Страница 58 из 61
– Что удалось? – прикинулась непонимающей я.
– Проспать единственную победу в твоей жизни!? – он встал и подошёл к окну, издавая сатанический смех. – Я видел всякое, но, чтобы победитель рухнул в обморок – впервые!
Уши заливались краской. Самое обидное, что правда в руках Алекса. Мой позор произошел на глазах нескольких сотен человек и многочисленных камер. Ой, мамочки!.. Пока я размышляла о провале, Алекс продолжал издеваться.
– Собирайся, через час выезжаем в аэропорт. Кстати, на сцене тебя не привели в чувства, и я распорядился доставить твоё тело в номер. Вот ты и проспала до утра. Ха-ха. Ты меня поражаешь!
«Нет, я не стану больше терпеть подобного отношения! Отныне нас ничего не связывает» – подумалось мне.
– Ты эгоистичный, мерзкий, грубый мужлан! Черствый сухарь! Бесчувственный деспот! Я рада, что мы больше никогда не увидимся. Тебе не знакомы чувства сострадания, тактичности, этикета! И вообще, ты не думал, что самое время извиниться?
Он направился к двери, как прежде потешаясь.
– Насчёт встреч – не волнуйся! После возвращения в город мы действительно не увидимся. Итальянцы предлагают крупный контракт, и вскоре я улетаю в Рим. А насчёт извинений ты, строптивая, что-то путаешь. Я подарил тебе победу. Неужели, за это я должен извиниться? Безусловно, ты молодец. Но выиграла ты в парном конкурсе и только благодаря мне.
Он покинул номер, а его заразительный смех неустанно раздавался по коридору. Я уронила голову на согнутые колени. Как же я ненавижу его!..
Во время полёта мы сохранили молчаливый фон. В полном умиротворении он дремал в наушниках, а я металась в растерянных чувствах, поглядывая в иллюминатор. Там, на лоне нежно-голубого неба повисли вздутые облака, а далеко внизу в виде чёрных точек мелькали очертания неизвестного мегаполиса. Артём в рейсе, и нам не удастся поговорить. Быть может, он тоже в эти минуты летит по небу и думает обо мне...
Ах, как я тоскую…
Нет, дело не в Артёме… Мысль о том, что Алекса больше не будет в городе – сдавливала грудь. Впервые мне не хотелось оставаться наедине со своей фантазией. Лилька поглощена предсвадебной суматохой, Вика наслаждается вторым медовым месяцем. А моя душа требует покоя…
Я решила поехать в родную деревню. Но сперва заскочу на улицу Октября – пора исправить одно нелепое недоразумение…
Семёновы старшие отмечали победу в Ницце с грандиозным размахом, словно я не на конкурсе была, а вернулась с фронта. Мне стало тиско от шумной атмосферы внутри дома, и я незаметно проскользнула на улицу, на деревянный порог веранды.
Моя голова снова напоминала пионерский костер, где рыжие бесы танцуют Бачату. Брюнетки из меня не получилось, потому я вернулась к огненным истокам души. Чёрный цвет волос настолько убивал во мне оптимистку, что при каждом взгляде в зеркало, я ощущала себя девочкой из фильма «Звонок[18]», когда та лезла из телика с вытянутыми руками.
Хорошо здесь… Через дорогу начиналась душистая поляна полевых цветов. Я уставилась вдаль зеленого луга, который прятался под куполом темно-синих небес. Золотые головы одуванчиков кивали под завывания тёплого ветра. Невинный клевер виновато кланялся земле, а цикорий гордо возвышался над ними. Стоял запах свежескошенного сена. За поляной находился амбар теть Оли, а за ним тёмная полоса березняка.
Пока я любовалась деревенской натурой, сбоку дома показалась бабушка. Опираясь на толстую палку, она медленно заковыляла ко мне и, подобрав подол юбки, уселась рядом.
– О чём, голуба, призадумалась? – спросила она, стараясь отдышаться. – Никак, о свадьбе с Артемом?
– Да. И чем больше думаю, тем больше блуждаю вокруг да около.
