Страница 31 из 61
– А вы не хотели за него?
– Моя голова думала только о Филиппе. Сама не знаю почему, но в выходные дни мне жутко не хватало его ругани. Да-да, хлебом не корми, как он любил сквернословить, но то качество было безобидным. Возьми хоть мою подругу Райку Шилову. Ах, как она страдала от жестокой руки мужа! Выдали её насильно; он посватался к отцу, и тот дал добро. Как же он сильно её колотил! На ней живого места не было.
– Так почему она терпела? Почему не развелась?
– Ты что, дорогуша! В наше время никто не разводился. Стыд-то какой! Мучились до конца. Как-то раз она призналась, что взяла грех на душу и каждый день молилась, чтобы Господь избавил ее от такого супруга.
– А дети?
– Она не смогла родить. Пожалуй, он повредил ей что-то по женской части. И не мудрено, лупил он её успитками, когда приходил пьяный. А на трезвую голову бил ещё сильнее, да так, чтоб следов не оставалось. Ох и гад был!
– Неужели она прожила с ним всю жизнь?
– Нет, он спился окончательно, и одной прекрасной – да простит меня Бог – ночью уснул в кресле и не проснулся. Раньше вскрытие делали редко, врачи предположили, что сердце не выдержало. Ведь он бидонами самогонку пил. Так он бедняжке и после смерти покоя не давал!
– Как это? – спросила я, а кожа покрылась мурашками.
– На девятый день после его смерти снится Райке сон: идёт он довольный, улыбается сардонически; одежды белоснежные глаз слепят. Она окликнула его, но тот не отозвался. Всё шёл, шёл, пока не оказался в шаге от неё. И тогда он схватил её за шею и стал душить, злодейски посмеиваясь. Она очнулась в холодном поту от того, что задыхается наяву. Я тогда гостила у Эрика – это наш старший сын – и взяла её к себе. Одной-то жуть как страшно! Только как сорок дней кануло, она вернулась домой.
Я передернула плечами. Необычайное мужество хрупких женщин! Верховному духовенству следует пересмотреть устаревшие каноны. Я бы причислила всех бедняг, пострадавших от руки мужа-тирана, к лику святых.
Между тем я спросила теть Нину, как она думает, существуют ли рай и ад.
– Да кто ж его знает, милочка?! Оттуда никто весточки не прислал. Я всегда была верущей на половину, придерживалась позиции, что религия – это стратегический план высшей власти, чтобы держать людей в узде и страхе. Но когда тебе семьдесят один, и на пороге смерть с косой стучится, начинаешь думать по-другому. Хочется верить, что это не конец. Да и сколько чудес свершилось, что волей-неволей поверишь в силу Всевышнего. Многое, что творится в этом мире, наукам не дано понять. А примеров таких множество. Вот хотя бы моя племянница: родилась синюшная и слабенькая. Впоследствии выявили проблемы с сердцем. Врачи предрекали операцию, и сестра моя все пороги в церквях обила. А как она просила Бога! И что вы думаете? Вымолила-таки! У девчушки всё само прошло, без операции. Чудеса… они случаются, если в них верить.
Я ждала, что она вернётся к теме о муже. Но, видимо, она забыла, с чего начался наш разговор. И тогда я не выдержала и спросила, чем кончилась её история с Филипом.
– Ах да! Когда пришло время ему возвращаться в Сараево, он написал письмо, в котором сделал мне предложение руки и сердца, лишний раз подчеркивая, что я самая упертая женщина на планете. Я гадала, почему он не признался в чувствах открыто. Оказалось, он испугался и не хотел оказаться посмешищем в моих глазах в случае отказа.
– И, как я понимаю, вы согласились выйти за него?
– Да. Только у него было одно условие: я должна была переехать в Боснию. Ради такой любви пришлось бросить Москву. А потом годы понеслись, как сумасшедшие: рождение детей, суматоха, болезни и прочий вихрь событий…
Артём остановился подле нас, предлагая обед. Теть Нина взяла рыбу и рис, а я курицу с макаронами. Губы Артёма расплылись в неотразимой улыбке, когда он посмотрел на моё лицо, перемазанное шоколадом возле уголков рта.
