение.
Вскоре мы со статуей оказались внутри скалы. Да это же двери! Самому мне бы до этого никогда не додуматься!
Наверняка, две статуи находятся спина к спине. А ниши необходимы, чтобы в них, вместе с богом, ехал человек. Вот только как объяснить движение цельного куска камня, не самого этого своеобразного лифта, а именно рук богов?
Я оказался внутри скалы. Вниз вели ступени.
Пещера была хорошо освещена, но, на этот раз не факелами. Свет шел от стен. Я даже подумал, что здесь встроены электрические лампы. Скрыты же они в навесных потолках, почему в пещере не сделать что-нибудь подобное? А изоляция проводов – вполне естественна.
Я спустился вниз, прошел узкими коридорами и вдруг совершенно неожиданно оказался в отличном муляже обычной двухкомнатной квартиры. В копии моего собственного дома.
Впрочем, все «хрущевки» одинаковы, и планировка их не имеет каких-либо индивидуальных особенностей.
Ну, угадали цвет обоев, но это не факт, что расцветка стен не считывается прямо из моей памяти.
Я тихо засмеялся. Бог мой, это же настоящий Солярис! Это не просто скалы, а живое существо, обладающее умом, чувствами и милосердием. Он смоделировал мне мое жилище.
Круто!
Если я не могу попасть домой, то мне хотя бы создадут привычные условия обитания. А почему бы и нет?
Я прошелся по своей квартире. Распахнул окно на кухне. Там господствовала ночь. Окна соседних домов почти все были слепыми. Лишь в одном – маячили мужские силуэты.
Все было таким же, как при моем вчерашнем исчезновении. Не было только Леры.
С замиранием сердца я прошел на кухню, щелкнул выключателем. В распахнутое окно на свет лампочки влетел белый мотылек. Я вздрогнул от неожиданности. Настоящий или иллюзия? Трудно сказать.
Я открыл холодильник: колбаса, масло, суп в кастрюле. Настоящие или нет?
Я осторожно отломил кусок «Краковской» и откусил ее.
Несколько секунд я ждал, что колбаса в моих руках превратится в студень и стечет к ногам вязкой слизью. Нет. Это была обыкновенная еда.
Я был дома.
Мне стало нехорошо.
Я подошел к окну и закричал в него:
– Спасите меня! Вытащите меня отсюда!!!
Окна внизу загорелись. Какой-то толстый полуголый мужик высунулся из окна и закричал на меня, чтоб я заткнулся, потому что у него – маленькие дети.
Я смотрел на него и понимал, что медленно схожу с ума. Я знал этого соседа: сотни раз сталкивался с ним на лестничной площадке. И у него, правда, годовалая девочка от второй жены.
Это что: я вернулся домой?
Нет, не может быть! Я живу не в подземельях, а в нормальном городе на поверхности!
Куда же я попал?
Я кинулся к входной двери, но выскочил не в тоннель пещеры, а на лестничную площадку, освещенную тусклой лампочкой.
Что за черт?!
Я попятился обратно в свою квартиру и закрыл дверь на замок.
Тут было над чем поразмыслить.
Я вернулся домой. Только, это не совсем моя квартира. Или, может быть, это вернулся не совсем я?
Ладно. Нужно рассуждать логически: как ушел из квартиры, так и вернулся – путем мистическим, не поддающимся здравому осмыслению.
Меня не было дома, как минимум, сутки.
Лера, конечно же, ушла. Нужно бы перед ней извиниться. Но выходить на улицу не хотелось. Дело было даже не в том, что миром правила ночь.
Страх, что при выходе из подъезда, я окажусь снова в горах – засел где-то глубоко в душе.
Я окончательно запутался. Я не мог логически объяснить, где нахожусь: внутри иллюзий, или дома, или просто все еще сплю.
Я прошелся по комнате, машинально подобрал с пола Лерину заколку, положил ее на полку и воровато оглянулся. Никто за мной не следил.
Стены квартиры не трансформировались в пещеру. Каменные боги не входили сквозь двери и не махали мне руками в знак приветствия.
Я взял со стола «сотовый». В списке вызовов нашел Лерин телефон и несколько минут боялся нажать кнопку вызова.
Я понимал, что именно сейчас все и решится. И если я сплю или сошел с ума, мне непременно ответят. А если нет – значит, я, в самом деле, провалился в какой-то исследовательский центр человеческой психики, построенный какими-нибудь инопланетянами.
Я медлил именно потому, что любой результат мог бы слегка прояснить картину, но, в любом случае, он не принес бы не душевного равновесия.
Можно пролистать список пропущенных вызовов, но это ничего не даст. Я могу поверить только живому голосу.
С другой стороны: кто мешает тем, кто следит за мной через компьютерную программу изменить свою речь так, что ее не отличить от Лериной?
Я нажал кнопку вызова.
«Абонент временно недоступен!»
Вот черт! Если эта квартира, появившаяся в пещере – живое существо, вроде океана Соляриса, то такая вот формулировка не просто гениальна, она – Соломоново решение. Меня не хотят расстраивать. Похоже, меня жалели.
Я запустил телефоном в стену. «Сотовый» разлетелся вдребезги. Нет, не просто вылетели крышка и аккумулятор, из него вывались микросхема и прочие «потроха». Все, я остался без связи!
Я яростно растоптал надежду на общение с внешним миром и рухнул на диван.
Руки у меня тряслись. Я понимал, что это – истерика, но ничего не мог с собой поделать. В этот момент я с трудом подавлял дикое желание переколотить все стекла и зеркала.
Умом я понимал абсурдность этих желаний, но буря в душе уже начинала идти на убыль.