Страница 247 из 260
И Бьеланна поняла, что, по крайней мере, один из них сделал.
В конце концов, она же была именно здесь и именно в этот момент.
Неужели её всю жизнь вели именно к этому?
Она и правда была пешкой в какой-то большой игре, как меньшие расы галактики были пешками для неё? По воле ясновидцев миры монкеев сжигали, а их население придавалось смерти ради жизни единственного эльдара.
Если Бьеланне было предназначено оказаться здесь, то только благодаря тому, что совет провидцев какого-то далёкого мира-корабля предвидел это и поставил её сюда именно в этот момент и именно для этой цели.
Она хотела ненавидеть этих неизвестных ясновидцев. Она хотела ненавидеть их со всей яростью своей души за то, что они отправили её и её соплеменников на смерть. За то, что лишили её детей шанса на рождение.
Но она не могла.
Она понимала лежащую в основе такого решения холодную логику. Она сама принимала подобные решения, отдавая себе отчёт, что отправляет разумных существ на смерть. Даже величайшие провидцы не видели, как далеко могут протянуться последствия их выбора.
Тот факт, что она вообще находилась здесь, говорил Бьеланне, что, по крайней мере, один провидец видел, что она могла остановить грядущий катаклизм. И с этой мыслью отчаяние исчезло, словно дыхание на холодной призрачной кости.
Бьеланна увидела этот последний путь, хрупкое будущее, которое вопреки всему сопротивлялось уничтожению. Её дух воспарил, и она полетела к этому будущему, потянув за собой сверкающий поток психического света. Бьеланна ворвалась в последний путь в заключительные моменты его существования.
Как нитка в игольное ушко.
Архимагос Котов открыл глаза и глубоко вздохнул, искренне поразившись тому, что вообще может дышать. Он сморгнул мерцавшие воспоминания о месте света и чудес, где не существовало никаких ограничений на силу мысли и величия, которого эта мысль могла достигнуть.
Громадная фигура архимагоса Телока заполнила всё его зрение, безумное лицо застыло в выражении ненависти.
Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что Телок мёртв, и что он каким-то образом всё же сумел убить его. Лицо Потерянного Магоса всегда казалось искусственным и неестественным, восковым из-за пластифицированной структуры и неизвестных омолаживающих процедур, но теперь оно стало полностью кристаллическим.
Он попытался отодвинуться от этого застывшего сияния, но понял, что не может пошевелиться из-за пригвоздивших его к командному трону “Сперанцы” когтей.
– А, конечно, – произнёс он. – Телок же тоже меня убил.
– Не совсем, – возразил голос за его плечом. – Хотя имел отличный шанс убить нас обоих.
– Таркис?
– Именно я, архимагос, – ответил Таркис Блейлок. – Теперь, пожалуйста, не шевелитесь, пока мы не освободим вас.
Котов попытался повернуть голову, но пронзившие его клинки мешали двигаться. Он ощущал, что рядом с ним есть кто-то ещё, но не мог понять кто именно, его чувства всё ещё оставались связанными с другим местом и другой реальностью. Он услышал громкий жужжащий звук вгрызавшегося в стекло плазменного резака.
– Я думал, что вы погибли, Таркис.
– И я так думал, – ответил Блейлок. – Но слухи о моей смерти и так далее и тому подобное. Телок вывел меня из строя при помощи, как я полагаю, какой-то постгипнотической команды, являвшейся составной частью мощнейшей атаки, в ходе которой он уничтожил наши корабли сопровождения. К сожалению, я не заметил опасность, пока не стало слишком поздно.
– То же самое можно сказать и обо всех нас, – произнёс Котов. – “Сперанца”? Она всё ещё наша?
Блейлок кивнул:
– Ещё не поступили все отчёты, архимагос, но, да, похоже, вражеская атака захлебнулась со смертью Телока.
Раздался глухой стеклянный треск, извещая о том, что плазменный резак прошёл сквозь последний коготь Телока.
– Аве Деус Механикус! – воскликнул Котов, когда биологическая обратная связь послала волны боли по его искалеченному телу.
– Можно, господин Яэль, – произнёс Блейлок.