– Приятного аппетита! У вас всё в порядке?
Внезапно мои уши заложило пробкой и кроме звонкого шума внутри я ничего не могла разобрать. Нет, только не это! Сейчас бы навыки глухого человека пришлись бы как нельзя кстати. Но, увы, к глухоте я не имею отношения, потому оставалось только одно: прибегнуть к помощи смекалки…
После вереницы пустых мыслей я старалась прочитать слова по очаровательным губам Артёма. Спустя несколько секунд они перестали шевелиться, и я понимала, что самое время дать осмысленный ответ. О чём он мог спросить? О ремне безопасности? Или предложил напитки? Да, весьма подходяще. Обед я получила, а запить нечем.
– Нет, спасибо. Мне стакан сока, если есть.
Его густые брови сдвинулись, и он спросил:
– Вам апельсиновый, яблочный или мультифрукт?
Оказывается, глухота – тот ещё порок. Моя логика отчаянно искала пути аварийного выхода. Наверное, уточняет вкус. Знать бы как богат выбор…
– Вишнёвый, – ответила я.
Он покачал головой из стороны в сторону, продолжая что-то лепетать. Алекс вытащил наушник, и по смуглому лицу стало понятно, что он потешается. А во мне навязчиво крутился один и тот же вопрос: почему я такая неудачница?!
Наконец, резкий щелчок внутри уха вернул мне отчётливость слуха.
– Так вы определились со вкусом сока? – уточнил стюард Артём.
– Налейте мне лучше кофе.
Он растянул губы в пленительной улыбке, а на мраморных щеках показались глубокие ямочки. Он налил горячий напиток и галантно подал мне стакан.
– Еще раз приятного аппетита!
Артём прошёл вперёд, толкая тележку к следующему ряду.
– А вы ему нравитесь! – сказала теть Нина.
– Вы думаете?
– Не сомневайтесь!
– Я, наверно, выглядела полной дурой. А всё из-за того, что уши заложило.
– Одна моя хорошая знакомая всю жизнь прикидывалась дурочкой перед мужем. Так я вам больше скажу: он с каждым днем любил её всё сильней, а их брак только крепчал! Мужчины не терпят умных женщин, и женская мудрость состоит в том, чтобы научиться скрывать свою сообразительность. Вы только посмотрите, как он душевно с вами беседовал и улыбался!
Я невольно вздохнула. Мое мнение интерпретировало рассуждениям теть Нины.
– К сожалению, улыбаются они всем, в том заключается их работа.
– Однако, всё ли в порядке он спросил только у вас. Филипп считает великолепный слух моим проклятием. Проходя мимо соседок, я слышу их лживые сплетни, а они полагают, что разговаривают тихо. А потом удивляются, почему я с ними не здороваюсь.
Артём продолжал раздавать еду, а я задумалась над словами теть Нины. Предположим, наша симпатия обоюдна, но меня смущало множество факторов, встающих между нами. Во-первых, его профессия опасна и пророчит долгие разлуки. Во-вторых, мы жители разных городов. Но даже если опустить негативные условности, то как вывести разговор в соответствующее русло? Он на работе, при исполнении должностных обязанностей и может пострадать за долгую болтовню со мной. Да и вдруг теть Нина ошиблась? А его улыбчивость и забота – обыкновенное соблюдение норм этикета? Ладно, будь, что будет!
Самолёт выровнялся, создавая впечатление, что не летит, а стоит на месте. Я выпустила теть Нину в кабину туалета и достала сумочку с верхней полки.
– За слуховым аппаратом полезла, бабуль? – иронично спросил Алекс.
Я скривила лицо в ответ и молча села. Написав на бумаге телефон с именем, я свернула его квадратиком и дождалась, пока Артём пройдёт с тележкой назад. Когда он подошёл к моему ряду, я обратилась к нему:
– Возьмёте мусор?
Я подала пустой контейнер и стаканчик из-под кофе, а затем протянула свернутый листок бумаги.