– А что тут думать? Разве Артём – плохой парень?
– Нет, наоборот. Лучше я не встречала! Он добрый, романтичный, заботливый, а главное, он настоящий. А я нет… Я вечно строю из себя кого-то другого, и потому наш роман – сплошной обман. Что он скажет, когда увидит мою сумасшедшую родню на свадьбе? Мою деревню, в которой остались старики да пьяницы? И какой удар может хватить его родителей от выбора сына?
Бабушка покачала головой. Её синеватые губы оживились улыбкой.
– Глупышка ты моя, так разве свои корни выбирают?! Ты одна такая на свете, и другой такой больше нет и не будет.
– Ты права. Ещё одной похожей семейки у черта на куличках земля бы не вынесла!
Бабушка потрепала меня за коленку.
– Эх, внучка, горе твоё от ума. Много думать – плохо. Твоё сердце погрузилось в глубокий сон, а только оно поможет сделать правильный выбор.
– А что бы ты посоветовала? Ну представь, ты это я с моим веером проблем.
– Разве повидала ты проблемы на своём веку? Не думаю. Вот, помню, война пришла. Голод стоял лютый. Наших пачками сжигали, разведчиков стреляли и пытали до смерти – вот это были проблемы! Или придешь, бывало, с утренней дойки домой уставшая, голодная, с четырех утра в резиновых сапогах, а дома и «конь не валялся» - детей орава, некормлены, непоены, похлебки кое из чего наваришь или щи пустые. Вот и вся еда! А тут ещё скота полный двор, где крапивы нарубить, где сена накосить, где огород полить, а потом на вечернюю дойку несёшься. Э-э-эх! Придешь и вспомнишь, что стирки полный воз. Калоши одеваешь и в колодец за водой, потом тряпки постираешь – воду вынести надо. Так весь день и пролетел набегу. А в четыре утра всё по новой. Вот они проблемы, милка моя!
– Прости, бабуш, мне стыдно! – я опустила глаза. – Так что насчёт моего маленького недоразумения?
Бабушка рассмеялась, прикрывая рот.
– Не могу я советовать в делах сердечных! Ты лучше к сердцу прислушайся. Оно не обманет.
Она замолчала. Несколько минут мы сидели в тишине, и бабушка спросила.
– А что тот голубоглазый? С ним ты больше не водишься?
– Ты про Алекса?
– Тьфу ты, – она махнула рукой, – иностранщина какая! Алеша – прекрасное русское имя, потому Алексей, он везде Алексей. А то… Алекс! Ишь, моду взяли! Так от русского языка одни лапти останутся.
Неиссякаемый патриотизм моей бабушки не мог ни восхищать. Только благодаря таким людям как она наша многочисленная нация и плодородная земля ещё называется Великой Россией!
– Бабуш, ты такая забавная, когда злишься.
Она прищурила впавшие глаза.
– Ой, лиса, ну лиса! – мы снова помолчали. – И почему ты не хочешь с ним дружить? Ай плохого чего сделал?
– Нет, бабуш, он меня ненавидит. Представляешь, на репетициях он всегда говорил, что танцую я паршиво. Но несмотря на это мы победили, да ещё как! Он выводил меня из себя, причём перед конкурсом, как с цепи сорвался. Дразнил, как никогда раньше.
Бабушка сильно закашлялась; в последнее время её бронхиальная астма обострялась чаще двух раз в год.
– Ты помнишь Зинаиду Доронину? – спросила она. – В конце улицы жила?
– Которую сбила Газель?
– Да.
– Конечно, она мне всегда шоколадки покупала.
– Да, добрая душа была. Царствие ей небесное... Так вот, при аварии повредило ей позвоночник, а потом ноги отказали. Ни один врач не давал ей надежду, что снова пойдет. А наша докторица местная, Раиса Константиновна – умная женщина была, царствие ей небесное – об этом, разумеется, знала. А Зинаиде говорила, мол, вижу продвижения, вон и палец пошевелился, скоро пойдешь; надо только усиленно заниматься. Зинаида старалась, а через два года и правда смогла ногами шевелить.