Телок пошевелился, но не благодаря какой-то оживляющей силе. Подобно статуе недавно свергнутого этнарха, архимагос Телок был сдвинут столь же внушительной фигурой космического десантника. Он тяжело упал на палубу и разлетелся на тысячу частей, куски тусклого безжизненного кристалла заскользили по палубе и рассыпались на крошечные фрагменты кубических наномашин.
– Что вы сделали с Телоком? – спросил Робаут Сюркуф, он нагнулся с болезненной гримасой, поднимая длинный и похожий на кинжал осколок уцелевшего кристалла. – Нас всех ждала неминуемая и ужасная смерть, он пронзил вас насквозь, а секунду спустя превратился в стекло.
Лицо вольного торговца представляло собой сплошной фиолетовый синяк и, судя по скованным движениям, было видно, что у него сломана ключица, несколько рёбер и, скорее всего, рука.
– Я… – начал Котов, но замолчал. – Я сражался с ним в инфосфере, но я был не один. Там также были госпожа Тихон и крепостной Локк. Без них я бы погиб.
Котов посмотрел на свою разорванную грудную клетку, представлявшую собой месиво из уничтоженной биоорганической электроники и химикатов инфотока:
– Диагностика: похоже, моя первоначальная оценка оказалась верной. Почему я не умер? Повреждение от удара должно было убить меня.
– Вы правы в том, что должны были умереть, – согласился Блейлок. – То, что этого не произошло, красноречивее всяких слов говорит об исключительном характере произошедшего с вами в инфопространстве. Возможно, вы просветите меня относительно его природы?
– Когда-нибудь, Таркис, – пообещал Котов, позволив помочь себе встать с командного трона. – Но не сейчас. Телок мёртв, но что с его армией и Дыханием Богов? Что с разрывом в пространстве-времени?
– Смотрите сами, – сказал Блейлок и отошёл в сторону, позволив Котову без помех взглянуть на главный экран и медленно восстанавливающиеся завесы инфосвета.
Сначала Котов не совсем понял, что перед ним.
Экснихлио умирал, это было очевидно. Континенты раскалывались, каждый массив суши покрылся трещинами, которые складывались в пугающие геометрические фигуры. На всплывающих экранах транслировались результаты сканирования: пикты низкого разрешения с огромными грибовидными облаками атомных взрывов и исполинскими электрическими штормами. Первые являлись результатом детонировавших термоядерных комплексов, а вторые были вызваны, наконец, превысившими допустимые нагрузки атмосферными трансляторами.
Всё построенное Телоком окончательно и бесследно разрушалось, словно поруганная планета совершала самоубийственную месть за опустошение, нанесённое её окружающей среде. Устремлённые в небеса ульи промышленности обрушивались, колоссальные электростанции стремительно входили в цикл самоуничтожения, пока тысячелетия сжатого времени разрывали саму планету. Разрушились тысячи промышленных комплексов, и быстро поднимавшийся уровень температуры сказал Котову, что до глобальной огненной бури оставалось в лучшем случае несколько часов.
Выше, орбитальное пространство стало похоже на поле смертельной битвы с огромными полосами сверкающих обломков, которые раскинулись на сотни тысяч километров.
– Это Дыхание Богов?
– То, что от него осталось, – ответил Сюркуф, прихрамывая, переступив через перемешанные останки Галатеи. – Поднимавшиеся за ним два геоформирующих корабля активировали двигатели и полетели прямо в его центр. Не думаю, что нам стоит беспокоиться, что кто-то сможет собрать его снова.
– Как? Кто управлял геоформерами?
– Таркис сказал, что двигатели запустились по команде Галатеи, – пояснил Сюркуф. – Поэтому, я полагаю, что это сделала Линья. Думаете, она ещё там?
Машинный гибрид теперь представлял собой всего лишь кучу металлолома, конечности и паланкин изрубили на куски в отмщении за смерть Вена Андерса. Тело-марионетка в чёрной мантии выглядело так, словно его пропустили через молотилку.
Мозговые колбы были разбиты, из них вытекал розоватый гель, и вывалились мокрые комки серого вещества и медные разъёмы. Одна избежала яростного возмездия, но её синаптическая деятельность угасала.