Осада Красной крепости

К трипилийцам подошло свежее подкрепление. В тот самый миг, когда дух этих дикарей, казалось, вот-вот сломается, они получили помощь в своем богомерзком деле. Отряды из сотен и даже тысяч трипилийцев на протяжении нескольких дней подтягиваются к городу и присоединяются к кольцу осады. Из окна кельи видно, как сейчас около трех сотен дикарей выходят из Северного леса и направляются к шатрам осаждающих.

Но больше всего беспокоит то, что трипилийцы идут не только с запада. С востока, севера и юга приходит не меньше дикарей, а это может означать только одно — все окрестные замки и укрепления пали под натиском западных варваров. Остается только надеяться, что трипилийцы еще не добрались до глубинных провинций и вассалы короля не столкнулись с этой напастью. Ибо, несмотря на воодушевленность и неисчерпаемое мужество, горожане понимают, что теперь не снять осаду без помощи извне.

Трипилийцы же, в свою очередь, устроили гуляния, которые длятся уже три дня. И днем и ночью из-за стен слышатся крики, вопли и невыносимый для слуха скрежет, издаваемый их, так называемыми музыкальными инструментами.

Последнюю каплю терпения горожане исчерпали, когда ко всем этим животным играм прибавились еще и танцы. Грузный топот ног и лязг оружия (так как тирпилийцы предпочитают танцевать с обнаженными мечами) наполнил грязным шумом весь город в считанные минуты. Жители Гордлена не намеревались это терпеть и начали подниматься на стену, прихватив с собой полные сумки камней и мусора.

Конечно, никто не сумел добросить что-либо до лагеря трипилийцев, но эти дикари должны были видеть решимость и непокоренный дух Имледарцев, и они уж точно слышали проклятья, которые, как раскаты грома, летели в их сторону.

Узнав о том, что произошло, генерал Криш пришел в негодование и строго наказал зачинщиков. Так же, как наказал караульных, пропустивших посторонних на стену. Однако мало кто в городе разделяет его опасения — сколько бы трипилийцев не оказалось за стенами, преодолеть их им не суждено никогда.

Единственная проблема, с которой Гордлен столкнулся сейчас, — это вспыхнувшие распри между некоторыми горожанами и крестьянами, нашедшими убежище в городе на время осады. После сражения в Берскольном городке весь район оказался разрушен. Большинство построек сильно повреждены, некоторые сгорели, когда королевские войска отбивали городок обратно. Но даже уцелевшие дома так пропитались трипилийской гарью, что находиться в них просто невозможно.

Тот день дорого обошелся Гордлену. Сотни горожан в один миг лишились своего имущества и оказались бездомными. Пользуясь своим правом, они потребовали от города предоставить им кров, но все приюты заняли беглые крестьяне с семьями.

Это не вызвало мгновенного конфликта только потому, что все были уверены — осада со дня на день закончится и крестьяне покинут город. Но после того как к трипилийцам начали подходить свежие силы, ситуация накалилась.

Все началось с того, что горожане потребовали у смотрителя приютов выселить крестьян, опираясь на закон Его Величества о заботе и защите его подданных. Смотритель не смог удовлетворить их просьбу, чем вызвал ужасное негодование, так как все приюты содержатся за налоги горожан.

Недовольные собрались вместе и отправили своего представителя искать справедливости у Его Величества, но король отказался говорить, так как более важные дела требовали его внимания.

Горожане почувствовали себя обманутыми и решили взять правосудие в свои руки. Вооружившись дубинами и лопатами, они ворвались в один из приютов и силой выгнали на улицу живущих там людей, после чего забаррикадировали все входы и выходы.

Подвергшиеся нападению крестьяне не стали мириться с этим и позвали стражу. Двадцать солдат без труда проникли в здание и спустя пару минут выволокли оттуда зачинщиков беспорядков.

Семнадцать мужчин и шесть женщин отправились расчищать Берскольный городок в колодках, еще девять человек пришлось поместить в темницу.

Эти меры должны были поубавить пыл остальных недовольных горожан, но генерал Криш снова продемонстрировал свою осмотрительность и предоставил в распоряжение бездомных горожан одну из казарм.

Такое предложение никого не обрадовало, но несколько холодных ночей заставило большинство горожан согласиться, хотя полученная крыша над головой не убавила их неприязни к крестьянам. Только вчера стражники остановили шесть стычек между крестьянами и горожанами, одна из которых закончилась тремя убитыми.

Такое преступление в час, когда город обступили враги, не может быть оправдано. Глашатаи по всему городу объявляют, что король повелел закрыть в колодки каждого, кого уличат в подстрекательстве к беспорядкам, и прилюдно высечь того, кто предоставит укрытие преступнику.

Тем не менее, вражда в городе не угасла. Даже во взглядах некоторых людей читается недовольство и враждебность. Поэтому сегодня монахи храма Зари будут молиться о скором приходе союзных войск, которые положат конец нашим бедам.

Трипилийцы продолжают прибывать, в то время как Гордлен не пополнил свой гарнизон ни одним солдатом.

За стенами города снова вырос целый лес серых шатров, нисколько не уступающий в размерах тому, который появился здесь в первый день осады. Трипилийцы точат свои мечи, рубят деревья, чтобы построить новые осадные лестницы и снова попытаться перекрыть Гвирекку плотиной, но не спешат нападать. Решетки с острыми прутьями, которые генерал Криш установил вдоль всей стены, сдерживают их пыл. Но даже вне города трипилийцы внушают жителям Гордлена тревогу.

Три дня назад стало известно, что в амбарах Берскольного городка хранилась треть всей провизии, собранной перед осадой. На следующий же день все торговцы в городе вдвое подняли цены на еду, чем вызвали настолько бурное недовольство граждан, что оно переросло бы в настоящий бунт, если бы стража вовремя не вмешалась.

Узнав о произошедшем, Его Величество пригласил обоих Мастеров Торговли Гордлена на совет, где также присутствовали казначей и капитан городской стражи.

Король потребовал у Мастеров Торговли взять ситуацию под контроль и не допустить повторения бесчинств. Казначей, со своей стороны, заверил, что все издержки торговцев будут компенсированы, как только осада Гордлена закончиться.

Обсуждение продлилось несколько часов, но, в конце концов, обе стороны пришли к согласию. На следующий день цены на товары снизились (хоть и не стали прежними), а, чтобы избавить горожан от соблазна обокрасть какого-нибудь лавочника, на рыночную площадь направили еще сотню стражников.

На какое-то время этого должно хватить, но беспокойство нарастает. Народ устал ждать помощи, которая уже давно должна была прийти, так же, как устал жить в нужде, находясь в величайшем из городов мира. Некогда бодрые и воодушевленные лица сменились отчаянными, а покуда и озлобленными гримасами. Люди боятся, что, проснувшись однажды утром, обнаружат пустые прилавки, из-за этого многие сбывают все свое имущество, чтобы запастись продовольствием.

За последние четыре дня стало известно о семи грабежах. Охваченные страхом люди теряют голову и бесчинствуют без всякого на то повода. В основном кражи случались в приютах, где разместились крестьяне, но последний раз грабители позарились на дом городского ювелира.

Стража поймала двух мужчин, когда они пытались влезть в дом через окно. Как выяснилось, преступниками оказались крестьяне из Грохового приюта, и хотя они все отрицают, очевидно, что эти двое в ответе за все преступления последних дней.

Во время вечернего доклада глашатай объявил, что обоих преступников повесят завтра утром на главной площади, чтобы наглядно продемонстрировать судьбу каждого, кто посмеет причинить зло своему соотечественнику.

Это печальное происшествие еще больше накалило и без того враждебные отношения между крестьянами и горожанами. Если раньше проблема была в нехватке жилья, то теперь город на грани того, чтобы расколоться на два лагеря. И, хотя крестьяне точно так же пострадали от действий преступников, горожане ставят в вину злодеяния грабителей всем, кто не является жителем города.